Борис ШТЕЙМАН - Ночная пуля Страница 2

Михалыч не удостаивает его ответом.

- Зачем им целый дом? - недоумеваю я.

- Как зачем?! - удивляется Валентин Ильич. - Один этаж под штаб! В квартирах личный состав с бабами гулять будет. В оставшихся склад устроят. Найдут применение, не беспокой­тесь!

- Почему, если что, непременно ооновцы! Может это со­юзники[2]? Я - пас! - Михалыч аккуратно складывает карты и кладет их на стол.

- Союзники все распоряжения получают из штаба! А эти сами по себе! Что хочу, то и ворочу! - возражает Валентин Ильич. - Я тоже пас!

- Тогда распасовка! Буду вас учить уму-разуму! - откры­ваю первую карту прикупа. - Думаете, они пулемета испугаются?! Чихали они на него!

- Отчасти, уважаемый Лев Николаевич! Если придется вы­бирать, лезть под пули или безнаказанно хулиганить, уверяю вас, пулеметик сыграет роль серьезного аргумента! - не согла­шается Валентин Ильич.

- Ну, у нас никто и стрелять-то по-человечески не уме­ет, - сомневаюсь я. Михалыч и Ильич уже взяли по две взятки.

- Я прекрасно стреляю из пулемета! - неожиданно заявля­ет Михалыч. - Как никак два года в военном училище отбараба­нил!

Все скептически смотрят на его очки с толстыми стекла­ми. Но оспаривать не решаются.

Вдруг с улицы доносится истошный женский крик: "Помоги-те-е-е!" Михалыч быстро подбегает к двери и прикладывает к ней ухо. Душераздирающий крик повторяется, но на более высо­кой ноте.

- Подсадная! - спокойно констатирует Серега, раздавая карты.

- А если и нет, какого черта бродить в такое время! - осуждающе произносит Валентин Ильич

- Может, в аптеку срочно понадобилось или еще, какая нуж­да? Тогда как? - пытаюсь сбить Ильича с оборонной доктрины. - Вдруг не подсадная? Ты что, по голосу определил? - обра­щаюсь к Сереге. - Кричит очень натурально! Может, проверим?

Автоматически поигрываю ножом. Лезвие то выскочит, то спрячется. Ножичек Фирменный, трофейный! Их выдавали немец­ким десантникам. Внутри длинного лезвия перекатывается ртуть. Как ни бросишь, втыкается острием. Приятная такая штучка!

- Хватит! Один раз уже проверяли! - Серега трогает ру­кой шею. - С меня достаточно! Сходи, если сомневаешься! - предлагает он мне.

Ему в тот раз досталось. Недели три тому назад дело бы­ло. Ко мне еще тогда мизер пожаловал. И я специально блефо­вал и тянул время. Будто сомневаюсь, играть или нет. Такой же душераздирающий был крик. Серега тогда, ничего не сказав, под­прыгнул и бросился на улицу. Подозреваю, что он перед игрой уже хорошо принял. Потому что мы успели выпить только полбутылки коньяку. Я был поглощен мизером, и вообще так не годит­ся. Не посоветовался, бросился и все! Я, не торопясь, пошел следом. Валентин Ильич и Михалыч в таких делах участия не принимают. По возрасту, из принципа или по трусости. Не знаю, наверное, все вместе взятое. Я вышел, а Серега уже лежит, и два каких-то оболтуса в защитной, пятнистой форме, но без погон, обшаривают у него карманы. Светила луна, и видно бы­ло все неплохо. Девка, которая, видимо, так натурально ора­ла, в сторонке стоит и смотрит. Я хоть и струхнул прилично, подскочил к этой милой компании и ткнул одного из дезерти­ров ножом в задницу. Он заорал так, что я чуть не оглох, и бросился бежать. Второй, увидев нож, тоже припустил. А девку эту, поганку, еще до того, как ветром сдуло. Я схватил Серегу, ему прилично двинули арматурой по шее, и потащил в подъ­езд. Он хоть роста и небольшого, но весит килограммов под сто. Не меньше. Настоящий бугай! Верит в свою несо­крушимую мощь, вот и нарвался. Правда, теперь дует на воду. Урок пошел впрок. Даже чересчур! Стал звать остальных, одному было не дотащить. Не идут. Да еще дверь за­перли на всякий случай! Верные товарищи, ничего не скажешь! Объяснил через дверь, что опасности никакой. Только тогда, наконец, впустили. Втроем с трудом дотащили Серегу до квартиры. Правда, он быстро пришел в себя. И от дальнейшей помощи отказался. В квартиру зашел уже сам.

- Содержать такое тело в наше время довольно хлопотно! - философски заметил тогда Валентин Ильич.

Вообще-то любое тело в наше время содержать хлопотно. Но такое действительно, вдвойне...

Поэтому, если кто на дворе кричит, Серега уже не верит. По гороскопу у меня на сегодня все очень благоприятно. По­этому говорю:

- Ладно! Рискну! Подстрахуйте только около двери!

- Я постою! - неожиданно предлагает Михалыч.

Подхожу к выходу. Стараясь не шуметь, открываю оба засо­ва. Чуть приоткрываю дверь и всматриваюсь в темень двора. Ни черта невидно! "Глаза еще не привыкли к темноте..." - осторожно выскальзываю наружу. Шаг вбок. Снова уже где-то совсем рядом раздается приглушенный стон. Мимо меня проска­кивает человек. За ним второй. Они начинают бороться. Буквально у моих ног. Из темноты слышится матерная ругань. Доносится приближающийся топот. Видимо, компания, не малень­кая. Больше ждать нельзя. Отступаю назад. Кричу:

- Михалыч! Это я!

Дверь отворяется. Свет падает на дерущихся. Внизу женщина. Сверху здоровяк. Отпихиваю его с силой ногой. Хватаю бабу за руку и втаскиваю внутрь. Михалыч мгновенно и очень ловко закрывает все запоры. Снаружи стучат, ругань, угрозы:

- А ну, вашу мать туда-растуда! Отдайте б...ну! Иначе разнесем на куски вашу хавиру! Туда-растуда!

Девица вырывает у меня руку и отбегает к дальней стене. Серега подходит к двери. Обкладывает находящихся снаружи матом и советует им угомониться:

- А не то перестреляю всех... - задумывается, - как со­бак!

Сажусь за стол. Ильич как раз раздал карты. Поднимаю свои фишки, руки немного дрожат.

- Разок скажу, - начинаю торговлю.

Девчонка очень хороша. Хотя вид у нее, прямо скажем! Вся перемазалась, рукав куртки оторван.

Серега сидит на прикупе. Встает и отходит к девице. Мы с Михалычем вистуем, пытаемся поймать Валентина Ильича. Се­рега о чем-то разговаривает с девицей. Это меня отвлекает, и я вместо того, чтобы прорезать масть, хожу с короля. Это вызывает недовольство Михалыча. Девчонка по-прежнему безучаст­но стоит, прислонившись к стене. Серега подходит к столу, наливает в стакан вина и относит ей. Я к удовольствию Ильича получаю сорок в гору. Быстро тасую карты, раздаю и зову Серегу. Тот нехотя возвращается.

- Черт! Катька с ребятами дома! - с досадой говорит он. - Может к Аньке пригласить? Классная девчонка!

- Может, ты спятил?! - отвечаю я. - И как только Катя выносит твои художества?!

- Я их всех содержу! - хохочет Серега. - Неужели этого мало?

- Ты же не хотел рисковать! - заявляю ему свои права. Лучше сразу поставить все точки над "i".

Михалыч с Ильичем расписывают пулю. Я, кажется, в нуле. Подхожу к девице. Она уютно прикорнула у батареи. Спрашиваю:

- Тебя как зовут?

- Эн...

- Выпустить на улицу?

- Нет...

- Можешь пойти ко мне. Приведешь себя в порядок, умоешь­ся!

Возвращаюсь к игрокам. Оказывается, даже выиграл пять вистов. Складываю кресло. Медленно иду к себе. Эн плетется сзади. Щелкаю замками. Входим.

- Располагайся... - приглашаю ее в комнату. Сам иду в ванную. Чудо - есть теплая вода!

Кричу:

- Тебе повезло! Иди быстро сюда! Можешь принять душ!

Девица молча появляется. Подозреваю, что это та самая "подсадная", которая тогда выманила Серегу... А может быть, и нет. Выхожу из ванной. Она прикрывает дверь, но не запира­ется. Не исключено, что они хотели пробраться в дом и для этого устроили инсценировку с дракой. Хотя, если это те же самые, зачем надо было тогда глушить Серегу... Слышен шум льющейся воды. Хочется спать. Около шести часов утра. Сажусь на диван и начинаю дремать. Кажется, Серега - физик. Пару раз его проверял. На крючки не клюет. Зачем-то изобра­жает из себя простолюдина... Может быть, он связан со спец­службами?.. Решил пока отсидеться?..

Появляется Эн. В моем халате. Хотя я ей его не предла­гал. Она оказывается еще лучше.

- Эн - это буква или имя на английский манер?

- Дай сигарету! - просит она. - И выпить, если есть... У Брейгеля - зима, каток, крошечные фигурки... Кто они нам? Эн, Ка, Тэ... Не будешь же выяснять?

- С удовольствием бы выяснил! - не соглашаюсь я. "Так... Значит, они уже обживают и этот культурный пласт. Грабят, убивают и при этом еще философствуют... ничего не скажешь!"

- Тогда играла роль подсадной утки... А теперь более серьезное задание - троянский конь?

- Утка, конь... - укоризненно говорит она. - Скоро дойдешь до бурундука! У тебя что, нет курева?

- Не курю... Водку будешь? Другого ничего нет.

- Буду, конечно, буду... Немножко...

Наливаю на дно стаканчика. Протягиваю ей.

- Часы хороши! - кивает она на стенку. - Умели раньше делать вещи. На маятнике стрела разделяет две буквы. Что они имели в виду? Стрела - символ времени? Часовая стрелка? Или же боевая, лучная стрела?

- Это помогает грабить, убивать, насиловать? - интере­суюсь я.

 - Ну, кого я буду насиловать, помилуй! - смеется она, слегка захмелев. - Ты на кого-то похож. Не пойму на кого... У тебя есть йод или зеленка?