Алла Герцева - У Вечного огня Страница 2

 Пальцы нежно перебирают шелковистые пряди волос.

 — Не так я представлял нашу первую любовную сцену. Ты еще маленькая, а я покидаю тебя на два года. — вздохнул Сергей.

 — Ты хороший! — Наташа положила голову на грудь парню. —  Буду жить этими воспоминаниями и  ждать!

 — Я тебя не брошу! — Сергей  погладил ее руку,  продел  пальцы между  пальцами. — Никогда не предам,  слышишь? — его голос сорвался. Он почувствовал комок в горле, и резь в глазах. Сергей не мог объяснить наплыв чувств, но ему стало, невероятно жаль Наташу. Другой бы на моем месте,  обрадовался происшедшему, ощущал бы себя полноценным мужчиной. А я раскис. Откинулся на подушку, покачал головой, словно отгоняя, нахлынувшую,  печаль. — Ты ничего не понимаешь!

 — Я тебе верю, иначе  бы не пришла.  Я тебя очень люблю! Никого не смогу полюбить. Если с тобой что-то случится, я  умру! — слезы, повисли на ее  ресницах, покатились одна за другой по щекам.

 — Глупышка!   Ничего не случится! Отслужу, и вернусь! Взрослый мужчина! Как говорят: Готов к труду и обороне! —  он сжал пальцы в кулак. — Потрогай, какие мускулы!

 Наташа приподняла голову, скосила глаз на тугой узел, надувшийся на руке Сергея.

 — Знаю! Все равно не хочу тебя отпускать!

 Сергей привлек растрепанную головку к себе, горячие губы коснулись полузакрытых век девушки,  курносого носика, прижались к пухлым губам.

 — Знай, малышка, дороже тебя,  и матери у меня никого на свете нет!  Пожалуйста,  заходи к ней, пока меня не будет!

 Тихо скрипнула  дверь. Наташка скинула туфли,  на цыпочках шмыгнула в кухню. На столе стакан молока и булочка, приготовленные, для нее, с вечера.  Сжала в пальцах булку, откусила кусок, отпила холодное молоко.

 — Где шлялась всю ночь? — Наташа вздрогнула, от громкого голоса брата,  часто заморгала ресницами.

 — У Сережки была? — не унимается Мишка.

 — Не  твое дело! —  проглотив еду, возмутилась Наташка. — Я уже взрослая!

 Мишка шагнул к сестре, занес руку над ее головой.

 — Только попробуй! — обожгла взглядом, девушка, — Сережке скажу, он тебе покажет, где раки зимуют!

 — Значит, у него была! Дура! Он с тобой переспит, уйдет служить, и  пой потом, одна, одинешенька! Ты о матери с бабулей подумала!? Опозоришь на весь город! Еще накрасилась, балда!  — он сжал плечо сестры. — Меня знаешь! Передай своему другу, если он над тобой посмеется, убью!

 — Пусти, дурак! Больно! Сама могу постоять за себя! А Сережку только посмей тронуть! Меня ты тоже знаешь!

 — Коза упрямая! — стукнул Мишка кулаком по столу.

 — С утра кричите! — шурша по полу, тапочками, заглянула на кухню, бабушка. — Мать разбудите!  Где  ходила, детка! — она  погладила Наташу по волосам.

 — У Людки, музыку слушала!

 — Врет она! У Сергея ночевала! У него мать на дежурство в ночь ушла, а они сексом занимались!

 — Не смей, слышишь, опошлять! — Наташка, сжав кулачки, шагнула к брату.

 — Бабуль, видала, кто первый начинает! — отступил парень.

 — Ну, и не лезь к ней с воспитанием, сами разберемся! — старушка положила руку на плечо внучки. — Иди, отдыхай!

 — Бабуль, маме не говори, я  потом скажу!

 Варвара Михайловна махнула рукой, улыбнулась. Вот и выросли внуки! У каждого своя жизнь, свои интересы. Лишь бы счастье их не обошло!

 Часы пробили восемь ударов. Владимир открыл глаза. Рыжий, пушистый кот выгнул спину, прыгнул с кровати на окно, тронул лапой занавеску.

 — Опять на подушке спал! — приподнял голову, парень. — С грязными ногами?  Я тебе! —  нагнулся, поднял с пола тапочек, помахал им в воздухе.

 — Мяу! — кот,  спрятался за шторой.

 — Не обижай Ваську! — вошла в комнату  полная женщина, с толстыми зелеными бигуди, на голове. — Настя поменяет наволочку!  Вставай сыночек! —  приблизилась к сыну, подняла с его лба, волосы. — Бледненький! Голова не болит? Где провел вечер?

 — На дискотеке, с Мишкой и Колькой.— Володька  капризно надул губы, сбросил руку матери. — Ну, что ты, как с маленьким! Завтракать не хочу!

 — Не хочешь, поспи! К портнихе поеду, потом в парикмахерскую. У отца завтра банкет в ресторане, иностранцы приезжают, какой-то контракт заключать. Я должна выглядеть лучше всех!

 Володька скорчил рожу.

 — Для нашего города, приезд иностранцев, действительно, событие первой важности. А для тебя, тем более! Только, похудеть, сначала не мешает! Толстая как бочка!

 — Неправда! — женщина подошла к вделанному в шкаф, зеркалу, повернулась боком, запахнула на животе, розовый пеньюар. — Немного поправилась! Массажистка за неделю уберет!

 — Мам, не мешай спать! — Володька отвернулся лицом к стене.

 — Ну, спи! —  наклонилась над сыном, поцеловала в щеку.  — Почему, Сережа к нам не заходит! Поссорились?

 — За компьютером время убивает, послезавтра в армию уходит, завтра вечер устраивает. Куда нам до него!

 — Тебя избавили от службы. В институт поступать не захотел. Отцу в ресторане не помогаешь! Гуляешь,  и  матери грубишь!

 — Отстань!  — Володька привстал на кровати! — Не мешай спать, а то сейчас все здесь поломаю!

 — Успокойся,  ухожу! — Тамара Николаевна выскользнула из комнаты, закрыла за собой дверь, тяжело вздохнула, покачала головой. Сколько раз просила Вадима,  побеседовать с сыном! Совсем от рук отбился! Гуляет ночами, спиртным попахивает, курит, грубит! — она смахнула набежавшую, на щеку, слезу. Похлопала ладошками  подбородок, поправила накрученную прядь, тихо замурлыкала  непонятный мотив.

 Молодая женщина поставила на плиту сковородку, бросила кусок масла, вылила  из алюминиевого ковшика густую смесь  из разбитых яиц, муки и молока.

 — Колька,  вчера опять, негодяй, поздно пришел! Все отцу расскажу!

 Высокий парень, с взлохмаченной мокрой, после душа, головой, перекинув полотенце через плечо, шагнул в кухню.

 — Мать, раскричалась с утра!  Ну, подумаешь, потанцевал на дискотеке!

 — Вчера тренер звонил! Сказал, прибавил в весе, стал вялый. Не пустит на соревнования.

 — Почему шум? —  широкоплечий, мужчина в полосатой пижаме, остановился у порога.

 — Как вкусно пахнет! Ты нас балуешь, мать! — подошел к женщине, поцеловал за ухом, растрепал ладонью светлые волосы.

 — Не порти прическу! — отстранилась Галина. Приду лохматая, все больные разбегутся!

 — Не разбегутся! Такую старшую сестру, еще поискать надо!

 — Да, ладно, тебе! — щеки Галины покраснели.

 — Лоботряс! — Андрей хлопнул сына по спине широкой ладонью. — Тренировки не пропускай! Иван Ильич прав! Вес набрал!  Прекращай ночные гулянки! В институте все нормально!

 Николай склонился над столом.

 — Больше не буду, пап! Только послезавтра, отгуляю на Сережкиных проводах, и завяжу! Стану серьезно  готовиться к соревнованиям! Думаю перевестись на заочный! В школу зовут физруком!

 — Эти мысли брось! Учись на дневном! Денег хватает! — Андрей сердито поглядел на сына. —  Куда Сергей уезжает!

 — В армию, я ж говорил!

 — Вот как! К нам давно не заходит.

 — За компьютером сидит, в архитектурный собирается после службы,  вечером с Наташкой гуляет.

 — Наташка, Мишкина сестра?

 — Да!

 — Еще совсем девчонка! Куда  мать   смотрит!

 — Она никого не слушает. Любовь!

 Мужчина наклонился над столом, отрезал кусок омлета, отправил в рот.

 — Тебе что за дело до этой девчонки! — женщина тряхнула волосами.  Подвинула тарелку на столе, налила кофе.

 — Ешьте, мужики, а то на тренировку опоздаете. И мне на работу.  Галина застучала ножом и вилкой по тарелке, машинально проглатывая куски омлета, погрузилась в невеселые мысли, и не обратила внимание, на привычные: «Пока, мать!», сына и мужа, ритуальный поцелуй в щеку, стук входной двери.  Что он все-таки нашел в Любаше! Чем она лучше меня? Мала ростом, курносая. Почему-то замуж не выходит. Неужели их отношения с Андреем продолжаются?  Неспроста, люди говорят,  Наташка и Мишка его дети?  Закончив завтрак, встала, составила посуду в раковину, глянула на часы. Опять опаздываю!

Глава 2.

 Золотые рожки месяца таинственно загнуты кверху. Россыпь светящихся звезд  на темном бархате, словно рассыпанный бисер, искрится,  мигая то тут, то там. Одна искорка гаснет, рядом  зажигается другая, еще и еще. Яркий мигающий огонек бежит по цепи, как на елочной гирлянде. Сергей облокотился на  шершавый, деревянный барьер балкона. Звездное небо!  Если бы я мог описать его красоту!  Таинственность, загадочность! Вечность! Как ничтожна человеческая жизнь по сравнению с этой красотой. Бесконечный свет. Свет звезд идет до нас тысячи лет. А мы видим  мгновения. И как редко находим время, чтобы полюбоваться этой неземной красотой. Только когда не спится, или на прогулке. Завтра, после банкета, с Наташкой будем гулять до утра по городу. Я ей расскажу о звездах. Вот она удивится. Скажет,  надо учиться на астронома? Звезды мое хобби. Накоплю денег, куплю телескоп. Вон россыпь млечного пути. А вот большая медведица. Говорят, у кого на теле есть рисунок большой медведицы из родинок,  счастливый человек. У Наташки, возле локтя.   Он  представил лицо девочки. Голова утопает в белизне наволочки, свет луны, сквозь незанавешенную штору, освещает  спящую. Дрожат длинные ресницы, от их тени, глазные впадины кажутся темными и глубокими. Пухлые губы полуоткрыты. Нежная оголенная ручка замерла поверх одеяла. Сергей вздохнул. Она еще ребенок. Только через год закончит школу. В артистки хочет. Что ж, с ее красотой и талантом  вполне возможно. В школьном драмкружке, ей нет равных. Наверное,   десятый сон видит!  Сергей,  на цыпочках прошел по холодному полу, открыл дверь в комнату матери. На  столе, в  свете, просвечивающем через щель в занавеси, возле вазы,  раскрытый альбом. Опять фотографии смотрела перед сном.   Подошел к кровати, поднял съехавшее  одеяло, заботливо подоткнул край. На секунду задержал взгляд на лице женщины.  Молодая еще, а замуж не выходит. Из-за меня? Или не полюбила никого, после отца?  Потянул со стола альбом, прижал к груди, вышел из комнаты, осторожно закрыл  дверь. Зажег настольную лампу, придвинул кресло, поджав ноги, сел. Любимый снимок! У покрытых, мхом, камней, под пальмой! В стороне видна,  отцовская Волга  Ему тогда  исполнилось двенадцать! Через год отца не стало. Машину мать продала.  Отец! Крутой лоб, светлые волосы аккуратно зачесаны назад,  непослушная прядь  сползла на лоб. Прямой нос, красиво очерченные губы, серые глаза. Мать говорила, он был  добрым, никогда не повышал голоса. Перед глазами Сергея побежала серая полоса дороги. Белые горизонтальные полосы на асфальте отражаются в боковом стекле. От рвущегося ветра в открытое окно, перехватывало дыхание, закладывало уши.