Ирина Волчок - Домработница царя Давида Страница 2

— Анюта, ты куда?! — закричал сердитый женский голос там, во дворе. — Что это за привычка — лезть куда попало! Не трогай ничего руками!

— Да я и не трогаю, — на всякий случай пробормотала себе под нос Аня, выпустила из рук лист какого-то вьющегося растения — в этом месте ограда уже не хмелем заросла, чем-то другим, — и отступила на шаг назад. — Никуда я не лезу. Я ворота ищу.

— Да что ж это такое! Сейчас отшлёпаю!

Тень под белой акацией шевельнулась, с травы торопливо поднялась девушка в зелёном: брюки, футболка, смешной картуз а-ля разночинец — всё зелёное, как трава, вот почему Аня её сразу не заметила, — бросила на землю растрёпанную книжку и зашагала к ограде с самым решительным и даже грозным видом, на ходу приговаривая:

— Честное слово — отшлёпаю! Вот увидишь — отшлёпаю! Мне твоя мама разрешила!

Аня обиделась. Зелёная девушка беззастенчиво врала. Мама никогда никому не разрешила бы отшлёпать родную дочь. Во-первых, это непедагогично. А во-вторых, Анина мама не привыкла передоверять чужим людям свои права и обязанности.

Зелёная девушка дошла до ограды, за которой стояла Аня, наклонилась, пошарила в зарослях не знакомых Ане вьющихся растений и выпрямилась уже с ребёнком в руках. Ребёнок был только в трусиках-памперсах, в панамке и в вязаных пинетках. Совсем мелкий ребёнок, года полтора, наверное.

— Неть, — весело сказал ребёнок и похлопал себя руками по защищённой памперсами попке. — Неть. Никак!

И засмеялся.

И зелёная девушка засмеялась, тоже слегка хлопнула ребёнка по попке, вздохнула и сказала:

— Да, не получится. Никак. Такая вредная штука, я всегда это говорила… Пора тебе отвыкать от подгузников, Анюта. Если ты опять будешь лезть куда попало и совать в рот всякую дрянь, — я прямо сегодня поставлю вопрос о памперсах перед твоей матерью. Ребром.

— Неть! — крикнула Анюта и полезла слюнявить лицо зелёной девушки.

— Опять! — возмутилась зелёная девушка, пытаясь отвернуться. — Подлиза хитрая!.. Опять что попало в рот тащишь!.. Я грязная!.. Сколько раз говорить: нельзя!.. Ай! Не кусайся! Ты кто — приличный ребёнок или вурдалак?!

Аня хихикнула. Потихоньку. Но зелёная девушка услышала, замолчала, шарахнулась от ограды, закрывая собой ребёнка, а потом уже оглянулась. Увидела в просветах между листьями вьющихся зарослей Аню, заметно успокоилась, но спросила всё-таки настороженно, даже строго:

— Вы кто? Вы почему за нами следите? Вы что тут делаете?

— Я не слежу, — ответила Аня, нисколько не испугавшись строгого тона зелёной девушки. — Я просто ворота ищу. Я сюда по делу пришла. А вы вдруг крикнули: «Анюта», — вот я и оглянулась. Меня Аней зовут.

— Здорово, — обрадовалась зелёная девушка. — Сейчас, сейчас… Сейчас придумаю…

Она стояла всё так же, спиной к Ане, закрывая ребёнка собой, не поворачиваясь, оглядывалась через плечо, но уже было заметно, что ничего не боится, и вообще вряд ли об Ане думает, потому что напряжённо думает о чём-то другом. И даже не так думает, как мечтает.

— Всё, загадала, — сказала зелёная девушка, выныривая из своих мечтаний. — Знаешь, да? Надо между тёзками встать — и тогда можно желание загадывать… Ворота с той стороны. Иди скорее, я навстречу пойду. Меня тоже Анной зовут. Если хочешь — тоже желание загадаешь. Встанешь между мной и этой вурдалакшей — и загадаешь. Хочешь? Скорее иди, а то нам домой пора, в два обед, а уже без семи… Ну, побежали?

Зелёная Анна с маленькой Анютой в охапке действительно почти побежала к воротам, огибая дом, и Аня почти побежала вдоль чугунной ограды, потом — вдоль кирпичной стены электрического здания, потом — опять вдоль чугунной ограды — и прямо к открытым воротам. Не очень открытым, а так, чуть-чуть, но щёлочка была вполне достаточной для того, чтобы она пролезла. Она бы и пролезла, если бы щёлочку не загораживал широкий парень в чёрных штанах, белой рубахе и чёрном галстуке. Вид у парня был почти офисный, если не считать мелочей: брючный ремень был коричневый, а рубаха — с короткими рукавами. Почти офисный парень жадно курил, коротко и торопливо затягиваясь. Увидел Аню, щелчком отправил окурок чуть ли не на середину улицы, отступил во двор и задвинул ворота. Прямо перед Аниным носом.

— Ой, — растерялась Аня. — Как же так?.. А я как раз войти хотела.

— Зачем? — подозрительно спросил почти офисный парень. И смотрел он на неё очень подозрительно.

— Меня ждут, — неуверенно объяснила Аня. От всяких подозрений она всегда начинала чувствовать себя очень неуверенно. — В седьмой квартире. Мы договорились. Хозяйка сказала, чтобы я к двум пришла.

— Так звонить надо, — равнодушно сказал почти офисный парень, повернулся и пошёл к подъезду.

— Как звонить? — жалобно крикнула Аня ему в спину.

— Как все, — буркнул почти офисный парень, не оборачиваясь. — В звонок.

Интересно, и где же тот звонок, в который она должна звонить, как все? И все — они тоже вот так же этот звонок ищут?

Через двор от угла дома к воротам мелко семенила зелёная Анна, крепко прижимая к себе маленькую Анюту. Ещё за несколько шагов нетерпеливо закричала:

— Входи скорей! А то нам уже на обед пора!

— Я не знаю, как звонить, — призналась Аня. — Никакого звонка не вижу…

— Да вот он… — Зелёная Анна подсеменила вплотную к воротам, перехватила Анюту одной рукой, а другую просунула между чугунными прутьями и нажала на выпуклую середину одного из чугунных цветков. — Первый раз, да? Теперь отвечай на вопросы.

Аня хотела спросить, на какие вопросы ей надо отвечать, но тут чугунный цветок прямо перед её носом задал первый вопрос:

— В какую квартиру?

— В седьмую, — ответила она.

И вопросительно посмотрела на зелёную Анну. Та одобрительно кивнула.

— По какому делу? — задал второй вопрос чугунный цветок.

— Собеседование по поводу работы.

Аня опять посмотрела на зелёную Анну. Та опять кивнула.

— Фамилия, имя, отчество? — задал третий вопрос чугунный цветок.

— Я только имя хозяйки знаю… Мы по телефону говорили, она сказала, чтобы я называла её Маргаритой…

Чугунный цветок тяжело вздохнул. Зелёная Анна округлила глаза, поджала губы и потыкала в сторону Ани указательным пальцем. Маленькая Анюта извернулась у неё в руках и тоже показала на Аню пальцем. Аня спохватилась и торопливо добавила:

— А мои фамилия — имя — отчество Анна Сергеевна Бойко… То есть наоборот, Бойко Анна Сергеевна…

Чугунный цветок пошуршал, опять тяжело вздохнул и неохотно разрешил:

— Можете войти.

В воротах что-то щёлкнуло, но открываться они даже и не подумали.

— В сторону толкай, — нетерпеливо подсказала зелёная Анна. — Он просто замок открыл, а ворота отводит только тогда, когда машины… Ты же не машина, правда? Сама ручками можешь… Вправо толкай, они легко идут. Скорей, скорей, без трёх минут два… Желание не успеешь загадать.

Аня нерешительно толкнула ворота, которые неожиданно легко отъехали почти на метр, вошла во двор и оглянулась на странные звуки. За её спиной ворота с тихим жужжанием ехали на привычное место. Закрылись, щёлкнули и застыли. Ане стало неуютно. И даже страшно. Это нелепо.

— А отсюда они как открываются? — скрывая этот нелепый страх, спросила она у зелёной Анны.

— Да так же, с поста, — равнодушно сказала та, поставила маленькую Анюту на ноги и отступила от неё на шаг. — Вставай между нами. Скорее. Загадывай желание. Ну, чего тормозишь? Сейчас эта молекула куда-нибудь потопает, лови её потом… Вставай сюда, пока я её держу. Вот так. Теперь загадывай. Только быстро. А то уже два почти.

Аня шагнула в просвет между зелёной Анной и маленькой Анютой — и тут сообразила, что не успела придумать никакого желания. И времени придумывать уже нет. Наверное, зелёная Анна по её лицу поняла, что у Ани опять возникли проблемы с мозговым кровоснабжением, потому что пихнула её локтём в бок и нетерпеливо подсказала:

— Чего ты больше всего хочешь? Думай быстро! Ты вообще знаешь, чего хочешь больше всего?!

— А, это знаю! — Аня с облегчением перевела дух. — Больше всего я хочу, чтобы мама…

— Ой-й-й, молчи! — перебила зелёная Анна. — Вслух нельзя! А то не сбудется… Всё, пойдём скорее. Полторы минуты осталось. Осторожней на этих плитках. Скользкие. Что зимой будет?..

Она опять подхватила маленькую Анюту на руки и засеменила к подъезду. Аня заторопилась за ней — сначала тоже засеменила, а потом пошла нормально, потому что её тапочки были на резиновой подошве и нисколько не скользили. И в просторном холле на первом этаже не скользили, хоть пол здесь был вообще как зеркало, и даже блестел почти так же. Зелёная Анна скользила по этому полу, вообще не отрывая подошв. Как будто на лыжах шла. А Аня — ничего, нормально шла, как всегда. Немножко быстрее, чем всегда, потому что не хотела отстать от своей новой знакомой — надеялась, что та ей покажет, где тут седьмая квартира.