Александр Костюнин - Двор на Тринадцатом Страница 2

Тут можно читать бесплатно Александр Костюнин - Двор на Тринадцатом. Жанр: Проза / Современная проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Александр Костюнин - Двор на Тринадцатом

Александр Костюнин - Двор на Тринадцатом краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Костюнин - Двор на Тринадцатом» бесплатно полную версию:

Александр Костюнин - Двор на Тринадцатом читать онлайн бесплатно

Александр Костюнин - Двор на Тринадцатом - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Костюнин

А у Сикоси свой репертуар. Он тыкает грязным указательным пальцем в каждого по очереди и радостно выкрикивает:

– Шишел… мышел… пёрнул… вышел… – на последнем слове грубо выталкивая водящего из круга: – Саня, ты вада!

Саня послушно идёт к телеграфному столбу посреди двора, отворачивается и громко начинает считать до тридцати. И напоследок:

– Раз, два, три, четыре, пять. Я!.. Иду!.. Искать!..

Пока он считает, все разбегаются, прячутся. Я несусь между сараев к заветной прятке за поленницей. В ней впору укрыться только одному человеку. Если вада идёт, его можно подпустить почти вплотную, неожиданно выскочить и добежать до столба первым. Ветром лечу, а впереди меня Женька из соседнего двора: сиреневое платье, прыгают по сторонам золотые косички. Она несётся между сараями и – юрк! – на моё место. Кругом голая стена… Не успею спрятаться! Сейчас Саня обернётся, застукает меня… Я – следом за Женькой. Сильно толкаю её, прижимаюсь к ней всем телом. (Женька эта уже давно нравится мне.)

Несмело:

– Ты чего сюда?

Она раскраснелась. Молчит. Смотрит в глаза, сдувает непослушные волосинки с лица. Моя правая рука случайно оказалась у неё прямо на сердце. Оно стучит часто-часто.

– Кто не спрятался, я не виноват… – кричит вада.

Я крепче прильнул к Жене.

Она закрывает глаза, задерживает дыхание. От неё сладко пахнет карамельками. Я наклоняюсь к её лицу, неумело тычусь в приоткрытые губы. Всё происходит так неожиданно, впервые… В смятении отпрянул, сделал шаг назад.

Бдительный Саня опрометью бросается к телеграфному столбу:

– Вовка, туки-туки вада!

Он ещё полчаса бегает по закоулкам, пока всех не застукает или не пропустит.

В тягучем томлении машинально передвигаю ноги, не замечаю никого. Смотрю на своё тело со стороны… не могу в него вернуться.

Где-то далеко зовут вадить меня…

За шоссе Первого Мая – железная дорога. Чадят паровозы, разит сгоревшим углём. Железку перевалишь – Рыбка. Летом на Рыбке день-денской гомон, толкотня. Маневровый паровоз подаёт в тупики и выводит товарные вагоны, лязгают сцепные устройства. Мелькают с накладными экспедиторы, по деревянному перрону топают кирзачами подсобные рабочие, трещат откинутые в сторону сломанные ящики, газуют отяжелевшие машины.

К грузчикам подходим ватагой:

– Дяденьки, дайте арбузика…

Мужики дармовыми-то фруктами объелись – глядеть не могут. Щедрые. Выберут арбуз побольше:

– Бери, пацаны, не жалко, – хохочут. – Только в штаны не напрудоньте!

Мы вдвоём на опущенных руках тараним эту ягодину за вагон, точно над рельсом выпускаем из рук, арбуз под своим весом азартно крякает и разламывается. Мякоть сладкая, бордовая, сочная. Семечки чёрные натыканы по кругу. Сидим на рельсине, всей моськой в сердцевину погрузившись… Посасываем, чавкаем. Уши шевелятся, как у помойных котов. Отпрянем, сок так и струится с носу, с подбородка, со щёк. Аж дыхание от восторга сводит!

Сикося из нас самый старший. Ему пятнадцать. Отец у Сикоси уголовник. С ними не жил, всё по тюрьмам… Мать, тётка Соня, по ночам гнала самогон, приторговывала. Аппарат и готовую продукцию прятала в сарайке. Каждый наш сарай имел порядковый номер, но никто его не подписывал. Только у них на двери чёрной краской выведена цифра «13». Деньги в этой семье водились всегда. Имелось «рыжьё». Двор это хорошо знал. Знали мы и то, что на своём добре тётка Соня помешана… Их сарайку обходили далеко стороной.

Сикося обычно не дружился с нами, а подваливал к нашей компании, когда считал: выгодно. Мы к нему тоже не тянулись. Он ушлый какой-то… Наглый. Наевшись до отвала арбуза, мы смущались или хотя бы старались не выставлять напоказ свою физиологию. Сикося же лыбился, обнажал редкие гнилые зубы, потряхивал музыкальным задом и философски приговаривал:

– Писыки без пердыки, как свадьба без музы́ки.

Как-то раз мы сходили к вагонам неудачно. Ничего не обломилось. Тащимся понурые восвояси. Нас человек восемь, кто постарше, кто помладше. Разбег в возрасте – пять-шесть лет. И габаритами мы здорово отличались.

Идём мимо огромных складов, и тут Сикося, вкрадчиво так, предлагает:

– Эй, салаги, хотите сладостей?

Мы наперебой:

– Хотим! Хотим! – Сами вопросительно смотрим на него. Как не хотеть?.. – А где?!

– Я знаю! Пошли?

– Пошли…

И ведёт нас в проезд между сараями. Часов никто в ту пору не носил, но знаем: хоть светло, рабочий день кончился. На территории никого нет.

– Тут!

Сарай деревянный, высокий. Двустворчатые ворота, чтобы машине заехать, под воротами лаз – футбольный мяч пройдёт с трудом.

– Кто смелый?

Гера ложится на живот, бестолковкой в щель тычется – никак. Пролезть может только самый мелкий. Все уставились на меня. А на мне сандалии девчоночьи, зелёные. (Стою, как дурачина!) Говорил ведь матери… У всех ребят настоящие мальчишеские плетёнки. А эти закрытые, с рр-рантиком, дыр-рр-рочками, с глупой застёжечкой сбоку…

– Вовка, ты пионер? Давай первым!

Я быстренько – нырсть в склад… выбираюсь по ту сторону ворот. Встаю, оглядываюсь: «Ёк-макарёк!..». Ящики кругом и коробки, коробки, коробки… целый склад. Потолок высоко-о. И запах: дурманящий… сладкий… вафельный. Хожу между рядами, задрав голову, озираюсь.

Сикося мне с улицы:

– Ну, что там?

– Коробки…

– Читай, что на этикетках написано…

Прочитаю, подбегу к воротам:

– Вафли, печенье…

– Дальше смотри!

Я опять вглубь склада. А там сумерки: свет проникает только через щели в стенах да под воротами. Рву коробки, нащупываю пальцами содержимое и бегом с донесением к Сикосе:

– Пряники! Мармелад!

– Не то. Пошарь в другом углу… ищи вкусней!

Глаза понемногу привыкают. На одной наклейке пытаюсь разобрать: буквы русские, название – чужое. Ни разу такого не слышал. Не могу прочитать, бегу к воротам:

– Нерусское слово какое-то.

– Тащи сюда.

Волоком подтаскиваю коробку к самому проёму.

– Читай!

– Каа-рра-кум… «Кара-кум» какой-то. Конфеты.

Сикося довольный:

– Неслабо!

Пихаю коробку под ворота, они оттуда тащат, не пролазит.

– Сминай!

Прыгаю на ней, не хватает веса смять – лёгонький.

– Открывай, по карманам рассуём.

Разрываю картонку:

– Здесь тоже коробочки…

– О! Подарочные конфеты.

Передаю ему.

– Всё, харэ! Затарились.

Выбираюсь наружу, коробки под рубахи – и дёру. Добегаем до забора, один за другим – в дыру, к железной дороге. За насыпью – Парк коммунизма: берёзы насажены, ивы, бузина. Ныряем в густые заросли – мы в безопасности. Валимся на траву, открываем коробки, запихиваем конфеты в хохотальник. Не по одной, сразу по нескольку штук. Сидим, смеёмся с набитыми ртами. День гаснет, а мы светимся от счастья светлячками! «Нашару» нарубались шоколада! Для нас это не кража вовсе – приключение. Мы не лакомство «спионерили» – партизаним так!

Успокаиваемся, приходим в себя. По дороге домой попадается дорожный знак, пуляем в него конфетками. На меткость!

День проходит, два проходит, три. Конфеты закончились: какие съели, какие раздали. Повторяем нашествие. В стене одну из досок оторвали снизу. Удобно: когда надо – отодвинешь, когда надо – закроешь. Целой оравой забираемся. До того хохочем в этом складе, до того нам радостно… Бродим из края в край, пинаем пустые коробки. Уже всё знаем, всё надоело. От приторных сладостей воротит.

Джуди читает на этикетке:

– «Халва… арахи-со-вая».

Открывает коробку – в пергамент завёрнут большой липкий ком. Измазавшись, вытаскивает, волочет его к проёму в стене, поскальзывается, халва вылетает из рук на пол – «бах!», куски – по сторонам. Мы с гоготом, воем сползаем по стене, утирая слёзы и постанывая.

Целый месяц продолжалась эта лафа. Куш сорвали знатный. Двор за это время покрылся разноцветными фантиками, словно ковром, от ирисок, карамели, благородных шоколадных. Многие таскали сласти домой, к столу. Я свою долю держал в сарайке, тихарил от отца. Знал: выпорет по полной программе. Конфеты у меня были везде: в посылочном ящике под потолком, в настенном шкафчике, на полатях. Они были раскиданы прямо по дивану, на котором я спал летом.

Не знаю, сколько бы ещё продолжались наши набеги, но вдруг в городской отдел милиции вызвали повесткой Сикосю, Кочкаря и Геру. Оказывается, Сикося сладким не ограничился: с зарецкими бичами сколотил компашку. Подломили вагон с сигаретами. Их захомутали. Дознались про конфеты. Завели дело, и всё, что висело нераскрытого, чего, может, пацаны и не трогали, списали на них. Сикосю определили в спецшколу на два года, Кочкаря и Геру поставили на учёт в «детскую комнату». Их родителям выписали штраф «двести рублей» – сумма огромная по тем деньгам. Геру отец отлупил ремнём так, что тот месяц потом хромал и при малейшем скоплении народа, приспустив штаны, навязчиво демонстрировал фиолетовую гематому в форме двух полушарий.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.