Дина Бакулина - Андерсен-Кафе Страница 2

Возле прилавка у нас стоит удобный круглый стол для посетителей с четырьмя разностильными высокими стульями. Старушка, не раздумывая, села на самый ценный и крепкий из них. «Разбирается!..» — машинально отметила я. Свой стародавний саквояж бабушка бережно поставила на стол.

— Меня зовут Марья Ивановна, — дружелюбно представилась посетительница.

— Очень приятно! — вежливо ответила я. Мы помолчали. Старушка как будто чего-то ждала. Наконец я догадалась.

— Люба! — поспешно представилась я и радостно улыбнулась. Было чему радоваться: во-первых, я с самого начала почувствовала симпатию к гостье, во-вторых, она была первым и, очевидно, последним посетителем за весь день, а в-третьих, судя по шуму за окном, начался дождь, а у меня даже зонта с собой не было.

Мы помолчали.

— Вы, наверно, хотите, что-нибудь продать? — подсказала я старушке.

— Да, я хочу вам предложить кота.

— Фарфорового? — грустно предположила я.

— Настоящего, — с удивлением возразила старушка. — У вас ведь есть мыши? Ну вот, я думаю, мой кот вам подойдёт.

Мыши у нас, к сожалению, были. Здание 1904 года, первый, вернее, полуподвальный этаж… Да, мыши у нас определённо были. Более того, в последнее время они совсем обнаглели, и мне это отнюдь не нравилось.

— Да, кот нам необходим… — задумчиво проговорила я. И подумала: «Как же я раньше-то об этом не задумалась!..»

Марья Ивановна, казалось, знала мой ответ заранее. Чувствовалось, что она не сомневалась в верности своего предложения.

— Ну, вот я вам и принесла своего Андерсена.

— Кого? — тупо переспросила я.

— Кота, — терпеливо пояснила Марья Ивановна.

— Какое странное имя для кота… — размышляя вслух, удивилась я.

— А почему бы нет? — в свою очередь удивилась старушка. — Имя красивое, знаменитое. Ведь вам нравятся сказки Андерсена?

Сказки Андерсена мне и в самом деле нравились. Я даже писала небольшую исследовательскую работу о творчестве датского сказочника. И в Данию на экскурсию я ездила потому, что там жил и работал Ганс Христиан: именно его произведения вдохновили меня на такую поездку.

— Сказки Андерсена я очень люблю, — рассеянно ответила я. — Но… причём же тут кот?

— Даже не знаю… — старушка задумалась. — Видимо, потому что он родился в Дании. Надеюсь, писатель не обиделся бы, узнав, что в его честь назвали такого замечательного кота. Уверена, что у Андерсена с чувством юмора было всё в порядке.

— Я тоже так думаю, — улыбнулась я. — Значит, ваш кот — путешественник?.. А где же он теперь?

— Да здесь, в сумке.

«Не может быть! — подумала я. — Возможно ли, чтобы живой кот, находясь в чужом помещении, да ещё и в тесной закрытой сумке, за всё это время ни разу не подал признаков жизни?..»

— Может, он всё-таки фарфоровый? — неосторожно предположила я.

Марья Ивановна, казалось, не расслышала моих слов. Ей пришлось, изрядно повозится с застежками своего матерчатого саквояжа. Наконец, она извлекла на свет мягкое, похожее на небольшую меховую подушку, существо. Существо безмятежно спало. Мышцы кота были расслаблены, он тихо и мерно дышал. Старушка аккуратно положила его на стол, словно ватную игрушку.

«Это, наверно, очень спокойный кот, — подумала я, рассматривая его. — Цвет необычный — бурый…»

— И всё же!.. — не унималась я. — Какое отношение ваш кот имеет к Дании и великому сказочнику?

— Да я же вам уже объяснила, — терпеливо повторила старушка. — Дания — место его рождения, — его историческая родина, другими словами. А Андерсен — это самое подходящее имя для датского кота.

Услышав своё имя, кот пошевелил ушами, зевнул и, окончательно проснувшись, принял, наконец, сидячее положение. Потом начал внимательно изучать меня, — впрочем, очень доброжелательно.

«Взгляд совсем не дикий, — думала я, в свою очередь, изучая нового знакомого. — Похоже, это очень ручной кот. Бурый, словно медведь, — только очень маленький».

Кот определённо мне понравился.

— Почему же вы его продаёте? — спросила я удивлённо.

— Видите ли, деточка, — грустно сказала старушка, — вскоре мне придётся уехать… насовсем.

Мне уже не хотелось расставаться с этим бурым котом, но любопытство подвигло меня продолжить расспросы.

— Уехать? — задумчиво переспросила я. — Но ведь Андерсен, кажется, ещё не старый, — скорей всего, он смог бы выдержать долгое путешествие. В конце концов, привезли же его когда-то из Дании.

— Ах, деточка, — ласково сказала старушка, — место, куда мне предстоит отправиться, намного дальше Дании. — Она помолчала немного, словно собираясь с силами. — И потом, ему туда ещё рано. Здесь он принесёт больше пользы. А вот мне — пора, — грустно промолвила гостья, — я своё здесь отработала.

«Наверное, ей пришлось согласиться на тяжёлую операцию, и она не уверена, что сможет после неё снова встать на ноги», — тоже грустно подумала я.

— Не о чем и грустить, деточка, — заметив мою грусть, сказала старушка. — Я свою программу худо-бедно выполнила. Пора собираться, пора.

— Но, может быть, вы ещё вернётесь?.. — с надеждой предположила я. — И, тогда… вы заберёте кота? — спросила я уже не так радостно.

— Не заберу! — твёрдо сказала старушка. Она точно сказала «не заберу». Но мне почему-то почудилось, что она произнесла «не вернусь».

— Ну, пойду теперь… — сказала Марья Ивановна и хотела уже подняться со стула.

— Подождите! — вдруг спохватилась я. — Ведь вы сказали, что хотите продать кота!

— Ах да, — согласилась старушка. — Вот, видите, какой склероз… Так бы ведь и ушла…

— Сколько же вы за него хотите? — спросила я с любопытством.

Старушка посмотрела на меня очень внимательно.

— Да, рублей десять.

— Десять? — переспросила я, почему-то совсем не удивившись. — Да ведь на них ничего не купишь!..

— А мне ничего и не нужно покупать. В дорогу я уже всё собрала.

Я быстро сходила за кошельком и протянула старушке желтую десятирублёвую монетку.

— Спасибо, — сказала она и направилась к двери.

Кот поднял хвост и пошёл её провожать.

— Марья Ивановна, а почему же вы решили предложить кота именно мне? — решила спросить я.

— Ну, я вижу, дом старый… Давно без ремонта… Мышей, наверно, много… — проговорила она размеренно, не задумываясь. Потом, взглянув на меня внимательно, сказала уже другим, очень серьёзным тоном:

— Я рядом живу. Вижу иногда, как вы приходите, как уходите… Словом, Андерсену в хозяйки вы годитесь.

«Может быть, следовало сказать, что Андерсен годится мне в коты?.. Надо бы, наверное, обидеться, но мне, почему-то совсем не обидно. Наоборот, даже лестно. Звучит как «отдаю в хорошие руки»», — подумала я.

— Вот именно! — то ли продолжая свои слова, то ли отвечая на мою мысль, сказала старушка. Кот мяукнул и попросился к ней на руки. Марья Ивановна ласково погладила его по голове, и я заметила в уголках её глаз слёзы.

— Не грусти, дружок, не грусти, — сказала коту старушка, — ты теперь, вместо меня остаёшься.

Она опустила его на пол и повернула ручку входной двери. Андерсен, не отрываясь, смотрел на свою прежнюю хозяйку.

Дождь уже кончился. Несмотря на наступающий вечер, на улице было по-летнему светло и ясно.

— До свидания, — крикнула я вдогонку Марье Ивановне.

— До свидания, — обернувшись, негромко сказала старушка.

Мне почему-то было жаль, что она ушла. Теперь она начнет собраться в путешествие, из которого нельзя вернуться…

Я обернулась к Андерсену.

— Ну вот, — сказала я ему, закрывая дверь, — отныне ты будешь жить здесь.

Взглянув на кота, я поняла, что он об этом уже догадался.

Андерсен наводит порядок

Утром, едва открыв дверь магазина, я наткнулась на какую-то преграду на полу. Присмотревшись, я поняла, что у меня под ногами ровным рядком лежали дохлые мыши. Чтобы войти, мне пришлось испуганно перепрыгнуть через трофеи Андерсена. А вот и он сам, охотник. Стоит с победно вздёрнутым хвостом, сияет, если можно так выразиться, и приглашает меня восхититься своими охотничьими талантами.

— Ты бы, дружок, всё-таки унёс их отсюда, — вместо приветствия сказала я ему и на всякий случай приоткрыла дверь во двор. Кот не обиделся. Он послушно подхватил зубами одну из мышей и потащил её во двор. И довольно быстро он освободил торговый зал от всей своей добычи.

За одну ночь, проведенную в «Лавке», Андерсен совершенно обжился на новом месте. Своими личными апартаментами он выбрал так называемую Библиотеку. Кстати, Библиотека была и моим любимым местом в «Лавке». Это был угол с несколькими высокими полками для старых книг. Никаких букинистических редкостей здесь отродясь не водилось, — это были книги не старинные, а просто старые, но мне они казались бесценными! Подумайте, ведь каждую из них читали, держали в руках, насыщали ею свою душу… Это кое-что да значит!.. Некоторые из этих книг внимательно, фраза за фразой, изучали, использовали для написания научных трудов — и в них по-прежнему светилась искра чьего-то ума… В других — и таких было больше всего — оставалась частица чужой души… На полках стояло много любимых мной книг. Библиотека определённо была самым одухотворенным уголком нашей «Лавки».