Хулио Кортасар - Редкие занятия Страница 2

Но ведь может случиться и так, что до этого и, возможно, задолго до этого — скажем, в нескольких сантиметрах от отверстия раковины, на уровне второго этажа или в подвале дома — мы найдем волосок с узелком. Только представьте: какая радость охватит нас в таком случае при подсчете сэкономленных — по чистой случайности — сил и средств, потраченных для обоснования, осмысления и практического исполнения подобной работы; так что каждый уважающий себя учитель должен бы с первого же урока наставлять своих учеников на нашем примере — вместо того, чтобы терзать их душу живу задачами с трехчленами или печалью Канчи-Райады[7].

[Пер. В. Андреева]

Тетушкины затруднения

Почему одна из наших тетушек так боится упасть на спину? Годы и годы мы всем семейством старались излечить ее от этого навязчивого страха, но настало время признать наше бессилие. Что бы мы ни предпринимали, тетушка боится упасть на спину, и ее невинная мания затрагивает всех нас, начиная с отца, который, как любящий брат, провожает ее, куда бы она ни шла, и смотрит при этом на пол, чтобы тетушка могла шагать беззаботно; мать тщательно подметает внутренний дворик несколько раз в день, сестры убирают теннисные мячики, коими в невинности души забавлялись на террасе, а кузены очищают все поверхности от всякого рода следов, которые можно вменить в вину собакам, кошкам, черепахам и курам, а живности этой в доме полно. Но все напрасно, тетушка решается пройти по комнате лишь после долгих колебаний, бесконечного визуального изучения местности и несдержанных речей, обращенных к детворе, попадающейся ей на глаза в этот момент. Затем тетушка пускается в путь, сначала ставит одну ногу и некоторое время притопывает ею, как боксер на разминке, затем ставит другую, перемещая таким образом свои телеса (в детстве нам казалось — величаво); и ей требуется несколько минут, чтобы добраться от одной двери до другой. Кошмар.

Мы всем семейством несколько раз пытались добиться от тетушки, чтобы объяснила более или менее связно, почему она так боится упасть на спину. Один раз она отмолчалась, причем молчание было такое непроницаемое — хоть руби топором; но как-то вечером, после обычного стаканчика целебного бальзама, тетушка снизошла до объяснения: если она упадет на спину, то подняться не сможет. В ответ на естественное замечание, что все тридцать два члена семейства не преминут поспешить ей на помощь, тетушка ограничилась томным взглядом и двумя словами: «Все равно». Несколько дней спустя мой брат (который старший) повел меня ночью в кухню и показал таракана, лежавшего на спине под раковиной. Мы долго и совершенно безмолвно наблюдали за тщетными его попытками перевернуться, а прочие тараканы тем временем, преодолев светобоязнь, сновали по полу, причем задевали на бегу собрата, покоившегося в лежачей позе на спине. Мы вернулись к себе в спальню, глубоко опечаленные; по сей или по иной причине, но никто больше не приставал к тетушке с расспросами; мы ограничились тем, что старались по мере возможности облегчить ее страх, провожали, куда бы ни шла, водили под руку и покупали в больших количествах обувь с рифленой подошвой и прочие предметы, помогающие сохранять равновесие. Жизнь, таким образом, продолжалась и была не хуже, чем у других.

[Пер. А. Косс]

Тетушка истолкована (или наоборот)

Кто больше, кто меньше, четыре моих двоюродных брата увлекаются философией. Читают книги, спорят друг с другом, а прочие члены семейства восхищаются ими на расстоянии, храня верность семейному правилу: не соваться в чужие увлечения и даже, по мере возможности, поощрять их. Эти ребята, вызывающие у меня великое уважение, не раз задавались вопросом о природе и сути тетушкиных страхов и пришли к выводам туманным, но, возможно, достойным внимания. Как обычно бывает в подобных случаях, тетушка знать не знала об этих внутренних смутах, но с того времени заботливость семейства по отношению к ней существенно возросла. Долгие годы мы сопровождали тетушку, когда она нетвердым шагом перемещалась из гостиной в переднюю, из спальни в ванную, из кухни в кладовую. Нам отнюдь не казалась пустой прихотью ее привычка спать только на боку (по четным дням на правом, по нечетным — на левом) и соблюдать в течение всей ночи полнейшую неподвижность. На стульях, будь то в столовой или во внутреннем дворике, тетушка сидит очень прямо; ни за что не согласилась бы насладиться комфортом кресла-качалки или глубокого кожаного кресла в американском стиле.

В ночь, когда над нами должен был пролететь спутник, все семейство разлеглось во внутреннем дворике прямо на плиточном полу, чтобы не упустить зрелища, но тетушка осталась на стуле и на следующий день ужасно мучилась из-за ревматических болей в шее. Постепенно мы убедились, что ничего не поделаешь, и теперь смирились. Очень помогают нам двоюродные братья: обмениваются понимающими взглядами и произносят фразы вроде нижеследующей: «Она права». Но почему? Мы не знаем, они же не хотят объяснять. Что касается меня, например, то, на мой взгляд, лежать на спине замечательно удобно. Тело всей своей поверхностью соприкасается с матрацем (или с плитками пола, когда лежишь во внутреннем дворике); чувствуешь, как вся его тяжесть, распределяясь, уходит в пятки, щиколотки, ляжки, ягодицы, хребет, лопатки и затылок, а оттуда — в землю, так надежно и естественно перетекая в ее недра, которые с жадностью втягивают нас и, кажется, хотят поглотить. Любопытная вещь: для меня лежать на спине — самое естественное положение; иной раз подозреваю, что именно по этой причине оно так ненавистно тетушке. А по-моему, положение идеальное и, по сути, самое удобное. Да-да, именно так, по сути, по самой сути: на спине. Мне даже страшновато становится, а вот отчего — никак не объяснить. Хотелось бы мне быть как она, а не могу. Никак.

[Пер. А. Косс]

Примечания

1

…в квартале Пасифико… — то есть в Тихоокеанском квартале. Ирония заключается в том, что у Аргентины нет выхода к Тихому океану.

2

Гумбольдт — улица в Буэнос-Айресе. Названа в честь немецкого естествоиспытателя Александра фон Гумбольдта (1769—1859). В 1799—1804 годах Гумбольдт (совместно с Эме Бонпланом) совершил длительное путешествие по Центральной и Южной Америке. Эта экспедиция дала ценные научные результаты в области ботаники, зоологии, гидрологии.

3

Годой-Крус — улица названа в честь Томаса Годой Круса (1791—1852), аргентинского политического и военного деятеля, соратника Сан-Мартина.

4

Серрано — улица в Буэнос-Айресе. Названа в честь Хосе Мариано Серрано (1788—1852), боливийского политического деятеля. Серрано принимал активное участие в работе конгресса, проходившего в июле 1816 года в аргентинском городе Тукуман и провозгласившего независимость Объединенных провинций Ла-Платы (Аргентины).

5

«Ла-Расон» — буэнос-айресская газета. Название газеты придает кортасаровской миниатюре дополнительную ироничность; на русский язык слово «razon» переводится как «разум, интеллект, здравый смысл, резон» и т.п.

6

Вискача — грызун семейства шиншилловых, похожий на зайца; здесь: персонаж латиноамериканского фольклора.

7

Канча-Райада — равнина в центральной части Чили, где в 1818 году армия Сан-Мартина потерпела поражение от испанских войск.