Виктория Токарева - Глубокие родственники Страница 2

— А как это можно переменить? — спросил Другой.

— Это не в твоих возможностях.

— А что же мне делать?

— Не думать.

— Брось его, Ирка. Посмотри, какой он противный.

— Он очень противный, — согласилась Ирка.

Возле знакомой двери лежал знакомый половичок, бывший в свои лучшие времена Иркиной курткой.

Возле половичка стоял чемодан, а на чемодане сидела девушка с большими глазами, сложив на коленях лёгкие нежные руки.

— Вовик… — девушка встала с чемодана. — А я ждалаждала… А тебя нет и нет… Я сама пришла.

— Познакомьтесь, это Вера, — представил Один.

Вера протянула всем свою лёгкую руку.

— Ирина, — сказала Ирка.

— Станислав, — представился Другой.

— Вера, видишь ли… — начал Один. — Я думал, что я свободен. Но оказывается, что я женат. Вот моя жена.

— Ирина, — ещё раз напомнила Ирка.

— Я тебя обманывал, — продолжал Один. — Но не нарочно. Я и себя тоже обманывал.

— Бедный… — проговорила Вера, и её глаза наполнились слезами сострадания. — Но ты не переживай. Я все равно буду любить тебя.

— Неопределённость разъест ваше чувство, — сказала Ирка. — Вы будете страдать.

— А что мне делать?

— Выходите замуж.

— За Другого, — подсказал Один.

— А что ты распоряжаешься? — вмешалась Ирка.

— Но ведь лучше Другого она все равно никого не найдёт. Нам не придётся за него краснеть.

Вера доверчиво посмотрела на Ирку.

— Он очень хороший, — честно подтвердила Ирка. — Он умеет расколдовывать все предметы и слова. Рядом с ним вы больше увидите вокруг себя, и в себе, и в других.

Вера подошла к Другому и, подняв голову, стала его рассматривать.

— Он хороший, — сказала она. — Но рядом с ним я ничего не увижу, потому что я не люблю его. А он не любит меня.

— Я не люблю вас, — согласился Другой. — А вы не любите меня. Но может быть, когда-нибудь через десять лет, мы с вами станем глубокие родственники.

Один достал ключи и стал отпирать свою дверь.

Другой взял чемодан Веры и повёл её за руку вниз по лестнице.

Вера покорно шла следом, на расстоянии своей вытянутой руки, и, выгнув шею, смотрела на Вовика.

Сиамский кот дремал на радиаторе парового отопления.

Заслышав людей, он приоткрыл один глаз, и выражение его морды как бы говорило: может быть, с точки зрения сиамских и сибирских благополучных котов, я живу ужасно. Но с точки зрения обычных лестничных кошек, я просто процветаю. Здесь ухоженная, проветренная лестница, лояльные мальчишки и сколько угодно качественных объедков.