Элис Манро - Лес Страница 2

Рой думает о лесе с жадностью, почти с одержимостью, хотя во всем остальном он совсем не алчный человек. Ночами может не спать, думать про то, как однажды набредет на какой-нибудь невиданной красоты бук. В мечтах Рой блуждает по тем лесам в округе, где ни разу не был, — слишком далеки они, на самых окраинах фермерских хозяйств. Если Рой едет по дороге, ведущей через лес, он то и дело вертит головой туда-сюда, примечает каждое дерево. Ему всякое интересно — годится на дрова или нет: вот, например, несколько голубых буков стоят, юные такие, нежные, для лесоруба слишком уж ветвистые. Темные, вертикальные жилки ползут по стволам, что посветлее; Рой запоминает место. В голове у него, как на карте, помечено каждое деревце — где стоит, что за древесина.

В лесу не надо отвлекаться, погружаться во всякие докучлиливые заботы. Рой сроду не привык утомлять себя заботами. Ему все равно, написал он свои вывески или нет, все равно, сколько родственников нагрянет к нему в дом в очередное воскресенье. Правда, случается, он вспоминает в лесу, хоть и без особой тревоги, но все же как-то растерянно и с жалостью, про племянницу Карен — не свою, женину. Они воспитывали Карен с восьми до семнадцати лет, а потом та внезапно бросила школу и выскочила замуж за шофера, которого невесть откуда подцепила. У Карен были способности к рисованию, ей нравилось выписывать разные буквы, даже древнеанглийский шрифт. Она прозвала его «общипанным». Карен помогала Рою писать вывески, и все так и думали, будто она его дочь и свой талант унаследовала от отца. Карен была такая же, как Рой, круглолицая, такая же маленькая и жилистая, но в отличие от Роя шумная: дверь не успеет в мастерскую открыть, тут же растрезвонит, что в школе было, все до единого смешные случаи выпалит. И Рой не переставал дивиться: как это ей только удается с таким характером сидеть и медленно буквы выводить?

Сейчас у Карен пятеро детей, а задних зубов почти нет. Когда она улыбается, видно, что сбоку дырка. Карен раздобрела, раздалась вширь, как многие женщины после замужества. Как-то Рой встретил ее на улице в старой, рваной лыжной куртке, волосы затянуты сзади резинкой. Работа выпадала нерегулярно, и Карен нанялась в придорожный буфет, где вечно стоял такой ор, что она даже слегка оглохла. Слава богу, хоть ушла оттуда, служит теперь горничной в гостинице «У реки».

Похоже, Лайлу никогда особо не заботило, удалась жизнь племянницы или нет, хотя, конечно, Лайле хотелось бы, чтоб у Карен и дом был получше, и имущество побогаче. А Рой считает, что Карен загубила свою жизнь, и все время ломает голову, что бы ей такого хорошего сделать. Вот если б ее муж печку купил, Рой бы им привозил дрова, но у них паровое отопление.

Стоило высыпать первому снегу, Рой чуть ли не на следующий день отправился в лес поискать подходящее для себя, меченное лесником дерево. На краю леса у дороги была стихийная свалка. Сюда, в этот укромный уголок, легче притащить всякий хлам, чем на городскую свалку, куда можно являться только в определенные часы. Подъезжая к свалке, Рой заметил, будто там что-то копошится. Сначала подумал — собака, но вот над кучей мусора поднялась, выпрямившись, человеческая фигура в драном коричневом пальто. Приблизившись, Рой признал Перси Маршалла, рывшегося среди мусора в надежде отыскать что-нибудь пригодное для себя. Раньше, бывало, в таких местах можно было откопать вполне подходящие для продажи старые банки, бутылки или даже медный бак, теперь не то. Однако Перси вовсе не для того рылся на свалке, он просто искал что-нибудь для себя, хотя что можно найти в этой куче изорванных пластиковых сумок, бутылок из-под жидкого мыла, рваных матрасов с торчавшей из дырок ватой.

Перси живет один в задней комнатушке заброшенной и заколоченной досками лавки у перекрестка дорог в нескольких милях отсюда. Его можно повсюду встретить — ходит, бормочет себе что-то под нос, все время чего-то ищет. Он сам себе выбрал эту одинокую полуголодную жизнь не поймешь где. Отправили было в дом престарелых, где все удобства, а он не смог, сбежал, не для него это — жить как в клетке, да еще среди таких же, как он, стариков. Была у него когда-то богатая ферма, но Перси сам же все и сгубил: тайно спиртным торговал, потом работал разносчиком, обнищал, по тюрьмам таскался — только в последние лет десять взялся за ум, стал работать и доработался до того, что ему дали пенсию по старости, отметили в местной газете и фотографию поместили. Писали, будто он последний из яркого племени решительных и независимых граждан страны. Под фотографией Перси стояла подпись: «Типичный житель здешних мест».

— Ты что, деревья собрался вывозить? — спросил Перси, завидев Роя.

— Да вот, смотрю, — ответил Рой, подумав, что Перси сейчас примется клянчить себе дрова.

— Так поспешай давай.

— Это еще почему?

— А то весь лес по контракту уйдет.

Рой напрягся: по какому такому контракту? Перси треплив, но почем зря болтать не станет. Он вечно интересовался, где какие сделки, что за сколько продается, сколько кому завещается, какая страховка кому полагается, сколько кто кому должен — к вящему удивлению всякого: уж никак не ждешь от такого старика ничего, кроме воспоминаний о былом. Стало быть, неверно думать о тех, кто всю жизнь без денег, будто денежные дела не про них.

— Тут парень один из Годрича подписал контракт с гостиницей «У реки», что он им дрова будет на зиму поставлять. По корду[1] в день. Они по целому корду в день в этой гостинице изводят.

— Первый раз об этом слышу, — проговорил Рой.

— Я тут позавчера в Годриче был, там и слыхал.

— Где именно?

— Да не в пивной, нет, — отозвался Перси. — На площади. Мужики поговаривали.

— Называли кто?

— Не слыхал. Может, называли. А может, и услышал — что мне его имя? Позабыл. Слыхал зато, чем он занимается. Плотничает, кажись. Хотя… Маляр он, а может, обойщик. Из этих, в общем.

— Он что, для фирмы «Кумбс» работает?

— Почем я знаю?

— Значит, этот вот самый лес рубить начнет?

— И этот, и тот, что там через дорогу. Вон сколько тут леса кругом.

— Что же это такое, — проговорил Рой. — Ведь я только что ездил, договаривался.

Действительно, Рой на прошлой неделе договорился с фермером, владельцем леса, о сходной цене.

— Там, в гостинице, знаешь, какие камины здоровые! Какое от них тепло — так только, для вида. А дров изводят по корду в день.

— Да, многовато.

— То-то и оно.

— В первый раз слышу, чтобы кто-нибудь из Годрича дровами занимался.

— Вспомню, как зовут, скажу.

— Может, действительно маляр… маляры зимой без работы сидят.

— Во-во, именно!

— Да что мне до него! Как рубил дрова, так и буду рубить.

— Ну да! Как рубил, так и будешь.

Всю дорогу домой эта новость не выходила у Роя из головы. Ведь он же сам продавал дрова гостинице «У реки»; правда, не столько, сколько им нужно. Вот они взяли и решили покупать все из одних рук, значит, ему теперь продавать дрова некому. Действительно, в гостинице много дров уходит, правда, насчет корда в день он не слышал. Рой задумался: это ведь не шутка, по стольку дров в день добывать, особенно сейчас, когда только снег выпал. Торопиться надо, пока настоящая зима не пришла, вытянуть деревья из лесу на открытое место, а как же иначе? И потом быстро сложить их громадными штабелями, распилить, а уж после можно порубить на дрова. А вывезти как? Бульдозер нужен или трактор мощный. Сначала дорогу в лес расчистить, потом вытягивать деревья на цепях. Людей нанимать надо, одному или даже вдвоем не управиться. Тут без людей и машин не обойдешься. Куда там одному маляру за те пяток месяцев, что без работы простаивает! Может, это бригада чья-нибудь, и бригадира звать Мэлер или Мейлер, а старику послышалось «маляр»? Рой припомнил строительную фирму под схожим названием, но те были из Стрэтфорда. Хотя вполне может быть, что этот конкурент вовсе не из здешних мест. Тот фермер, с которым Рой договаривался, ни словом не обмолвился о других, но ведь все могло произойти уже после их разговора. Никаких денег Рой фермеру не платил, никаких бумаг они не подписывали. Почему бы фермеру не передумать, получив более выгодное предложение, не отказаться от уговора с Роем и не одолжить новому поставщику дров свой бульдозер? Весь вечер Рой решал, позвонить или не позвонить фермеру — узнать у него, что происходит, или нет. А потом сказал себе: раз уж фермер передумал, ничего не поделаешь! Мало ли, о чем люди договариваются на словах! Фермер возьмет да и скажет Рою, чтоб выметался из его леса. Нет уж, самое лучшее, сделать вид, что ему, Рою, ничего про того парня не известно, и быстро самому, пока не объявился бульдозер, отправиться в лес и заготовить побольше дров.

Рою приходило в голову, что Перси мог что-нибудь напутать не только по части занятий новоиспеченного дровосека или насчет того, откуда тот взялся, но и вообще касательно всей истории — Перси мог основательно все перекорежить. Но чем больше Рой думал обо всем этом, тем менее вероятной представлялась ему ошибка. Даже мысленно рисовалась картина: бульдозер, волокущий перехваченные цепью стволы, огромные штабеля поваленного леса и лесорубы с цепными пилами — настолько зримо, что скоро Рою стало казаться, будто он сам обо всем услышал из первых уст. К тому же он терпеть не мог эту гостиницу «У реки», не доверял ее владельцам, так и ждал с их стороны какого-нибудь наглого вероломства.