Александр Щёголев - Главный враг Страница 2

И вот — снова сижу на толстом суку и снова ожидаю неизвестно чего. Передо мной установлен на треноге лазер, компактный, но достаточно мощный. На поясе удобно устроилась коробочка дистанционного управления взрывчаткой. Автомат до отказа набит снарядами с кумулятивным зарядом и фугасными гранатами. Словно леопард в засаде, я затаился в мирной листве дерева. Я подстерегал добычу.

Ждать долго не пришлось. Вскоре в том месте, где дорога сходится с горизонтом, появилось пыльное облако. В нем различались черные точки — множество черных точек, которые двигались в мою сторону. Доносился тяжкий гул: этот гул был мне знаком. Так передвигается колонна танков. Впрочем, это и были танки, только не наши, не земные. Когда колонна приблизилась на достаточное расстояние, я смог их рассмотреть.

По дороге стремительно мчались уже не полусферы, а целые шары такого же черного цвета, и перемещались они таким же непонятным способом: скользили, едва касаясь поверхности. У каждого шара наверху была башенка, из которой торчал зловещий раструб.

Я спокойно включил лазер. Загорелась шкала, стрелка индикации установилась на «100». Все в порядке. Потом настроил заранее подсоединенный к лазеру прицел, поймал в него колонну. Между тем танки неумолимо приближались к месту, где была закопана взрывчатка. Я нащупал кнопку дистанционного управления. И когда первая машина, наконец, достигла поворота и оказалась точно на заряде, я вдавил кнопку в приборный щиток.

Сначала я увидел, как вверх взметнулись пласты почвы, а потом услышал грохот. Земляной столб поднялся в воздух и стал рассыпаться. Из него вырвалась передняя машина, медленно перевернулась, повисела в воздухе, нехотя двинулась вниз. Она упала в образовавшуюся яму, и земляной столб накрыл ее. От взрывной волны дерево заходило ходуном.

Колонна остановилась, танки закрутились на месте. Я сжал рукоятки лазера, мельком глянул на прицел, потом затаил дыхание и нажал на спуск. Ультрафиолетовый лазер — страшная игрушка. Из окошка вырвался невидимый луч, ударил в последнюю машину, и та разорвалась на миллион кусочков — лопнула, как мыльный пузырь. Тогда луч перескочил на другие машины. Он восторженно заплясал в пространстве между первым и последним танками, словно упиваясь способностью разрушать, он безжалостно выжигал мечущиеся по дороге механизмы. А я, закусив губу и стиснув пальцами рукоятку, водил лазером туда-сюда, наслаждаясь тем, как подчиняется моей воле этот ужасный луч.

Все было кончено.

Внезапно я заметил: из ямы-воронки, разворотившей дорогу, стремительно выползает черный шар. Откуда он там взялся? Неужели это тот самый первый танк, шедший в голове колонны? Ни черта не понимаю! А потом что-то взорвалось у меня в мозгах, уши заткнула тугая пробка, и я обнаружил, что сижу на земле, тупо протирая засыпанные грязью глаза. В колени мне приткнулся лазер со сломанной треногой, сумка и автомат валялись метрах в десяти, а на месте дерева торчал нелепый огрызок. В воздухе тучей витали щепки, резко пахло озоном. Я ощупал себя. Вроде не ранен… Странно, как я уцелел? Дерево разнесло… Пошатываясь, добрел до сумки и автомата. Холодный приклад отрезвил мой контуженый разум, я огляделся и покрылся потом. На меня надвигался танк. Вблизи он казался огромным. Вот он уже совсем близко, а его башенка поворачивается раструбом ко мне.

Я сорвался с места, зайцем допрыгал до ближайшей кочки и без сил свалился на землю. Из раструба несколько запоздало вырвалась огненная струя — пылающим следом очертила путь, проделанный мною. Я снова вскочил, понимая, что оставаться на месте нельзя. Краем глаза успел заметить, как из раструба вылетела новая струйка дыма, и тут же за моей спиной жутко грохнуло. Я упал, сверху на меня посыпалась земля. Кочка вмиг превратилась в яму. Я вскинул автомат. Судорожно прижимая приклад к животу, нажал на спусковой крючок. И не отпускал до тех пор, пока не выпустил все содержимое магазина в этот проклятый черный шар.

Поверхность танка покрылась сплошным взрывом, его на мгновение заволокло дымом. Когда же взрывные газы рассеялись, я чуть не заикал от страха. Танк был цел. По-моему, на его пористой поверхности не появилось и вмятины. Правда, он растерянно крутился на месте: очевидно, для экипажа мой залп оказался слишком неожиданным.

А я уже бежал по перепаханной взрывами земле. Лазер сиротливо лежал на боку, уставившись матовым глазом-окошком в небо. Я в панике схватил его за сломанную треногу. Индикатор еще горел! Скорей, скорей. Шар уже успокоился и стоял, не двигаясь, а его башенка с раструбом разворачивалась точно на меня… Шлепнувшись в грязь, положил лазер на бугорок и навел его в цель. Ч-черт, почему дрожат руки? Вот и кнопочка — родная моя! Нажал на нее и пригнул голову. Шар взорвался мгновенно, оглушительно, брызнув осколками, а я слился с чужой землей, как тень бесплотная, обнял ее, шепча молитву…

Победа. Да, братцы мои. Она самая.

Обессиленный, я перевернулся на спину, подложив под голову руки, и посмотрел в небо. Странное здесь небо, с каким-то зеленоватым оттенком. Неземное небо. Птиц нет, хотя, судя по всему, сейчас лето. Ни облачка, ни тучки. Интересно, бывает здесь дождь?.. Отдохнуть бы. После тяжелой-то работы. Колонны вражеских танков больше не существует — я сделал работу на «отлично», я выполнил свой долг… Ради вас, родные мои. Всё — ради вас. Как вы там без меня? Соскучился, дико соскучился, только сейчас понял — как. Тоска… Я устало помассировал виски. И вспомнил инструкцию.

«Если тебя одолела тоска по дому, постарайся прогнать ее железной волей истинного воина. Если тебе это не удастся, представь себе, что сделал бы неприятель с твоими близкими…» Я честно попытался справиться с воспоминаниями, однако воля моя, как видно, оказалась недостаточно тренированной. Тогда я представил, что сделал бы враг с моей женой и дочкой, окажись те у него. Воображение у меня хорошее. И мне как-то сразу расхотелось что-либо вспоминать, захотелось резать, рубить на части этих псевдолюдей, а потом втаптывать их кровавые потроха в грязную лужу. Короче, вылечился. Непонятно только, откуда взялись во мне эти сентиментальные заскоки?

Вдруг меня как током дернуло. Почему я сразу не подумал? Лежу, расслабляюсь, болван… Они же теперь авиацию пустят! Пошлют звено бомбардировщиков, которые живо превратят этот район в пустыню.

Так и есть! Прошло всего несколько минут, и небо наполнилось оглушительным ревом. Воздух завибрировал, передавая дрожь земле. Из-за леса выскочила стальная сигара. Потом еще одна. Потом еще… Вытащить кокон и распаковать его было парой пустяков. Самое трудное — влезть в него. Как, например, влезть в узкую трубу головой вперед. Когда вой пикирующих бомбардировщиков стал превращаться в пронзительный свист, я наконец полностью втиснулся, отделился от внешнего мира чудовищно крепкой перегородкой. Потом отключил звук и приготовился.

Боже правый, во что они превратили местность? Откуда это поле? Куда подевался лес, где дорога? Кругом ямы, земляные горы, болота из грязи. Небо до горизонта затянуто пылью. Ничего не скажешь, обработали участок основательно, не придерешься! Я в последний разок огляделся и содрогнулся, представив, в каком аду находился…

Так. Ждать мне больше некого, меня наверняка считают уничтоженным. Вернее, не меня лично, а непонятную местным воякам силу, которую я представляю. Бомбардировщики были последними, вряд ли сюда пошлют еще что-нибудь. Разве что комиссию — разбираться в происшедшем.

У ног моих валялся скомканный кокон. Я посмотрел на него и понял: пора браться за дело. Меня ждет работа. Я солдат, война — моя работа. Меня ждет война. Я сложил кокон, в результате чего он сделался меньше школьного ранца, потом вскинул сумку на плечи и зашагал прочь.

До заданного населенного пункта было километров двадцать, мне предстоял довольно долгий путь. Сначала идти было трудно, исковерканная взрывами поверхность не давала войти в четкий ритм ходьбы. Только когда я оставил район, подвергшийся бомбежке, шаг мой стал ровным, размеренным. Я шел быстро, сверяясь с указателем направления, стрелка которого постоянно указывала кратчайший маршрут.

Этот город обнаружила предварительная разведка из космоса. Конечно, он не был единственным на планете, но в других местах готовились работать другие. А мое дело — именно здесь. И когда пришло время перейти от скучных наблюдений к первому боевому контакту, я высадился неподалеку от заданного объекта. Мне предстояло определить боеспособность врага, короче, провести пробный бой. Эту задачу я выполнил, даже не дойдя до населенного пункта. Но начатое дело нужно доводить до конца. В любых условиях необходимо стремиться решать главную задачу — так предписывает инструкция.

Через два с половиной часа, когда я одолел больше половины пути, открытые пространства кончились, и я снова вошел в лес. Меня обступили завывания и повизгивания, стрекотания и стоны. Глухо шелестела листва деревьев, сквозь которую с трудом пробивался дневной свет. Было сумрачно и тоскливо в этом лесу. Далекие крики каких-то животных, неприятная прохлада, неожиданно наступавшая тишина не позволяли расслабиться. Растения приглушенно бормотали, будто обменивались мнением о незваном госте, невысокая трава смятенно пыталась расступиться и умирала, когда я ступал на нее. И это тоже тревожило. Вся атмосфера была пропитана тревожным ожиданием. Когда указатель направления показал, что осталось около пяти километров, я удвоил осторожность. Существовала реальная возможность снова нарваться на пост. Если дозорный был выставлен за двадцать километров от населенного пункта, то за пять он должен быть обязательно, и не просто дозорный, а целая система секретов и засад. Или, например, можно было встретить кого-либо из местных жителей, чего также нельзя исключать…