Джон Стейнбек - Недолгое правление Пипина IV Страница 2

Когда Пипин поднимался по лестнице, мадам Эристаль только что завершила схватку с кухаркой Розой. Она появилась в дверях кухни с победоносным видом и немного раскрасневшаяся. Вслед ей неслось недовольное ворчание поверженной Розы.

В гостиной мадам объяснила мужу:

— Представьте только, она закрыла окно на ночь, и сыр, целый килограмм сыра всю ночь задыхался в духоте. И знаете, какое она придумала себе оправдание? Ей, видите ли, было холодно. Она думает о своем удобстве, а сыр должен париться. Нет, на слуг нынче нельзя положиться.

— Возникло затруднительное положение, — проговорил мсье.

— Еще бы не затруднительное. Всякая дрянь, которая именует себя кухаркой…

— Мадам, метеорный дождь продолжается. Это подтверждают все. Мне совершенно необходимо обзавестись новым фотоаппаратом.

Денежные расходы лежали, безусловно, в сфере компетенции мадам. Она промолчала, но мсье почуял угрозу — глаза ее сузились, руки медленно поднялись и уперлись в бока.

Он продолжал уже менее уверенно:

— Мне надо принять решение. Никто не виноват. Можно сказать, веление исходит от самого Неба.

В голосе мадам послышался металл.

— И сколько стоит фотоаппарат, мсье?

Он назвал цену, и ее крепкая фигура сотряслась словно от внутреннего взрыва. Но она тут же волевым усилием привела себя в боевой порядок и пошла в наступление.

— В прошлом месяце, мсье, речь шла о новой… Что вы тогда купили? Затраты на пленку поистине разорительны. Смею ли я напомнить, мсье, о недавно полученном письме из Оксерра? Там нужны бондарные работы. От нас требуют, чтобы мы внесли половину стоимости.

— Мадам! Не я вызвал метеорный дождь!

— И не из-за меня сгнили бочки в Оксерре.

— У меня нет другого выхода, мадам.

Она словно превратилась в громадную зубчатую башню, и вокруг нее сгустилась тьма, предвещая домашнюю грозу.

— Мсье — хозяин в своем доме, — отчеканила она. — Если мсье желает, чтобы метеоры навлекли банкротство на семью, то кто я такая, чтобы роптать? Пойду извинюсь перед Розой. Кило задохнувшегося сыра поистине смехотворная малость по сравнению с пятнами света на пленках. Спрашивается, а можно есть метеоры, мсье? Могут они заменить теплую одежду? Можно ли делать из ваших драгоценных метеоров винные бочки? Мсье, я оставляю вас, делайте ваш выбор.

И она удалилась тихими зловещими шагами.

Гнев боролся в Пипине Эристале с паникой. Сквозь застекленную дверь он увидел телескоп в чехле из непромокаемого шелка. И гнев победил. Твердой поступью он спустился по лестнице, решительным жестом нахлобучил на голову шляпу, взял с вешалки трость и портфель Клотильды со столика. Кипя от бешенства, он с достоинством прошествовал через двор и подождал, пока консьерж отопрет чугунные ворота. Но все же поддался на миг слабости — оглянулся и увидел мадам: она наблюдала за ним из окна кухни, а рядом с довольным видом скалилась Роза.

— Я иду к дяде Чарли, — объявил Пипин Эристаль и захлопнул за собой ворота.

Шарль Мартель был владельцем небольшой, но процветающей картинной галереи (она же антикварная лавка) на улице Сены. Внутри нее царил полумрак, картины, как и полагается, освещены были плохо, а потому казались особенно завлекательными. Он торговал неподписанными картинами и не мог бы поручиться, что та или иная, скажем, ранний Ренуар, а также хрустальными, золочеными и китайскими вещицами из шелка, которые (тут он уже утверждал смело) принадлежали старинным родам Франции.

В конце галереи красный бархатный занавес скрывал одну из уютнейших и укромнейших холостяцких квартир Парижа. На стульях, покрытых бархатными подушечками, сидеть было одно наслаждение. Кровать стиля Луи-Наполеон — венец творения из позолоченного дерева — с высоким резным изголовьем и подножьем имела форму ладьи викингов. Днем покрывало и подушки из чуточку вылинявшей напрестольной пелены обращали спальню в очаровательное гнездышко, зовущее и неуловимо греховное. Лампы под зелеными абажурами рассеивали ровно столько света, сколько нужно, чтобы подчеркнуть привлекательные черты и скрыть недостатки. Кухонные приспособления — раковина и газовая горелка — прятались за китайской ширмой, чьи краски поблекли от времени и свелись к жемчужно-черным тонам и цвету топленого масла. В книжном шкафу стояли кожаные с золотом тома, которые привлекали взгляд, не требуя, однако, чтобы их прочитали.

Шарль всегда был человеком светским, учтивым, но несгибаемым, с безупречной осанкой и манерой одеваться. По сию пору, а ему уже перевалило за шестьдесят, он все еще оставался большим женолюбом. Его манера обращаться с женщинами делала дамой любую особу женского пола, если только она не настаивала на ином. Даже теперь, когда его больше тянуло ко сну, чем к галантным похождениям, он по-прежнему так высоко держал свою репутацию, что молодые избранницы испытывали приятный трепет, будучи приглашены за красный занавес на аперитив. И к чести его надо сказать, уходили они не разочарованные. В улочку позади лавки открывалась потайная дверь, — казалось бы, мелочь, но его избранницам это придавало уверенности.

Когда хранителю старинного имени и населенного летучими мышами замка требовалось проветриться денек в Отей или купить новую подкладку к пальто с меховым воротником, куда было лучше снести хрустальную люстру из бальной залы или инкрустированный столик для игры в пикет (в прошлом собственность любовницы короля), как не в галерею дяди Шарля? Избранная клиентура понимала, что Шарль Мартель, стоит ему захотеть, всегда отыщет какой-нибудь раритет. Так, благодаря ему, кинопродюсер Вилли Читлинг весь бар на своем ранчо в Палм Спрингз обставил мебелью, отделал панелями и украсил алтарем тринадцатого века из часовни замка Вьейкюлотт. Шарль также ссужал деньги в разумных пределах. Передавали, что у него хранились долговые расписки девяти из двенадцати пэров Франции.

Шарль Мартель приходился Пипину Арнульфу Эристалю дядей и другом. Один раз он даже покинул свою сферу искусства и безделушек ради того, чтобы найти пластинки Бикс Бейдербекке для пополнения совершенной в своем роде коллекции Пипина. Он также играл роль его советчика во всех духовных и мирских вопросах.

Когда мсье Эристаль ворвался в галерею на улице Сены, Шарль отметил, что племянник приехал в такси. Цель посещения, стало быть, была серьезной.

Шарль указал племяннику на бархатный занавес, а сам быстро завершил продажу шкатулки для косметики эпохи Людовика Пятнадцатого пожилой туристке, для которой практической ценности шкатулка уже не имела. Он закончил торг, не снизив цену, а, наоборот, внезапно подняв ее, и это убедило даму, что покупать надо немедленно, иначе она ее не получит вовсе. Шарль с поклоном выпроводил покупательницу из галереи, запер входную дверь и вывесил помятую карточку с надписью «Закрыто на обновление». Затем он и сам прошел за бархатный занавес и поздоровался с племянником, мерившим шагами комнату.

— Ты встревожен, дитя мое, — сказал он. — Присаживайся, присаживайся, сейчас я налью тебе немножечко коньяка от нервов.

— Я в бешенстве, — объявил Пипин, но тем не менее сел и от коньяка не отказался.

— Мари? — осведомился дядя Шарль. — Или Клотильда?

— Мари.

— Деньги?

— Деньги.

— Сколько?

— Я пришел не занимать.

— Значит, ты пришел, чтобы пожаловаться?

— Вот именно, пожаловаться.

— Недурная идея. Это снимает всякого рода напряжение. Домой ты вернешься в исправившемся настроении, а значит, и как муж ты будешь более приемлем. Ты хочешь пожаловаться на что-то конкретное?

— В земную атмосферу совершенно непредвиденно вторгся метеорный дождь. Мой фотоаппарат не способен… Ну, словом, мне нужен новый аппарат.

— И притом дорогой, а Мари против?

— Вы отлично уяснили ситуацию. Обиженное лицо, вид оскорбленной добродетели. Она замышляет месть.

— Ты уже купил фотоаппарат?

— Нет еще.

— Но решился.

— Поймите, дядюшка, в такое время года метеорные дожди вещь исключительная. Кто знает, что там наверху происходит. Не забывайте, ведь это я, первый, обнаружил Елисейскую комету. Меня хвалит Академия. Поговаривают, что в недалеком будущем меня, возможно, изберут туда.

— Прими поздравления, дитя мое. Какая честь! Сам я, правда, не взираю на небеса со страстью, но я поощряю страсть, каков бы ни был ее объект. Ну же, начинай жаловаться, дорогой племянник. Давай. Я — Мари, а ты — это ты. Ну как, начнем с того неоспоримого факта, что источник твоих доходов — твои владения, а не ее приданое?

— Безусловно.

— Эта земля принадлежала твоему роду еще на заре человечества.

— С тех пор, как салические франки вторглись с востока.

— По сути дела, твои холмы с виноградниками — остатки королевства.