Владимир Марченко - Сон о золотых рыбках Страница 2

– Рыбьим жиром пахнет. С детства аллергия.

– Полезно. Ты должен быть сильным, а не сморщенным огурчиком. Давай покормлю, мой славненький. Куда это мы навострились в такую рань? «Орбита» открывается в десять, а сейчас ещё и восьми нет. – Она тряхнула головой, окрашенные в светло-оранжевый цвет короткие волосы, вспыхнули пламенем. – Поцелуй меня – не отравишься, – щечки зарделись, а глаза засияли изумрудами. – Так бы написали в старинном романе.

Оля неистова в своих изобретательствах, неистощима на выдумки, которые воспринимал спокойно; но думал иногда, что жена походит на любопытного пушистого зверька, не знающего, что делать со своим маленьким ладным тельцем. Зато её беспечность приводит в глубокое отчаянье. Скопленные гроши на пальто, тратила на пустяки, не думая в чём ей придётся ходить на лекции зимой. Андрей старается не ворчать на Олю, но бывает, что срывается, пытается убеждать о необходимости приобрести пальто, а не дорогие духи. Видя её молчаливую грусть, обещает купить самые-рассамые дорогие лосьоны, маникюрные наборы, фен. Оля молчит, садится за швейную машинку, начинает сшивать треугольнички разноцветной материи. Андрей в такие минуты начинает разбирать, подобранные в соседних дворах, стиральные машины, телевизоры и радиоприёмники. Люди покупают новое бытовое оборудование, а старое – оказывается у мусорных контейнеров. Андрей установил в комнате большой цветной, хотя и ламповый телевизор, у которого лишь сгорел предохранитель. Два холодильника отремонтировал молодожён. Один отвезли в общежитие Олиным подругам, а второй -- оставили. Из трёх стиральных машин собрал одну. Из детских колясок Листовский сделал «транспортное средство», на котором возит в дровяник старую мебель. По выходным конструирует, шлифует, тонирует. В комнате появился сервант для посуды и книг, шифоньер, кухонный стол и два настенных шкафчика. На месте металлической кровати стоит теперь широкая деревянная кровать.

Когда молодые заняли комнату, их поразил старый щелястый пол. Теперь ходят по «паркету». Андрей напилил квадратов из боковин и дверок, найденных шифоньеров, приколотил к старым доскам, подстелив куски полиэтиленовой упаковки. Потом пришла очередь сделать панели. Когда дядя увидел свою дворницкую, то объявил молодым, что квартплата снижается до полулитры водки, а за свет, воду и отопление пусть платят студенты из своих доходов.

Если кто-то бы сказал Андрею, что у него возникнет пристрастие обследовать помойки, свалки и мусорные баки, то послал пророка куда подальше. Сегодня с утра отправляется на поиск. У него появились знакомые дворники, которым помогает убирать снег или листья. Дворники снабжают старыми аквариумами, бытовой техникой и мебелью. Листовский не только ремонтирует её, но и дополняет новыми деталями – ящичками, откидными столешницами, оборудует лампами освещения. Журнальные столики собирает из тумбочек, старых шифоньеров. Иногда приходится покупать шурупы, рояльные шарниры, мебельные колёсики, лак, морилку, декоративную самоклеящуюся плёнку. Мечтает Андрей купить небольшую циркулярную пилу, дрель. Сделал из электродвигателя наждак, пытался приспособить патрон, чтобы зажимать свёрла, но токарь заломил нереальную цену за подгонку патрона. Андрей сверлит отверстия ручным коловоротом. Если бы у него был инструмент, мог менять водопроводные железные трубы на металлопластиковые. У себя в комнате заменил проржавевший водопровод, канализацию, установил унитаз, но трудиться пришлось очень долго.

Соседи по дому – пенсионерки – приглашают отремонтировать стиральную машину, проверить телевизионную антенну, разобраться с утюгом, прочистить забившуюся старую канализацию. Последнюю неделю нет заказов. Просит знакомых дворников, чтобы рекламировали его услуги.

Бывали месяцы, когда у них в семейной кассе накапливались деньги. Молодые ходили в театр, лакомились свежими фруктами, покупали материал на кофту или юбку. Оля за вечер могла скроить и сшить себе простой костюм. Старая соседская швейная машинка ожила. Оля радовалась, как ребёнок. Она конструировала одежду из любой ткани. Комбинировала в несколько цветов. Получалось оригинально. Случалось, что девочки приносили ткань, вырезку из журнала. Оля работала быстро, с одной примеркой, но деньги за работу с подруг не брала. Часто говорила, что ей бы оверлог… Андрей искал с ней на базаре этот механизм, но им не везло. Заводские многониточные оверлоги стояли дорого.

Оленька для него всегда желанна, всегда неожиданна. Они живут самостоятельно, как настоящая семейная пара. Дядина жена подсказывает, что нужно отремонтировать погреб, заготавливать картошку и другие овощи. А где брать эти овощи, не говорит. Андрей иногда привозит из дома мешок картошки, но его хватает на две или три недели. Оленька переживает за подруг, а, спросив у Андрея единожды разрешение, возит в общежитие сумку картофеля. …Подставила к столу стул, убрала посуду, присела на край стола, распахнула халат и положила ногу на спинку второго стула.

– Как бы наш столик не развалился. Что-то громко настукивает?

Сегодня ему опять приснился старый сон, сон собственный и незабываемый. Снилась Аня. Та самая – немного полненькая и нестерпимо задавулистая., не дававшая никому списывать ни алгебру, ни английский. Не смотря на эти недостатки, почему-то нравилась Андрею. В одиннадцатом классе были девчонки и более симпатичные, и не выпендривались, как она, считая себя чуть ли не главной модницей в маленьком городишке, который и на городок не тянул, а был посёлком городского типа. Не забывал и белокурую Любу из восьмого. Люба Давыдова – его первое увлечение. Это странное чувство заставляло ходить вечером у её дома, чтобы увидеть силуэт на кухонной занавеске. Силуэт девушки, мелькнувший на секунду, делал его счастливым.

Получилось так, что семья разорвалась; Андрей оказался в старой одноэтажной школе, в классе, в котором было не сорок человек, а только пятнадцать. В десятом Игорь увлёкся вновь. Люба – это неземной символ пылкой любви. Анечка – наоборот. Земная. Энергичная. Не всегда справедливая. Крикливая. Он видел её недостатки, но не обращал на них внимания. Не замечал…

Аня не могла не чувствовать, что нравится, ведь он краснел, как первомайский флаг, когда обращалась за каким-нибудь пустяком. Она старше брата, но учились вместе. Её брата прозвали Графом, так как, по рассказам одноклассников, фотографировать научился раньше, чем читать и писать. Витька-Граф даже на уроках у старой Клавдии Михайловны, строгой и злой, умудрялся сделать «кадр». Соклассник дрожал у доски, оправдываясь, словно виноват в столетней войне Англии и Франции. На фотокарточке выглядел комично. Они подружились. Витька учил Андрея ставить диафрагму, чтобы снимок был резким. Иногда вместе печатали фотки в доме Вельяминовых днём. Анька лезла, командовала, втискиваясь между ними и дышала в ухо запахом жареной рыбы, вглядывалась в кювету с проявителем, на дне которой, в красном свете выплывали на фотобумаге очертания знакомых лиц. Она хватала пальцами мокрую бумагу, забыв о пинцете, а Витька не давал ей вынимать снимок.

Колени Андрея и Ани соприкасались. Она не замечала, что короткий халатик распахнулся, ему видны плавки, хотя это только казалось. Не мог отвести глаз от коленей, и краснел, как клюквенный сироп. При свете красного фонаря этого никто не мог видеть. Шёл процесс получения фотокарточек для школьной стенгазеты. Эксплуатировала сестра брата нещадно, давая здания «сфотать» курильщиков, прогульщиков и несанкционированные поцелуи на школьных вечерах.

Перед Новым годом родители Ани и Графа уехали к родственникам, разрешив детям отметить праздник по-взрослому. Родители решили, что чада должны идти в ногу со временем, ведь ребята выросли, а запреты сделают нервными и глупыми. Могут дети подпасть и под влияние нехороших подруг и товарищей. Соклассников Ани и Виктора предложение побалдеть перед каникулами встряхнуло. Не все смогли перешагнуть родительский барьер запрета, но вечером на квартире Вельяминовых собралась весёленькая компания из семи девушек и шести юношей. Закуски принесли из дома, купили только шампанское и сухое вино. Домашний самогон Вельяминов предусмотрительно развёл до пяти градусов сиропом брусничного варенья.

– Андрей! Неси фужеры, – требовала Анна мягким бархатным голоском. – Мальчики, стулья расставляйте. Девочки, промойте грибы, заправьте сметаной. В зале юноши опутывали сосновую ёлку ещё одной электрической гирляндой, разложили стол и принялись придавливать к полу тарелками и бутылками. Моргала разноцветными огоньками гирлянда, ворковал магнитофон, Граф щёлкал затвором «Зенита» с мощным объективом.

– Андрей, не забудь ножи. …Салфетки в ящике трельяжа, – гоняла хозяйка гостя, осматривая остывший торт, будто без него Новый год не придёт в городок Тасино.