Иэн Макьюэн - Утешение странников Страница 2

Тут можно читать бесплатно Иэн Макьюэн - Утешение странников. Жанр: Проза / Современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Иэн Макьюэн - Утешение странников

Иэн Макьюэн - Утешение странников краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Иэн Макьюэн - Утешение странников» бесплатно полную версию:
Иэн Макьюэн — один из «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».В древнем городе — то ли Венеции, то ли нет, — куда Колин и Мэри приехали в отпуск, они изнывают от скуки. Их отношения давно зашли в тупик, они устали друг от друга так же, как устали блуждать среди нескончаемых извилистых улиц. Однажды ночью им встречается загадочный незнакомец по имени Роберт. Уверенный в себе, приветливый и, может быть, чересчур назойливый, он ведет Мэри и Колина через весь город — и навсегда из их прежней жизни…

Иэн Макьюэн - Утешение странников читать онлайн бесплатно

Иэн Макьюэн - Утешение странников - читать книгу онлайн бесплатно, автор Иэн Макьюэн

Мэри встала, отзанимавшись йогой, и, устроив сперва тщательный досмотр нижнему белью, принялась одеваться. Сквозь приоткрытую стеклянную дверь ей был виден Колин, на балконе. Весь в белом, он развалился в пляжном, из алюминия и пластмассы, кресле, кисть руки болталась у самой земли. Он затянулся, запрокинул голову и задержал дыхание, а потом выдохнул дым поверх стоящих вдоль балконной стенки горшков с геранью. Она любила его, хотя и не в данный конкретный момент. Она надела шелковую блузку и белую хлопчатобумажную юбку и, присев на краешек кровати, чтобы завязать сандалии, подобрала со столика карту. В других частях этой страны, судя по фотографиям, были луга, горы, дикие пляжи, тропинка, которая вилась через лес и выходила к озеру. Здесь же, а у нее в году был единственный свободный месяц, оставалось только приговорить себя к музеям и ресторанам. Услышав, как под Колином скрипнуло кресло, она пересела к трельяжу и начала короткими энергичными движениями расчесывать волосы.

Колин принес косячок в комнату, для нее, но она отказалась, пробормотав короткое: «Да нет, спасибо» — и даже не повернувшись к нему. Он все медлил у нее за спиной, заглядывал в зеркало и пытался перехватить ее взгляд. Но она глядела прямо перед собой и причесываться не перестала. Он коснулся ее, пальцем отследив линию ее плеча. Рано или поздно им все равно придется перестать играть в молчанку. Колин отвернулся было от нее, но передумал. Он кашлянул и твердо положил ей руку на плечо. Снаружи как раз начинался закат, было на что посмотреть, а здесь, внутри, нужно было налаживать отношения. Нерешительность на него нашла исключительно по милости травки, и нерешительность эта была того трусоватого типа, когда он спорил сам с собой, что, если он, скажем, сейчас уйдет, уже успев до нее дотронуться, это, по крайней мере чисто теоретически, вполне может ее задеть… однако она как причесывалась, так и продолжает причесываться, и пауза откровенно затянулась, и ощущение такое, словно она хочет, чтобы он ушел… А почему?.. Потому что она почувствовала, как ему не хотелось до нее дотрагиваться, и уже успела на это обидеться?.. Но разве ему так уж и не хотелось? В отчаянии он провел пальцем вдоль ее позвоночника. Она застыла, зажав рукоять щетки в одной руке, а зубчики угнездив в другой, глядя все так же прямо перед собой. Колин наклонился вперед и поцеловал ее в затылок и, когда она и на сей раз не откликнулась, с шумным вздохом пересек комнату и вернулся на балкон.

Колин устроился в кресле. Над ним был объемистый купол чистого неба, и он вздохнул опять, на сей раз удовлетворенно. Рабочие на баржах оставили свои инструменты и стояли теперь кучкой, курили, глядя на закат. В гостиничном кафе-понтоне уже собралась публика, вечерний аперитив, и голоса за столиками звучали приглушенно и ровно. Позванивал в стаканах лед, каблуки расторопных официантов механически выщелкивали по палубе. Колин встал и принялся смотреть вниз на идущих по улице прохожих. Туристы, в значительной мере пожилые, в лучших своих летних костюмах и платьях, с замедленностью рептилий вышагивали по тротуару. Время от времени какая-нибудь пара останавливалась, чтобы с благосклонным видом поглазеть на завсегдатаев, выпивающих в кафе-понтоне на фоне гигантского задника: закат и крашенная красным вода. Некий престарелый джентльмен поставил на авансцене жену и полуприсел на тоненьких дрожащих ножках, чтобы сделать снимок. Завсегдатаи за ближайшим столиком тут же с улыбками подняли стаканы и развернулись в кадр. Но фотограф, противник постановочных сцен, встал и размашистым жестом свободной руки попытался загнать их обратно на тропу бездумного и бессознательного времяпрепровождения. И только когда завсегдатаи, все как один молодые люди, потеряли к происходящему всякий интерес, старик снова поднял фотоаппарат и еще раз присел на не слишком послушных ногах. Теперь, однако, подвела жена: она отошла на несколько шагов в сторону и с интересом рассматривала что-то лежащее у нее на ладони. Он застал ее в тот самый момент, когда она разворачивалась к объективу спиной, залавливая в открытый ридикюль последние лучи солнца. Муж окликнул ее довольно резко, и она послушно вернулась в изначальную позицию. Решительный щелчок застежки на сумочке вернул молодых людей к жизни. Они картинно откинулись на спинки стульев, снова подняли стаканы и расцвели широкими невинными улыбками. С тихим стоном раздражения старик схватил жену за запястье и утянул ее прочь, молодые же люди, которые едва заметили самый факт их исчезновения, в очередной раз переадресовали улыбки и тосты друг другу.

На балкон, накинув на плечи вязаную кофту, вышла Мэри. Колин, в преувеличенном возбуждении забыв о еще не изжитой неловкой ситуации, тут же принялся пересказывать ей разыгравшуюся внизу на улице драматическую сценку. Пока он говорил, она стояла у балконной стены и смотрела на закат. Когда он указал ей на молодых людей за столиком, взгляда она не перевела, но все-таки кивнула, едва заметно. У Колина никак не получалось воспроизвести то легкое недопонимание, в котором, судя по его словам, именно и состояла соль всей этой истории. Вместо этого он поймал себя на том, что раздувает из бытового сюжета целый водевиль, вероятно, в попытке завладеть вниманием Мэри. Пожилого джентльмена он изобразил «невероятно старым и дряхлым», жену — «совершенно слетевшей с катушек», мужчины за столиком сделались «тупорылыми недоумками», а мужа он в конце концов заставил разразиться «невероятным припадком ярости». По правде говоря, слово «невероятный» как-то само собой подворачивалось ему чуть не на каждом шагу, может, оттого, что он боялся, что Мэри ему не верит, а может, оттого, что он сам себе не верил. Когда он закончил, Мэри изобразила полуулыбку и короткое «мм».

Потом они стояли в нескольких футах друг от друга и молча смотрели по-над водой. От большой церкви на другом берегу широкого канала, в которую они то и дело договаривались сходить, на фоне заката остался один только силуэт, а ближе, на воде, какой-то человек в маленькой лодке сунул бинокль в футляр и встал на колени, чтобы завести подвесной мотор. Над головой у них и чуть левее вспыхнула зеленая неоновая вывеска гостиницы с резким агрессивным треском, который тут же перешел в ровное низкое гудение. Мэри напомнила Колину, что дело к ночи и надо бы выйти поскорее, пока не закрылись рестораны. Колин согласился, но никто из них не двинулся с места. Потом Колин сел в одно из пляжных кресел, а вскоре и Мэри последовала его примеру. Еще одна короткая пауза, и их руки как-то разом потянулись друг к другу. Тихое пожатие в ответ на тихое пожатие. Они сдвинули кресла и принялись шепотом извиняться друг перед другом. Колин дотронулся до груди Мэри, она повернулась и поцеловала его сперва в губы, а потом, этак ласково, по-матерински, в нос. Они перешептывались и целовались, встали, чтобы обняться, и вернулись в спальню, чтобы раздеться в полумгле.

Их взаимная страсть давно утратила былой накал. И радости ее заключались теперь в неторопливо-доверительной манере, в привычности ритуалов и производимых действий, в надежной, до миллиметра, притертости тел — уютной, как если бы отливку возвратили в форму. Они дарили себя друг другу неспешно и щедро, не требуя невозможного и почти не производя шума. Их любовные игры не имели ясно выраженного начала или конца и часто завершались или прерывались сном. Мысль, что им друг с другом скучно, они отвергли бы с возмущением. Они привыкли повторять, что порой им трудно представить другого как отдельного человека, а не часть целого. Глядя друг на друга, они гляделись в замутненное дыханием зеркало. Когда они говорили о сексуальных ролях, а иногда с ними и впрямь такое случалось, они говорили не о себе. Эта глубинная связь именно и делала каждого из них уязвимым, и чересчур чувствительным в отношении другого, и легко ранимым всякий раз, как обнаруживалось, что нужды и интересы у них разные. Молчание было одним из способов продолжить спор, а в моменты примирения, вроде вот этого, чувства расцветали полнее всего, и оба испытывали при этом глубочайшую благодарность.

Они подремали, потом впопыхах принялись одеваться. Колин ушел в ванную, Мэри вернулась на бал кон и стала ждать. Гостиничную вывеску выключили. Улица внизу опустела, а на понтоне два официанта убирали стаканы и чашки. Несколько посетителей еще сидели за столиками, но никто ничего не пил. Колин и Мэри ни разу не выходили из гостиницы так поздно, и многое из того, что случилось впоследствии, Мэри была склонна приписывать именно этому обстоятельству. Она нетерпеливо вышагивала по балкону, вдыхая душный запах герани. Все рестораны уже закрылись, но на дальней оконечности города был — если они сумеют его отыскать — ночной бар, и там снаружи стоял иногда человек с тележкой и продавал хот-доги. Когда ей было тринадцать лет и она еще не выросла из привычной роли прилежной, добросовестной школьницы, одержимой разного рода идеями насчет самосовершенствования, у нее была специальная записная книжка, в которой она по воскресеньям, вечером, записывала себе задания на неделю вперед. Задания были несложные, вполне выполнимые, и у нее возникало особое, привычно-успокаивающее чувство, когда она по ходу недели ставила напротив них галочки: поупражняться на виолончели, быть повнимательней к маме, дойти до школы пешком и сэкономить на автобусе. Теперь она мечтала об этом уютном чувстве, о том, чтобы течение времени и происходящие события можно было бы контролировать — хотя бы отчасти. Она как лунатик переходила из одного момента времени в другой, и целые месяцы утекали прочь, не оставляя по себе никакого следа, ни малейшего отпечатка ее сознательной воли.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.