Алипио Ривера - На носу у каймана. Воспоминания сельского врача Страница 2

Приведя себя в порядок, мы позавтракали кофе с молоком и бутербродами, которые показались нам необыкновенно вкусными. Возвращение в Сантьяго, мой родной город, пробудило во мне множество воспоминаний. Я не отрываясь смотрел в окно, а поезд мчался по долине между горами Сьерра-Маэстра и Ла-Пьедра. Перед моим жадным взором пролетают Дос-Бокас, Сан-Висенте, Бониато, Куабитас — места, где я жил в детстве и юности, — вызывая у меня самые разные воспоминания. Фруктовые деревья такие же огромные и прекрасные, как во времена моего детства. Вообще в этих местах много садов.

Последний разъезд, последний мост — и мы в Сантьяго. Поразительно тепло встречают нас жители этого города. Местная радиостанция с искренним волнением передает репортаж о нашем приезде. Мы встречаемся с Электрой Фернандес и другими руководителями провинции, уточняем последние подробности, а на следующий день товарищи начнут разъезжаться по местам, где им предстоит работать. Ночь мы провели в гостинице «Империаль» на улице Энрамадас. Четвертого марта на транспортном самолете Военно-воздушных сил большая группа товарищей отбывает в Баракоа, а оттуда часть из них поедет дальше. Совершенно ясно, что на Кубе происходят грандиозные социальные перемены, и события изо дня в день подтверждают это.

Глава 2

На носу у каймана

Итак, четвертого марта мы оказались на носу у того каймана, с которым сравнивают наш остров. Мы с женой и еще двое товарищей решили ехать на машине, которую нам предоставил отец одного из них, живший в Сантьяго. Нам казалось, что из окна автомобиля мы больше увидим и больше узнаем об этих краях.

Утром в аэропорту Сантьяго мы провожали группу, улетавшую самолетом Военно-воздушных сил. С ними отправился профессор Роберто Герра и его жена Эрминия. Герра не жалел сил для осуществления нашего начинания. Он даже носил нашу форму, словно тоже был выпускником университета. На этом самолете, улетавшем в восемь утра, мы отправили свой багаж, чтобы не перегружать машину, так как нам предстояло не только пересекать реки, но и подняться на знаменитый перевал через Ла-Фаролу. Накануне мы советовались с «ботерос»[2], которые знают этот маршрут, и они сказали, что дожди в горах еще не начались и мы сможем вброд переправиться через те двенадцать-тринадцать речек, которые встретятся нам на пути. Моя жена, я и один из наших спутников родились в Сантьяго, хорошо знали провинцию, кроме тех мест, куда направлялись, — они считаются самыми недоступными не только в Ориенте, но и на всей Кубе.

Мы выехали из Сантьяго, миновали Куабитас, Бониато, Сан-Висенте, Эль-Кристо, Сонго, Ла-Майа, Йерба-де-Гинеа, Эль-Сокорро, а в городе Гуантанамо сделали привал. После Гуантанамо шоссе кончается, и мы едем дальше по грунтовой дороге вдоль берега. Понемногу местность приобретает все более пустынный характер, хотя вдалеке виднеются сине-зеленые горы. Такого синего моря, как в этих краях, я нигде не видел — возможно, это из-за глубины, не знаю. Берег скалистый, усыпанный острой галькой, растет там чахлая трава и прибрежный кустарник.

По левую сторону дороги все тот же пустынный пейзаж, скалы то одинокие, то сбившиеся в кучу — высокие и низкие, — рахитичные колючие кусты, иногда встречаются стаи марабу, или арома, как их называют в Ориенте. Вдалеке виднеется горный массив восточней части Ориенте, там сходятся горные хребты Кристаль, Санта-Каталина, Моа, Тоа, Сьерра-де-Канастас, Сьерра-дель-Пуриаль и возвышается знаменитая Ла-Фарола, через которую нам придется переваливать по очень ненадежной дороге.

За нашей машиной поднимается облако мельчайшей пыли, которая постепенно покрывает волосы, брови и ресницы, и мы все вдруг словно поседели. Потом, уже в Баракоа, мы обнаружили, что пыль проникла не только в багажник, но и в чехол моей гитары, которая там лежала.

Мы миновали несколько сел и деревушек — Ятеритас, Макамбо, Сан-Антонио-дель-Сур, Якабо, Имиас. Вдоль дороги то тут, то там мелькают группы домишек, которые совсем не похожи на обычные деревенские дома на Кубе. Маленькие, грязные, серые, они будто погрузились в пыль. Людей почти не видно. Словом, от всей этой картины так и веет нищетой, заброшенностью и непередаваемой тоской.

После многих километров вдоль моря пыльная дорога резко сворачивает на север, удаляясь от побережья. Она незаметно, но неуклонно идет вверх, и на повороте сквозь кустарник мы увидели далеко внизу маленький пляж в форме полумесяца, песок которого блестел среди скал. Это был Плайитас, где в 1895 году высадились Хосе Марти, Максимо Гомес[3] и их товарищи.

В глубокой задумчивости смотрели мы с утеса на это историческое место. Из размышлений нас вывел звук мотора: приближался джип. От его пассажиров мы узнали, что по дороге можно проехать, вода в реках стоит невысоко, и продолжили свой путь на вершину Ла-Фаролы.

Реки мы пересекали без труда, потому что в сухой сезон они превращаются в узкие ручейки. Самую большую из них, Сабаналамар, переехали по броду, который нам указали местные жители.

По мере подъема менялись растительность, температура воздуха и общий вид местности. Почвы здесь уже черноземные, растительность обильная и разнообразная. Наряду с фруктовыми деревьями — манго, кокосовыми и банановыми пальмами — встречаются кофейные и какао, которые растут среди строевого леса. Чем выше мы поднимаемся, тем чаще попадаются сосны, громадные папоротники, орхидеи и большие, с толстыми стволами, ветвистые деревья. У них очень красивые листья и маленькие круглые светло-зеленые плоды. Иногда эти величественные раскидистые деревья — так называемые «хлебные» — просто усыпаны ими.

По радио слышим, что на судне «La Coubre», пришвартованном в гаванском порту, произошел чудовищный взрыв, много погибших и раненых. Только со временем мы узнаем, какой серьезной была эта диверсия.

Чем выше, тем дорога становится все уже и уже, и мы начинаем всерьез беспокоиться, что станем делать, если навстречу нам попадется машина. С одной стороны — отвесные скалы, с другой — пропасть. Просто страшно смотреть вниз на крошечные пальмы и знать, что колеса машины едва не соскальзывают с кручи. В ушах у нас звенит. Порой же слух вообще пропадает. Очень холодно, облака плывут рядом с нами, а то и ниже нас. Растут здесь одни прекрасные сосны.

Вскоре мы достигаем самой высокой точки дороги, которую в этих местах называют «Эль-Альто-де-Костилья». По бревнам, уложенным наподобие лестницы, можно подняться на смотровую площадку, обыкновенный дощатый настил, откуда видны оба — южное и северное — побережья Ориенте, омываемого с одной стороны водами Атлантики, а с другой — Карибским морем. Кто-то из нас крикнул, и голос его, подхваченный эхом, раскатился по великолепным склонам, которые расстилались у наших ног.

Через некоторое время мы пересекаем ручеек примерно в метр шириной, и наш коллега, считавший все переправы на нашем пути, говорит, что, по его соображениям и по карте, это должна быть Юмури.

Я ему отвечаю: всю жизнь, мол, считал, что единственная Юмури на Кубе протекает в Матанасасе, а лужица, которую мы переехали, никоим образом не заслуживает названия реки. Потом мне пришлось раскаяться в своих словах, потому что это действительно был исток Юмури, которая спускается по горам, сворачивает на север и впадает в море в нескольких километрах от Баракоа, пробив на своем пути ущелья в сорок-пятьдесят метров глубиной и привольно разлившись в устье.

Едем дальше, на «Траурный перевал», печально знаменитый несчастными случаями. Неделю назад здесь сорвался в пропасть грузовик, и на вопрос: «Есть ли жертвы?» — пока отвечают: «Неизвестно, еще никого не нашли». И правда, если внимательно осмотреть эту кручу, поймешь, что это вовсе не шутка: взгорья, овраги, ущелья тянутся на многие километры, дна их не увидишь, потому что они очень узки и по краям покрыты густой растительностью. В этих расселинах бывает и такое: думаешь, что ты на дне, как вдруг натыкаешься на серебристо-зеленую крону йагрумы, а всякий, кто бывал в горах, знает, какой высоты достигают эти деревья.

Потом проезжаем «Девять поворотов», пересеченную местность, со множеством родников и источников. Дорога петляет из стороны в сторону, и потому продвигаемся вперед очень медленно. Но уже начался спуск, об этом нам дает знать боль в ушах, да и так видно.

Солнце склоняется к горизонту. Через час с небольшим уже стемнеет.

Спускаемся мы быстрей, чем поднимались. Проезжаем Сабанилью, деревню, расположенную в нескольких километрах от Баракоа. Это маленькое селение, но дома здесь лучше, а жители веселее и приветливее, чем по ту сторону гор.

Подъезжаем к аэропорту, справа от дороги видим двухэтажное здание. Потом мы узнали, это больница. Через девять с лишним часов, проведенных в пути, пыльные и усталые, почти в полной темноте въезжаем мы в Баракоа. Спрашиваем, где находится гостиница «русской», нас предупредили, что местные жители так называют отель «Мирамар».