Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести. Страница 2

Тут можно читать бесплатно Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести.. Жанр: Проза / Современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести.

Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести. краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести.» бесплатно полную версию:
Новое сочинение Александра Житинского «Плывун» написано как своеобразное продолжение известной повести «Лестница», созданной сорок лет назад и имевшей хождение в самиздате, впоследствии переведённой на несколько языков и экранизированной «Мосфильмом» в 1989 году с Олегом Меньшиковым, Еленой Яковлевой и Леонидом Куравлёвым в главных ролях. Герою уже не около тридцати, как было тогда, а близко к семидесяти, но дом, в котором он живёт, по-прежнему полон загадок и опасностей…Повесть "Лестница" в этом издании впервые печатается в первой авторской редакции. Именно в этом виде текст распространялся в ленинградском самиздате 70-х годов и был сокращен по требованию редакции при первой публикации в журнале "Нева" в 1980 году. В сокращенном виде повесть переиздавалась и в дальнейшем. Иллюстрации Александра Яковлева

Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести. читать онлайн бесплатно

Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести. - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Житинский

Репетиция прошла успешно. Пирошников отлично помнил, как в фиолетовом кругу сцены лежала работница сберкассы Нелли Куркова, искусно придерживая кинжал у груди. Он восстановил всю картину и остался доволен. «Так, — сказал себе Пирошников, — дальше было общежитие Кестутиса, это тоже не вызывает сомнений».

Пришел черед сказать, кто же такой был Кестутис, и я сделаю это кратко, потому что Пирошников все еще идет вниз и нам нельзя надолго терять его из виду. С другой стороны, нельзя и не сказать о Кестутисе, поскольку он считал себя другом Пирошникова, одним из самых верных, но, хотя и не очень ошибался относительно своих чувств к нашему герою, самому Пирошникову и в голову не приходило, что Кестутис его друг. Так, приятель, товарищ, но не более. Друзей в том значении, как понимал это слово сам Пирошников, у него не было.

Кестутис (это было его имя, а фамилии я не знаю) приехал, как можно догадаться, из Литвы, учился в Университете на историческом, жил неподалеку в общежитии на набережной, но уже не на Васильевском, а на Петроградской возле Петропавловки, играл в баскетбол и Ромео в Народном театре. Он был высок, роста такого же, как Пирошников, с твердыми чертами лица, с высокими светлыми бровями и волосами, всегда зачесанными так тщательно, что видны были следы от зубчиков расчески. Говорил он мало и с акцентом, а когда пил, не говорил вовсе, разве что посмеивался и изъясняться предпочитал жестами. Например, он вскидывал руки, как дирижер, и это означало, что надо выпить. Он брал стакан, прищелкивал пальцами, пил, выделывая другой рукой в воздухе круги, потом хватался за голову обеими руками и раскачивал ее из стороны в сторону. При этом он еще вращал глазами и говорил: «Ох-хо-хо!» — это ему очень нравилось. Впрочем, он сам охотно смеялся любой шутке.

Кестутис познакомился с Пирошниковым во Дворце культуры. Что-то было в Пирошникове такое, и это был уже не первый случай, что притягивало к нему людей уравновешенных и определенных, чуждых сомнений.

Итак, было общежитие, — небольшая комната с четырьмя кроватями, столом и шкафом, который стоял прямо перед дверью, так что в комнату надо было протискиваться боком; это была мера предосторожности от нежданных посещений, а впрочем, стоять шкафу более было негде, потому как у стен располагались кровати. Пирошникову доводилось бывать здесь не раз, приходилось изредка и ночевать на голом матрасе, положенном на пол, прикрываясь при этом сверху другим таким же, из которого, бывало, сыпалась и труха, так что утром плечи и грудь оказывались припорошенными ею.

Вчерашний вечер начался как обычно и посвящен был дележу посылки, доставленной Кестутису от родных в Литве, а еще вернее — он был посвящен почтовому переводу, который пришел в этот месяц к Кестутису ранее, чем обычно, и неожиданно большой, что означало, по всей вероятности, премию, полученную отцом Кестутиса на своем заводе. Собственно, сам вечер не выделялся из других подобных вечеров, поэтому наш молодой человек, отметив про себя, кто и откуда пришел на сборище, перескочил мыслями прямо к окончанию банкета — окончание именно на этом месте, в общежитии, — ибо, как мы увидим далее и что было не совсем как всегда, компания перешла часов в одиннадцать вечера, когда магазины все в городе уже закрылись, в ресторан, что напротив Университета легко покачивался на волнах. В этом ресторане все продолжилось, да так, что уже примерно через час дело приняло совершенно серьезный оборот, и вот именно с этого момента память Пирошникова начала как бы заикаться, четко и по многу раз восстанавливая одни эпизоды и, напротив, совсем глотая другие.

Тут мы вынуждены прервать повествование о вчерашнем вечере, чтобы снова вернуться к Пирошникову на эту подозрительно длинную и темную лестницу и отметить первый странный факт, встреченный им при спуске. Пройдя несколько лестничных маршей, Пирошников опять увидел кошку, точь-в-точь похожую на первую, мало того — перед этой новой кошкой стояла точь-в-точь та же крышечка, правда, на этот раз без молока, что было ясно видно в таком же рассеянном и сером свете, упавшем из подобного окна. Странное совпадение!

Если бы мысли Пирошникова не подошли именно сейчас к тому главному во всей вчерашней истории, которое окрасило сегодняшнее утро в столь приятный цвет, он скорее всего обратил бы свое внимание и на этот факт, и на то, что кошка была не просто похожа на ту, встреченную ранее, нет! — она была похожа как две капли воды, страшно сказать — это была та же самая кошка! Молодой человек мог бы наклониться и поднять крышечку, а она привела бы его к этой мысли, потому что на крышечке еще сохранились капли молока, судя по всему, только что выпитого кошкой.

Но молодой человек отметил кошку как бы про себя, и хотя что-то подобное недоумению и даже испугу шевельнулось в его душе, мыслями он был там, на мосту, на деревянном мосту, ведущем к Петропавловке, куда он попал после ресторана, — и он был там не один.

Последняя яркая картина, увиденная им как бы со стороны, после чего все терялось и переходило в область догадок и предположений, была такова: он стоит на мосту в распахнутом пальто, шарф длинным концом свисает из кармана; кажется, он без шапки (однако куда делась шапка?) и смотрит в темную воду, где отражается луна. А рядом с ним в двух шагах, перегнувшись через те же перила, смотрит на луну женщина в белой шапочке. Снова обидный провал! Пирошников помнил эту шапочку, пожалуй, лучше всего — такая она была мягкая и пушистая; хотелось даже потрогать ее руками, погладить ее — но лица, лица женщины Пирошников не помнил напрочь. Только длинные волосы из-под шапочки, спадавшие на неопределенного цвета шубку и загнутые у концов.

Но сейчас важно было вспомнить, что она говорила, и что говорил он, и как вообще завязалась эта беседа (а он точно помнил, что беседа была), хотя вид Пирошникова и время были не самыми подходящими для нее.

Ах, этот вид! Конечно же, Пирошников был пьян, и сильно, но не это смущало его, когда он вспомнил о своем виде; совсем не то, что пальто было расстегнуто и шарф не был на положенном месте, а торчал из кармана. Всякий раз, знакомясь с женщинами, Пирошников не мог себе простить затрапезности и, если хотите, дешевости своего костюма, к которым достаточно добавлялось неряшливости и, что хуже всего, — следов давнего блеска.

Например, его ботинки, хотя и были выпуска какой-то иностранной фирмы, имели весьма потертый и грязный вид, чему, конечно, способствовала слякотная погода, а самое неприятное было то, что Пирошников явственно ощущал дырку в носке на месте большого пальца — дырку, которую никто видеть не мог, но которая постоянно портила ему настроение и, казалось, заявляла о себе на весь свет. Пальто Пирошникова тоже, будучи модного покроя и не без шика, потерлось на обшлагах и у карманов, а пуговичные петли разболтались и разлезлись до ужаса, так что любое неосторожное движение легко могло распахнуть полы и тогда взору являлась подкладка, прорванная в нескольких местах, в особенности снизу, где одна дыра выходила прямиком в карман, делая последний решительно непригодным к употреблению.

Все эти мелочи не так уж и бросались в глаза, но Пирошникову казались непростительными и, несомненно, не допускающими не только бесед с женщинами, да еще в ночной час, но и самой мысли о подобных беседах.

Тем не менее беседа возникла как-то сама собой и совершенно естественно, насколько он мог вспомнить, хотя предмета ее молодой человек в памяти не обнаруживал. Зато только теперь обнаружилась в памяти шапка и история ее исчезновения. Она проливала какой-то свет на беседу, может быть, с шапки все и началось; во всяком случае, Пирошников вдруг вспомнил, что поначалу он был в шапке, но потом, желая, как видно, привлечь к себе внимание (об этом он подумал не без смущения), он снял ее с головы и, протянув руки за перила, опустил шапку в воду. Она поплыла тихо и скрылась в темноте, а наш герой сказал, обращаясь вроде бы к самому себе, что так, мол, гадают в ночь на Ивана Купалу (он когда-то видел в кино, как девушки пускают веночки, но теперь все перепутал, что совершенно простительно).

На что он рассчитывал? Теперь-то, спускаясь по лестнице, он понимал, что в сущности совершенно необъяснимо последующее поведение женщины, которая не ушла тут же, не побежала прочь от пьяного гадальщика, не закричала, наконец, но, повернувшись к Пирошникову, сказала что-то такое, чего он опять-таки не мог припомнить. Кажется, она сказала так:

— Вы смешной, но только не надо смешить нарочно, это получается не смешно, ведь правда?

Вот эту вопросительную интонацию в конце только и помнил достоверно Пирошников, вся же остальная фраза, по всей вероятности, была придумана им сейчас самостоятельно.

Так или иначе, но начало нити нашлось, и молодой человек осторожно, чтобы не оборвать, начал вытягивать ее из памяти и распутывать клубок. Последними своими словами женщина, как ему хотелось верить, приглашала его ответить или, во всяком случае, как-то продолжить разговор, причем, как ни странно, в ее словах Пирошникову почудилась доброжелательность. Он было подумал, что она… словом, он подумал нехорошо, будто у женщины были какие-то свои намерения, когда она так отвечала, но Пирошников отогнал эти мысли, тем более что дальнейший ход беседы их никаким образом не подтверждал.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.