Терри Сазерн - Снимаем порно Страница 19

— Фу-у, — пробормотал он.

Арабелла подняла на него взгляд, ее огромные глаза мерцали в счастливом сознании того, что она доставила ему удовольствие.

— Хм-м, — ее розовый язычок облизнул блестящие губы, — это странно, я всегда думала, что этого будет больше.

— Ну… она очень насыщенная.

— О, это удивительно, у нее такой вкус… я не знаю, такой живой.

Борис, закрыв глаза, потянулся и нашел ее руку.

— Да, полагаю, что так и есть.

Арабелла тихо засмеялась, тоже закрывая глаза и прижимаясь к нему, и так вместе они провалились в глубокий мирный сон — на прохладном травянистом берегу серебряного горного озера.

9

Ласло Бенвенути — главный оператор Бориса — или, вернее, его директор по съемкам, прибыл из Лос-Анджелеса в полдень того же дня вместе с двумя другими операторами, осветительной командой из трех человек, одним звукорежиссером и парой тонн оборудования, включая гигантскую студийную камеру.

— Какого черта вы не привезли это из Парижа или Рима? — спросил Борис.

Но Сид резко выступил против этой идеи, сделав жест в духе Муссолини и бросив быстрый взгляд на Морти в поисках поддержки.

— Быстрее и более безопасно привезти ее с побережья, — сказал он, — поверь мне, я знаю, я и раньше занимался бизнесом с лягушатниками и макаронниками. Кроме того, Хайми Вайсс устроил нам хорошую сделку с этим Митчелом. Верно, Морти?

— Верно, Сид.

— Ты имеешь в виду хороший пинок под зад? — сказал Борис, изучая камеру. — Ласло проверил ее?

Сид соединил большой и указательный пальцы в кружок и подмигнул.

— Все о'кей, Б.

— Как насчет «Эри»? — спросил Борис.

— Сегодня днем должны прибыть из Парижа два провода «Эри». В отношении «Эри» я доверю лягушатникам — но не в отношении моего большого Митчела. Верно, Морти?

— Можешь сказать это еще раз, Сид.

Борис переводил взгляд с одного на другого с усталой улыбкой.

— Ну уж это слишком, парни — вы, должно быть, переспали друг с другом.

Сид загоготал, подтолкнув Морти, и закатил глаза.

— Может быть и так, верно, Морти?

Морти безумно ухмыльнулся.

— Верно, Сид.

10

Из-за задержки с завершением мизансцены в арабском городе и готовности к съемкам Арабеллы график съемок был пересмотрен, и первым этапом должен был стать эпизод с лесбиянками. В тот вечер за обедом, когда Арабелла уже пошла спать, Борис пересказал ее историю Тони. Сид и Морти тоже слушали.

Тони был восхищен: «Потрясающе!» И немедленно шлепнул на стол свой блокнот с желтыми страницами и принялся покрывать его каракулями диалога.

— А она сможет сойти за столь юную? — захотел выяснить Сид.

— Она сойдет за какую угодно, — ответил Борис. — С помощью Дю Кувьера она сможет сойти даже за новорожденную. Это будет прекрасно.

Дю Кувьер был французским магом гримировки и специализировался на превращении пожилых актрис в Орлеанских дев.

Сид щелкнул пальцами, обращаясь к Морти.

— Добудь нам этого человека.

— Все в порядке, — сказал Борис, — она уже вызвала его — он будет здесь утром.

— Отдыхай, Морти, — сказал Сид.

— Кто будет играть другую малышку? — спросил Тони, отрываясь от своего желтого блокнота.

Борис улыбнулся.

— Поверите ли… Памела Дикенсен!

Это заставило всех в шоке застыть с раскрытыми ртами.

— Памела Дикенсен!?

— Ты, должно быть, шутишь!

— Это уже слишком не-на-хер-реально.

Памела Дикенсен — миловидная юная британская актриса, в стиле Сюзанны Йорк, лет двадцати двух, чьими постоянными ролями были простодушные девушки девятнадцатого века, в детских юбочках и кружевах — невинные, чопорные, даже не в меру щепетильные.

Тони никак не мог этого осознать.

— Фу-у, чья это идея?

— Арабеллы — с ней она бы предпочла делать это… после Анжелы Стерлинг и принцессы Анны.

Сид был поражен.

— Принцессы Анны?! Ты имеешь в виду принцессу Маргарет, не так ли? А?

Борис, медленно поворачивая стакан с коньяком в руке, пристально изучал лицо Сида.

— А? — повторил Сид.

— Да, конечно, — сказал Борис, — … послушай, Сид, как бы ты отнесся к мысли — сыграть дядю?

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Сид, потом посмотрел на Тони, — он шутит, верно, Тони?

— Тебе лучше, к черту, поверить, что он шутит, — ответил Тони со смущенным видом, разминая сигарету, которую он только что зажег.

Борис пожал плечами.

— Она сказала, что Сид напомнил ей ее дядю.

Тони бросил карандаш и заговорил с акцентом Линдона Джонсона:

— Я не собираюсь писать никаких диалогов ни для каких там Сидов Крейсманов! Он не сможет произнести никоим образом! Шлюх шмак гешлах.

— Это мы опустим, — сказал Борис, — мы остановимся на ее лице и опустим это. В ее представлении — он выглядит правильно. Мужчина, это может вызвать у нее бурю эмоций — настоящая психологическая драма! Как ты думаешь, Сид?

Сида раздирали противоречивые чувства — он был польщен вниманием, но в какой-то степени и обижен, что она считала его настолько старше себя.

— Она сказала, что, м-м… — что я напомнил ей ее дядю?

— Да не теперь, дурень, — заверил его Борис, — а когда ей было пятнадцать лет.

— Сейчас она и сама бабушка, — сказал Тони.

— Нет, нет, — сказал Борис, — сейчас ты ее очень привлек, вероятно… я имею в виду, ты же знаешь, как это бывает, от ненависти до любви всего шаг… как и от отвращения до страсти… что с тобой случилось? Мне казалось, ты положил на нее глаз.

— Но ты сказал, что собираешься использовать дубляж для этого — я имею в виду для настоящего события.

— Давай поставим вопрос следующим образом, Сид. Прежде чем мы оборвем съемку для вставки кадров проникновения, мы успеем отснять большую часть фильма, верно? Большой кусок, где он — то бишь ты — сверху на ней, двигаясь таким манером, который предполагает, даже убеждает зрителей, что он на самом деле совершает это с ней. Такова будет ситуация — вы оба голые, ты сверху, между ее ног… никаких преград между ее чудесным идеальным отверстием и твоим вульгарным животным членом, верно? И если ты умудришься впихнуть его, впихивай, — мы посмотрим, что получится. Только не заставляй ее кончать слишком много раз, о'кей?

Сид так нервно загоготал, что у него начался один из обычных приступов кашля.

— Святой Боже, — повторял он, — святой Боже!

— Ну, Сидней, даже если она не кончит, — сказал Тони, — ты, по крайней мере, перейдешь с ней на ты — я имею в виду твои объятия, твой вульгарный животный хрен и ее чудесное отверстие…

— И ласки, — напомнил ему Борис, — любые откровенные ласки, какие захочешь… сосать эти безукоризненные розовые соски…

— Звучит как твой шанс в жизни, — согласился Тони.

Сид положил голову лицом вниз на сгиб руки, стеная:

— О, парни… парни, вы сошли с ума… Морти, что они со мной делают?

Морти весело всплеснул руками.

— Образовался пробел, Сидней, великая актриса: великий режиссер, ты должен сделать это хотя бы только ради того, чтобы поддержать уровень, правда?

— Давай, давай, — подзуживал Тони, — возможно, ему даже перепадет кусочек акта, уловил Морти: «Кусочек»? «Акта»? Хо-хо.

— О, парни, — почти всхлипывал Сид, — вы хоть думаете, что вы несете? Я не знаю, чему верить.

11

Тишина летнего утра была взорвана треском щелкнувшей хлопушки, помеченной: «Лики любви, сцена I–I, дубль I».

— Поехали, — сказал оператор.

— Скорость, — сказал звукорежиссер.

— Действие, — сказал Борис, и на покрытом голубой травой берегу серебристого озера знаменитая Арабелла и прекрасная Памела Дикенсен начали осторожно расстегивать блузки и вылезать из юбок, в то время как режиссер, два кинооператора с камерами, первый и второй ассистенты режиссера, оператор, сценарист, звукорежиссер, реквизитор, гример, парикмахер, продюсер, ассистент продюсера, костюмер, три электрика и человек, держащий микрофонный журавль, немедленно придали своим лицам бесстрастное выражение профессионального интереса.

Сцена предполагала, что девушки раздеваются и, радостно пританцовывая, взявшись за руки, идут к воде — одна камера снимает их сзади, а другая сбоку, затем те же движения будут сниматься под двумя другими углами, прежде чем они войдут в воду, тем самым возможно дольше сохраняя их грим.

Ни одна из девушек не носила лифчика, поэтому предметы одежды снимались в таком порядке: блузка, юбка, сандалии и трусики. И когда каждая из девушек переступила через свои трусики, с правильно воспроизведенной девичьей застенчивостью, они взялись за руки и направились к воде. Тони наклонился и что-то прошептал Борису, который кивнул и встал.