Александр Дмитриев - Под Опалой, на Большой Страница 2

– Тебе яйца пожарить? – спросила она, разглядывая содержимое холодильника. Открыла дверцу морозильной камеры. – Или пельмени отварить?

– Лучше пельмени, а три яйца свари вкрутую, с собой.

Сергей был доволен, что она сама оттягивает начало разговора. Может, и обойдется – не надо будет опять убеждать, объяснять очевидное. Но все-таки его просьба насчет яиц спровоцировала ее.

– Может, не пойдешь? Ну что ты с огнем играешь? Ты хоть когда-нибудь ходил на медведя? Ты их и видел-то издалека. А тут сам прешься ему в пасть.

– У всех все когда-то бывает впервые, – проворчал Сергей в ответ.

– Ну так пошел бы с кем-нибудь, кто уже бил медведя. Ведь идти одному – это самоубийство.

– Ага! И потом отдай львиную долю. – Сергей бросил окурок в проем форточки, но продолжал стоять спиной к жене, бесцельно всматриваясь в темноту за оконным стеклом.

– Жадность тебя когда-нибудь доведет до могилы. – Лариса достала пачку пельменей и яйца и закрыла холодильник. Зашумела наливаемая в кастрюльку вода. – Хорошо, если до могилы. А то еще сожрет какая-нибудь тварь на тундре, и хоронить-то нечего будет.

– Типун тебе на язык! – Сергей от этих слов аж передернулся, но остался стоять у окна.

– А ты допрыгаешься. Далась тебе эта охота! Шел бы как все нормальные люди работать.

– Куда? – ухмыльнулся Сергей. – И за что – за гроши? И то, получишь их или нет, – неизвестно.

– Но другие-то получают! – возразила Лариса.

– Например?

– Например, я.

Сергей улыбнулся еще шире.

– Ну конечно! Серега – торгаш! Да я через месяц буду должен больше, чем заработаю.

– Да при чем тут торгаш! Что, других мест, что ли, нет?

– Лара, хватит! – Сергей сказал, как отрезал.

Лариса и сама знала, что это действительно пустой разговор. Она знала, что нигде на производстве сейчас не заработать таких денег, какие приносят на Камчатке браконьерские охота и рыбалка. Да и если заниматься этим честно, по билетам, в положенные для этого сроки, много не заработаешь. Но она никак не могла смириться с тем, какой ценой доставались мужу деньги. Кроме рыбвода и охотоведов здесь подстерегают еще сотни других опасностей. Рыбача по ночам, очень просто кувыркнуться с лодки в воду. А ледяные объятия местных водоемов даже в летний период мало кого уже отпускают на берег. При охоте же в местных условиях из охотника можно легко превратиться в жертву. Поэтому все ее существо при одной мысли о возможной беде восставало в борьбе за свое маленькое женское счастье.

Но Лариса знала и своего мужа. Даже если изредка он для вида в чем-то и соглашался с ней, потихоньку все делал по-своему. Осознавая это и по инерции пытаясь убедить его в своем и остановить, она продолжала готовить ему завтрак и собирала продукты на тундру, чтобы он смог там перекусить.

И используя уже свой последний аргумент, в сердцах чисто машинально бросила:

– Ты бы хоть о нас с Татьяной подумал!

– Ну начинается! – Сергей резко развернулся и вышел из кухни.

Зашел в комнату, остановился посредине. Он знал, что сейчас нужно, не доводя дело до скандала, вот так просто постоять, чтобы успокоиться и дать остыть жене.

Постояв минуту, взял с журнального столика потрепанную книжку небольшого формата – "Учебник выживания в экстремальных ситуациях" Питера Дармана. Купив по случаю, он почерпнул из этой книги очень много нового и интересного для себя и с тех пор всегда держал ее под рукой. Быстро перелистал, нашел нужное место и закрыл, заложив указательный палец между найденными страницами. Затем вернулся на кухню.

Лариса стояла у плиты, глядя на закипающую в кастрюлях воду. Чайник уже вскипел и автоматически отключился. Сергей не видел лица жены, но мог догадаться, что пара слезинок сейчас дрожит в ее красивых глазах. Пытаясь сбить напряжение, открыл книгу и прочитал:

– Вот, слушай. "Медведи. Их лучше остерегаться. Эти большие, сильные, ловкие и очень умные звери могут на короткой дистанции обогнать лошадь и с легкостью убить человека. Держитесь подальше от медвежат – рядом обязательно находится медведица, и помните, что раненый медведь во много раз опаснее здорового".

– Вот-вот! – Лариса даже повернулась к нему лицом. – Тебе даже умные люди не советуют идти на медведя. А ты сам ему прямо на язык, как колобок, лезешь.

– Вот-вот! – передразнил ее Сергей. – Это опаснейшая тварь, а ты хочешь с самого утра испортить мне настроение, чтобы у меня руки весь день тряслись. А ведь его надо завалить с первого же выстрела, чтобы ружье и на миллиметр не дрогнуло. А иначе мне хана. Так что давай замнем для ясности, если ты хочешь со мной сегодня еще поужинать.

Лариса в сердцах махнула рукой, надорвала пачку пельменей и высыпала ее содержимое в кипящую воду. Сергей положил книгу на холодильник, достал из коробки пакетик чая и бросил в кружку. Залил кипятком и накрыл блюдцем – чтобы лучше заварился.

Заметив, что Лариса исчерпала все свои доводы и больше не собирается с ним спорить, он подошел к ней сзади, взял руками за плечи, притянул к себе и чмокнул в шею. Она повела плечами, но больше для вида, чем от желания освободиться.

– Ну, все. Мир, – прошептал он ей на ухо и, выпрямившись, сказал уже громче: – Ларчик, засушу желчь, сделаю шкуру… Если добротный кобель, минимум штуку зеленых собью. Тачку хоть какую-нибудь возьмем, да и вам с Танюхой пора гардеробчик сменить.

Лариса повернулась к нему лицом.

– Будь только поосторожней. Христом Богом молю. – В ее голосе и в самом деле послышалась мольба.

– Все будет хорошо, обещаю. – Он опять поцеловал ее, уже в щеку. – Ну ладно. Доваривай, а я пока в ванную.

Он вышел, а Лариса, оставшись на кухне одна, взяла ложку и стала помешивать закипающие пельмени.

Когда он вернулся, выбритый и умытый, на столе уже дымились готовые пельмени, сдобренные майонезом и уксусом – как он любил, – а рядом лежал бутерброд с маслом и красной икрой. Тут же стояла кружка с крепким сладким чаем. Лариса сидела на табурете по другую сторону стола, положив руки на колени.

"Все-таки хорошая у меня жена", – с нежностью подумал Сергей.

Она, словно прочитав его мысли, сказала, кивнув головой на тарелку:

– Садись, ешь.

– Ага, – ответил он, сел на свободный табурет, взял вилку и принялся за еду.

С утра есть совсем не хочется, хватило бы одного чая. Но надо. В таких случаях, уходя из дома, никогда не знаешь наверняка, когда вернешься. А погуляв по тундре пару десятков километров, надышавшись чистейшим кислородом, уже к середине дня чувствуешь такой голод, что внутри весь ливер начинает дрожать, как с глубокого похмелья. Ягоды-то под ногами навалом, да разве одной ягодой сыт будешь! Поэтому, уходя на тундру, с утра нужно, даже через силу, как следует заправиться да и с собой обязательно взять что-то высококалорийное.

Все время, пока он ел, Лариса, почти не отрываясь, смотрела на мужа.

"Блин, смотрит, как прощается, – подумал он, но промолчал. – Но ее ведь тоже можно понять. Волнуется за меня, переживает. Да и я все-таки скотина – играю у нее на нервах. А что делать? Жить-то надо на что-то. Кто нас прокормит, оденет? Эти балаболы, что ли, из Думы? Да и что за меня переживать? Маленький, что ли?"

Сергей доел, вышел из-за стола, поставил грязную посуду в раковину.

– Оставь, я помою, – Лариса протянула ему пакет с едой.

Он поцеловал ее в щеку и сказал:

– Спасибо.

– На здоровье, – по привычке ответила она.

Сергей вышел в коридор и засунул пакет с едой в рюкзак, который был собран еще с вечера. Посидел около него на корточках, вспоминая о том, что еще он хотел сделать. Мучительно потер лоб, но так ничего и не припомнил.

"Курить надо все-таки бросать, – подумал он, завязывая рюкзак. – Памяти совсем не осталось. Ладно, пока буду одеваться, может, что вспомню".

Сергей поднял голову, посмотрел на висящие над трюмо настенные часы. Так, пора. Время уже без двадцати шесть.

На кухне шумела вода, жена мыла посуду и, наверное, сейчас начнет готовить себе завтрак – спать-то все равно уже не будет.

Сергей прошел в комнату, встал на колени и достал из-под тахты небольшой чехол. Сквозь кожу чехла с нежностью ощутил угловатую поверхность разобранного надвое "Вепря".

Он купил его случайно. И был очень рад этому случаю. Правда, без документов – да кому нужны документы в этой камчатской глуши? Знакомый охотник уезжал на "материк" – купил где-то в центре квартиру, – и Сергей уговорил его продать ему ружье. Благо в этот момент на руках оказалась нужная сумма.

Чтобы купить такое ружье в магазине, легально, нужно как минимум пять лет состоять в Союзе охотников, а он и кандидатом-то пробыл всего полгода, вляпавшись в скверную историю. Раз как-то на охоте Сергей с друзьями-охотниками уже вечером, на бивуаке, маленько поднабравшись горячительного, устроили пальбу по пустым бутылкам и консервным банкам. А тут, как назло, идут инспектора из охотхозяйства. Когда над их головами засвистела дробь, они попадали за кочки и битый час лежали ничком в холодном тундровом мшанике, боясь пошевелиться, пока обалдевшие от водки и порохового запаха горе-охотники не угомонились. Ладно, если бы это были местные инспектора – с ними всегда можно договориться, а то, как на грех, под перекрестный огонь большерецких рэмбо попали прикомандированные "областники" из Петропавловска. В результате все шестеро стрелявших, кандидаты или члены Союза, распрощались со своими билетами, без права на восстановление.