Эд Макбейн - Порочный круг Страница 2

– Не хочу слушать этот вздор! Чтоб мне провалиться!

– И куда ты отправляешься? – спросила она.

– Не твое дело! Черт побери!

– К своим дружкам? К своему дорогому мистеру Уильямсу?

– Думай что хочешь! – сказал я ей, хлопнул дверью, вышел на улицу и пошел к “шевроле”, стоящему у обочины.

Я рванул дверцу, чуть было не оторвав ручку, и плюхнулся на сиденье. С такой, как Бетти, разве поладишь, черт возьми! Она не понимает, что через несколько лет я буду ездить уже на “кадиллаке”, что у нас будет все самое лучшее! Она не понимает, что меня тошнит от Броуксвилля, что я хочу быть в первых рядах, хочу наслаждаться славой. Или, может, она думает, что это совсем просто? Стоит подойти к какому-нибудь парню и сказать: “Слушай, мне надо выдвинуться. Дай мне какое-нибудь поручение”.

Конечно, она думает, что так оно и есть!

Черт возьми! В этом мире приходится бороться за все. За твоей спиной всегда ждет другой, готовый попасть на твое место, стоит лишь один раз оступиться. Но я не дам ему такой возможности. Мистер Уильяме выбрал меня. Он поручил мне убрать Галлахера, несмотря на то, что дюжина парней уже потирали руки и облизывались в предвкушении. Уж можете мне поверить!

А она еще и наезжает на меня! Не понимает, что я делаю это ради нас двоих и что Мэнни Коул скоро будет большим человеком, почти таким же влиятельным, как мистер Уильяме.

Я включил зажигание, завел тачку и отъехал с обочины. Она поймет. Когда ко мне денежки потекут, она быстренько запоет по-другому. Как только к нам денежки потекут!

Когда я отыскал Терка, тот был под марафетом. Он несколько секунд пялился на меня остекленевшими глазами, а потом в конце концов выговорил:

– Эй, Коул! Как делишки?

Я вспомнил времена, когда Терк был важной птицей в организации. Вспомнил, сколько мне стоило, чтобы приблизиться к нему, и все только для того, чтобы оказаться рядом с мистером Уильямсом. Теперь он уже не такая важная птица.

– Что слышно, Терк? – спросил я.

– Слышал, ты отлично провентилировал Галлахера, – сказал он. – Очень даже неплохо. Я поплевал через плечо.

– Смотри, – сказал я, – а то еще сглазишь!

– Ну что ты, Коул, что ты!

Его глаза снова приобрели сонное выражение. Он уже давно сидит на игле. Мне стало жалко этого неудачника. А ведь когда-то был большим человеком! До того как упала его популярность и до того как он впервые попробовал героин. Теперь он обслуживал попойки, жарил цыплят для больших шишек, когда они того требовали, и все такое прочее. У него на руках следы от внутривенных уколов идут в два ряда, и он уже начал второй ряд на ногах. И на этого парня несколько лет назад я смотрел снизу вверх в восхищении!

А где все? – спросил я.

– А? Что такое, Коул? – Остекленевшие глаза открылись, глубоко запавшие на некогда полном лице.

– Парни где?

– А-а-а. Думаю, у Джула. Точно, играют у Джула.

– Спасибо, Терк.

– Не за что, – вежливо отозвался он, закашлялся и добавил:

– У тебя есть пятерка, Коул? Могу налить пару стаканчиков за пятерку. Я не пробовал дури с ледникового периода.

Я вытащил свой бумажник и открыл его, не давая Терку заметить, что все содержимое моего кошелька составляла пятерка и две бумажки по доллару. Вытянув пятерку, я выложил ее прямо перед ним.

– Вот! Задури себе башку.

– Большое спасибо, Коул. Миллион благодарностей. Еще раз спасибо.

Я оставил его разглядывать пятерку, залез в “шевроле” и направился в берлогу к Джулу. Джул теперь вращался среди шишек, а ведь начинал точно так же, как и я. Мистер Уильяме его тоже жалует. Но с тех пор, как на сцене появился я, Джулу больше не поручают больших дел. Я полагаю, Джулу осталось года два, не больше, а потом – прости прощай! Все время нужно держать ухо востро, а Джул расслабился и дал мне втереться. Поэтому-то карьера Джула уже на закате.

Я припарковал автомобиль между Второй и Третьей улицами и пошел к Джулу пешком. Он все еще живет на широкую ногу, хотя это и несправедливо. Он из ниоткуда, этот Джул. Удивляюсь, как это ему удалось подобраться так близко к верхушке. Я постучал в дверь и увидел один глаз Кэппи, появившийся в щели шириной в десятицентовик.

– А, Коул! – сказал он.

Дверь широко распахнулась, и я вошел в комнату.

– Привет, Кэппи. Как жизнь?

– Комси комса[2], – сказал он и скорчил гримасу.

– Где идет игра? – осведомился я.

– В спальне. Ты играешь?

– Ну, не знаю, – небрежно сказал я. – Ставки большие? Кэппи пожал узкими плечами.

– Я не играю, – сказал он.

Он плюхнулся на стул у двери, а я направился в спальню. Когда я вошел, ребята, сидящие за столом и стоящие рядом, все подняли головы.

– Привет, Коул! Смотрите, парни! Кто к нам пожаловал!

– Как жизнь? Давай рассказывай по порядку!

– Слышал, прошлой ночью тебе пришлось проделать пару дыр!

– Отличная работа, Коул.

И все в этом роде, пока не встрял Джул:

– Мы в карты играем или расточаем приветствия всяким соплякам?

Все ребята заткнулись, словно Джул закрыл им рты ладонью. Я посмотрел на него через стол. Он держал карты тугим веером, и его черные брови были сдвинуты вместе над карими глазами-пуговицами. У него был тонкий нос с горбинкой, а сигара торчала изо рта так, что едва не касалась кончиком его носа. На меня он не смотрел. Он не сводил глаз с карт, пока ребята ждали, что я отвечу.

– В чем дело, Джул? – спросил я.

– Ты же слышал, Коул. Ты мешаешь игре.

– Похоже, я мешаю только одному тебе, Джул. Тогда он поднял глаза, и брови его тоже приподнялись. Неспешно и аккуратно он положил карточный веер на стол.

– Да, – сказал он, – возможно, ты мешаешь только мне одному.

– Ну, ты же знаешь, что делать в таких случаях, Джул.

– И что же, Коул?

– Можешь засунуть свое недовольство себе в…

Он встал из-за стола так быстро, что я не уверен, успели ли часы отсчитать секунду. Он быстро обошел игроков и, протянув свою мощную лапу, схватил меня за лацкан пиджака. Другой рукой он размахнулся и ударил по лицу кастетом. Голова у меня откинулась назад, и тогда он заехал мне в другую скулу.

Этого мне и нужно было!

Я резко ударил Джула кулаком в живот. Ясно, он здорово удивился. Он так удивился, что отпустил мой пиджак и полез было рукой к себе под мышку, как раз в тот момент, когда мой второй кулак обрушился ему в челюсть. Рот у него открылся, и губы выплюнули сигару. Рука у него все еще тянулась к заветному оружию, но я быстренько согнул ногу в коленке и ударил его в сокровенное. Джул сложился пополам, словно автоматический нож с выдвигающимся лезвием, когда нажмешь на кнопку. Я прилично съездил ему кулаком по шее сзади, достаточно сильно, чтобы перебить пару позвонков. Он рухнул вперед, словно пьяный матрос, поцеловал пол, а потом разлегся, и больше ничего в мире его уже не волновало.

Джул вышел из игры.

Я на всякий случай пнул его в ребра ногой. Хотел было сломать парочку, но потом подумал, а вдруг мистеру Уильямсу не понравится, как грубо я с ним обошелся.

– Уберите отсюда эту мразь, – сказал я. – Как вы можете играть с этим вонючкой?

Ребята заржали, а потом кто-то выволок его из спальни. Я уселся за карточный стол и сыграл пару конов только для того, чтобы дать им понять, что в любой день могу сесть на место Джула. Проиграв свои два доллара, я ушел.

Через два дня слух об этом происшествии дошел до мистера Уильямса. Мне сказал об этом Терк, и на минуту я подумал, что он под марафетом и несет какой-то бред. Потом я решил, что такое Терку и во сне не могло привидеться, не важно, что он сдвинутый, поэтому я быстренько отправился повидать мистера Уильямса.

Он сидел за большим столом: светлые волосы, бесцветные брови с ресницами и бледно-голубые глаза, взгляд которых пришпиливал тебя к стене.

– Привет, Мэнни, – сказал он. – Пододвигай стул. Я уселся и пробежал глазами по сшитому на заказ костюму, в котором он был, по сверкающему на мизинце перстню, наманикюренным ногтям. Он был главным. Боссом. Шишкой. Он прикурил сигарету от тонкой золотой зажигалки.

– Мелкие неприятности, Мэнни, – сказал он.

– Чем могу вам помочь, мистер Уильяме?

– Да все дело в том, что неприятности-то у тебя, – сказал он и выдохнул дым тонкой струйкой, а потом снова вперил в меня свой взгляд.

– А-а-а, – сказал я невпопад, – вы, наверное, имеете в виду Джула. Я…

– При чем тут Джул! – поморщился мистер Уильяме. – Он получил то, что заслуживает. Я рад, что ты поработал над этим.

– Ну, спасибо. Я…

– Дело в твоей подружке, – сказал мистер Уильяме.

– В моей.., подружке?

– Она была здесь, Мэнни. Только что.

– Бетти? Здесь?..

– Она бросалась угрозами, Мэнни. Сказала, что пойдет в полицию. Сказала, что ее тошнит от того, что ты выполняешь приказы какой-то шишки на ровном месте. – Он помолчал. – Ты тоже считаешь, что я шишка на ровном месте, Мэнни?