Туве Янссон - Великое путешествие Страница 2

— Гафса звучит приятно на слух, а точно — сама не знаю. Просто пришло мне в голову!

— Но ты в самом деле хочешь поехать туда?

— Незачем делать такой печальный вид, — ответила мама, — мне не нужно никуда ехать.

— Но ты, верно, думаешь, что это все же было бы интересно.

Конечно. Конечно, это было бы интересно. Роза сжала губы. Она не видела ни безлюдную воскресную улицу, ни их комнату. Она видела лишь то суматошное время, когда мама внезапно не пожелала больше распоряжаться и брать на себя ответственность.

Казалось, будто все на свете пошло ко дну, не за что держаться. Мама просто отступила; она не хотела ни принимать решения, ни давать советы, а если ее к этому вынуждали, сжимала губы и выходила из комнаты.

— Тебе лучше знать, — говорила она.

Или:

— Этого не знаешь наверняка…

Или вообще, ничего не говоря, меняла тему разговора. Это было похоже на неё.

— Это пугает меня, — однажды вечером сказала Роза, а Елена, пожав плечами, ответила:

— Естественно. Ясно, ты напугана. Она всю жизнь только и говорила вам, что вы должны делать, и любить, и хотеть, и устраивала всё для вас так, что вы ни шага самостоятельно ступить не могли, ни одна собственная мысль вам в голову не приходила. А потом вдруг она становится старой, а твой папа умирает. И она выпускает бразды правления из рук. Ты что не понимаешь? А теперь — твой черед. Это своего рода смена караула, и она абсолютна права. Такое случается всё время, это неизбежно.

Она какое-то время разглядывала узенькое, неопределенное лицо Розы с боязливым ртом, а потом грубо подытожила:

— Попытайся уяснить себе, что твоя королева больше на в силах править, — и более мягко добавила: — Поди сюда! Нечего вешать нос, я хочу, чтобы ты была свободна и держала нос по ветру. Хоть ненадолго забудь её.

И Роза, отпрянув отрезала:

— Теперь, верно, королевой должна стать ты, не так ли, а?

— Боже мой! — произнесла Елена. — Эти старые дочки со своими маменьками. Никогда мне от них не отделаться. Это безнадежно.

Роза заплакала, и её утешили.

Она очень боялась, когда Елена впервые пришла к ним. Но с самого начала всё шло хорошо, Елена сумела сделать маму весёлой, даже игривой, ей удалось заставить её рассказывать о своей жизни совершенно по-новому. Все вместе они много смеялись. Роза хохотала, она дух перевести не могла от колоссального облегчения и благодарности. Да и потом, когда Елена приходила, мама продолжала вспоминать о давным-давно минувших событиях, но вовсе не о тех историях, которые её дочь слышала столько раз.

То, что она рассказывала, внезапно обрело краски, все её встречи и странствия, её разочарования и удачи в работе и любви стали убедительными и очень живыми. Это Елена придала им жизнь,

Елена, что нашла подход к маме, развлекая её с несколько небрежно улыбкой, означавшей взаимное понимание. Елена была волшебницей, умевшей извлекать что угодно из своей шляпы. Если только хотела. Но теперь она убрала свою шляпу на полку и больше не приходила.

— Лучше мне держаться подальше, — сказала Елена. — Что она, собственно говоря, знает?

— Ничего. Она ничего не знает о подобных вещах. Но она разочарована тем, что ты больше не приходишь.

Елена, пожав плечами, ответила, что весь её запас исчерпан, и она не любит повторяться. А когда она была у них в последний раз, всё получилось как-то нелепо. Роза знала, что произошло.

Они сидели на диване и смотрели телевизор, а когда экран погас, продолжали сидеть рядом друг с другом. И внезапно тишина стала чересчур напряженной. Ничего общего с передачей она не имела, то был совершенно безликий репортаж о болотных птицах.

Елена выпрямилась, а её рука за маминой спиной ощупью искала руку Розы. Роза отпрянула. Тогда Елена положила руку на мамино плечо.

— Птицы, — медленно сказала она, — огромное болото, куда никто не приходит, миля за милей вода, и тростник, и птицы, о которых мы ничего не знаем и которые ничего общего с нами не имеют. Разве это не странно?!

Мама сидела очень тихо. Потом поднялась и сказала:

— Знаешь, ты какая-то наэлектризованная. Руки у тебя — электрические. И засмеялась на свой лад — захихикала. Роза, почувствовав, что покраснела, разглядывала их обеих: Елену, откинувшуюся с улыбкой на спинку дивана, и маму, которая, стоя, смотрела на Елену через плечо. Собственно говоря, ничего не произошло, вообще ничего, лишь взаимный интерес стал слишком сильным и напряженным… Елена сразу же после этого ушла.

«Я должна подарить маме это путешествие. Я должна спешить, вскоре времени на это не будет. Я должна найти одно единственное место, самое лучшее место, вселяющее как покой, так и восхищение, место, достаточно далекое, чтобы быть настоящим путешествием, но не слишком отдаленное, на случай, если она заболеет. Мне надо вовремя забронировать отели и попытаться получить отпуск в банке. Там не должно быть слишком жарко, надо разузнать про климат. Ехать поездом очень напряжённо, самолёт опасен для старых людей, у них может быть плохо с сердцем при посадке. Если посадка будет слишком жёсткая…»

— Елена, ты бывала в таком месте, которое называется Гафса?

— Боже упаси! Что это за место? Она хочет туда?

— Она и сама не знает… Она что-то сказала о каком-то месте в Северной Африке, которое называется Гафса.

— Бедная маленькая мышка, — пожалела Розу Елена, — неужели ты ждёшь, чтоб я спланировала ваш путешествие? Я, наверное, испугаю тебя? Я просила стипендию на поездку и теперь, похоже, получу её.

Она, не отрывая взгляда, смотрела на Розу, и наконец произнесла:

— Твоё лицо сжимается. Ничто не может сделать его таким маленьким и серым, как необходимость выбирать и принимать решения.

— Но у нас ведь есть время, масса времени, — пробормотала Роза.

Елена ответила:

— Не будь так уверена… Затем она легко и беззаботно заговорила о совершенно других вещах, она как бы спряталась от опасности и отрешилась от неё, передав своей подруге.

Странный подарок!

В тот день, в весенне-зимнее воскресенье, мама читала лёжа, как бы путешествуя вдоль берега Южной Америки.

— Флориана полис, — читала она. — Рио-Гранде, Сан-Педро, Монтевидео. Там течёт река Рио де Плата… Сант-Антонио… — она шептала эти названия.

— Послушай-ка, — сказала Роза. — Что ты знаешь об этих местах? Ничего! Вообще ничего! Неужели у тебя нет ни малейшего желания почитать о них, узнать побольше? Почему ты никогда не читаешь описания путешествий? Всё время тратишь лишь на книги о всяких убийствах.

В голосе её звучала злоба, и она сама слышала это.

— Право, не знаю, — ответила мама. — Там такие красивые названия… Возможно, мне нравится лишь думать о том, как выглядят эти места… И ещё книги об убийствах… Знаешь, они так успокаивают. И мне интересно, когда я пытаюсь вычислить убийцу, прежде, чем сам автор раскроет свои карты.

— Хихикнув, она добавила: — Правда, иногда я заглядываю в конец книги. Невероятно, сколько хлопот они причиняют себе, чтобы одурачить читателя. Большей частью очень интересно. Но я знаю, куда я хочу. В Гафсу можно было бы поехать.

И словно вздымающее свои волны море, нахлынула на неё любовь к маме, совершенно беспомощной. Она сказала.

— Мы поедем! Поедем куда-нибудь! Поедем сейчас! Но ты теперь абсолютно уверена, что хочешь именно в Гафсу?

Мама сняла очки и улыбнулась.

— Роза, — сказала она, — ты не должна так печалиться. Иди сюда! Тебя бросили в одну-одинёшеньку в лесу?

Они разыграли свою обычную игру. Она как можно ближе прижалась лицом к маминой шее.

— Да, меня бросили в лесу.

— А кто-то найдёт тебя?

— Да, кто-то найдёт меня.

И всё время мамины руки ласкали её затылок. Внезапно прикосновения этих рук стали невыносимы, вспыхнув, она вырвалась, но не произнесла ни слова. Мама снова взяла географический атлас и слегка повернулась к стене.

В два часа дня они поели: на обед была воскресная курица с овощами.

Она опустилась к телефонной будке и позвонила.

— Можно прийти?

— Ну, приходи! Только предупреждаю, я не в настроении. Ты знаешь, я ненавижу воскресенья! Каждый раз, когда Роза входила в эту голую серьёзную комнату, её била дрожь ожидания, беспокойства, казалось, она рискнула ступить на ничейную землю, где можно ожидать чего угодно. В комнате никого не было.

— Привет! — поздоровалась Елена, стоя в дверях кухни, в пуках она держала два стакана. — По-моему, спиртное понадобится. Почему ты в плаще? Тебе холодно?

— Здесь чуточку холодно. Я сниму его позднее. — Роза взяла стакан и села.

— Ну, маленькая мышка подумала?

— О чём ты?

— О, ни о чём, — ответила Елена. — За великое путешествие!

Роза выпила, не произнеся ни слова.

— Когда ты так сидишь, — продолжала Елена, — на самом краю стула и в плаще, ты похожа на пассажирку или даже багаж на железнодорожной станции. Когда отходит поезд? Или вы летите?