В доме врага. Часть 2 - Байрашная Анна Сергеевна Страница 2

Я стояла и смотрела на своего любимого, не понимая ничего.

Мне продолжали делать массаж сердца. Доктор терял последнюю надежду, но твердил лишь одно:

– Пульса нет. Дайте пять миллиграммов адреналина, немедленно!

Доктор все время смотрел на прибор для измерения жизненных показателей. Он почти потерял надежду на то, что мое сердце вновь начнет биться.

А в моей душе загорались чувства и искры. Увидев любимые глаза Саваша, я снова взяла его за руку И пошла вместе с ним. В этот серый мир, полный мрака и горечи переживаний, утрат и боли.

Мы шли вместе с Савашем, как раньше, по берегу моря, снова обнимаясь, улыбаясь И радуясь каждому счастливому моменту в нашей жизни. Казалось, что мы начали новую жизнь.

Доктор из последних сил продолжал спасать меня. Вскоре он сказал:

– У больной появился пульс! Дайте скорее пять миллиграммов атропина!

Вскоре о том, что произошло, узнал господин Мехмет Сорал, мой отец. Ему сообщила об этом госпожа Белькиз. Удивительно, но отец сильно испугался за меня. У него поднялось давление от паники. Он не задумывался, что станет с ним, если я умру. Умирает его единственная дочь? Что ему делать? Ведь эту линию жизни он сам мне выбрал. Отец купил билет на ближайший рейс до Стамбула. На его душе было очень скверно, как никогда ранее. Эта сумасшедшая гордость и его бешеный нрав сразу куда-то исчезли. Он превратился в маленького ребенка. Каким бы человек ни был всесильным, он всегда останется простым смертным.

В больнице в комнате ожидания сидел Вурал вместе с госпожой Белькиз. Он все время плакал и твердил своей матери, что во всем происшедшем виноват только он сам. Что ему не нужно было соглашаться на этот брак. От этого не было никакой пользы. Вурал считал себя виноватым во всем. Госпожа Белькиз сидела в инвалидном кресле и плакала. Приблизившись к сыну, она взяла его ладони в свои руки И сказала, смотря прямо ему в глаза:

– Здесь нет твоей вины. Виновата лишь только я одна. Когда я совершила этот проступок, я даже бровью не повела, спала спокойно по ночам и не сожалела о содеянном. Сейчас же я на тебя не могу спокойно смотреть. В том, что произошло, виновата только я.

Вурал удивленно спросил ее, что она имела в виду. Но госпожа Белькиз лишь только опустила глаза. С чувством вины она повторяла ему вновь И вновь:

– Знаешь, сынок, давай ты об этом узнаешь тогда, когда должен будешь узнать.

Прослезившись, она посмотрела в глаза своего сына И подумала: «Навряд ли ты об этом узнаешь. А если и узнаешь, то не простишь меня. Ты станешь таким же отдаленным, как и Каан. Между вами есть только одна разница. Ты знаешь, что я твоя мать, а он нет. Ты возненавидишь меня. А он нет».

1984 год. Сентябрь. Турция. Измир. Илдыр. Молодая симпатичная девушка двадцати пяти лет стояла у причала, где рыбаки отправлялись в море. Девушка казалась печальной – вот уже третий раз за этот месяц она приходит сюда, держа в руках письмо и нежно лаская свой большой живот: в ней была еще одна жизнь. Сильный морской ветер раздувал ее темно-каштановые волосы, а юбка у платья колыхалась и облепляла ее ноги. Прохладный осенний ветер придавал ей уверенности в том, что Каан вернется. Она каждый раз перечитывала это письмо, стоя на причале. Так И в этот раз, раскрыв конверт, вновь стала перечитывать его. На конверте было написано – Белькиз. В самом же письме было следующее: «Любимая, милая моя Белькиз! Юный цветочек мой! Душистее тебя нет никого на этом свете. Сегодня я пишу это письмо, вдыхая аромат твоих волос, смотря в твои очаровательные глаза. Я узнал, что сильнее жизни люблю тебя. Эта ночь придала мне сил, чтобы похитить тебя и увезти далеко-далеко. Туда, где нас никто и никогда не найдет. Даже твой отец, господин Бора. Я не сказал тебе, что ухожу в рейс, только лишь потому, что наш капитан принял поспешное решение. Синоптики передали, что в море выходить рискованно. К нам поступил выгодный заказ, и мы сможем заработать на нем много денег. Я увезу тебя отсюда. Господин Бора не сможет выдать тебя замуж за Охмета Устюна. Ты стала моей и останешься ею навсегда. Обещаю тебе – я вернусь, и мы поженимся. Я люблю тебя, Белькиз. С любовью, твой Каан».

Прочитав это письмо, Белькиз опять начала страдать, плакать, то закрывая свои глаза, то открывая их. Она все смотрела в море, в надежде на то, что наконец-то увидит его катер. Но море лишь покрылось рябью на горизонте. Среди тех судов, которые были пришвартованы к причалу, его судна не было. Рыбаки разговаривали между собой и играли в нарды.

– О, опять эта девушка.

– Ты ее здесь уже видел?

– Да, видел. Она в третий раз сюда приходит и все читает свое письмо.

– Возможно, она ждет тут кого-то?

– Дай Аллах тому, кого она ждет, возвратиться из моря живым И невредимым.

– Да, ты прав, брат, в такую погоду вернуться живым – это чудо.

– Шанс не потопить судно – один на миллион.

– Да, еще обещают ухудшение погоды на следующей неделе.

– Дай Аллах, чтобы они вернулись живыми.

– Аминь.

Белькиз вернулась домой вновь опечаленной. Дома господин Бора разговаривал с ее матерью – госпожой Сабихой. Они спорили И кричали друг на друга. Мужчина твердил только одно:

– Как только эта мерзавка родит этого щенка, ты сама лично отдашь его той женщине.

– Нет, я ни за что не отдам своего внука нищей! – кричала она.

– Нет, Сабиха! Ты отдашь его, этого ублюдка, Горкем! А если ты этого не сделаешь, то представь, что будет с нами, с нашим могущественным кланом? Он разрушится, как карточный дом, И враги, словно стервятники, вцепятся нам в горло из-за этого ублюдка. Ты готова все потерять, и даже свою жизнь, ради него?

Женщина увела свой печальный взгляд в сторону И, тяжело вздохнув, промолвила:

– Хорошо, Бора, мы отдадим его Горкем. Но обещай мне, что мы будем помогать ей в дальнейшем.

– Обещаю. Но прошу тебя, перестань менять свое решение И свыкнись с тем, что этот ребенок не наш. Не нужно к нему привыкать. У нашей дочери еще будут дети. Не волнуйся.

Господин Бора обнял госпожу Сабиха и добавил:

– Наша дочь испортилась из-за любви. Ну ничего, мы это исправим.

2011 год. Осень. Турция. Ван.

Савашь был бледным и мокрым от пота. Ему казалось, что он теряет свою единственную Бихтер. Он видел, как я свалилась в пропасть, встала И пошла к нему, взяла за руку, вернула его домой. В этот самый момент парень пришел в себя. Смотря на господина Чинара, он испугался И стал спрашивать:

– Где я? Кто вы? Где Бихтер, Юсуф, Керим, Топрак и Мельтем? Где они?

Старик тяжело вздохнул И промолвил:

– Я Чинар. Так меня зовут. Парень, ты чудом остался жив, я притащил тебя к себе в дом. Сам Всевышний даровал тебе жизнь.

Хоть Савашь и был слаб, но, закрывая свои глаза, он все вспомнил в мельчайших подробностях.

В памяти у него промелькнула та самая картина. Он не выдержал И заплакал, говоря лишь одно:

– Они все погибли из-за меня! Мой брат, друг, невестка И племянница. Они умерли за мою любовь к одной девушке. Она была помолвлена с другим. Они все умерли из-за нас. Моя семья умерла из-за меня.

Чинару от этих слов стало не по себе, он так же, как и Савашь, заплакал, взял настойку И дал ее выпить молодому человеку, успокаивая его. Он надеялся, что время залечит его раны.

Турция. Стамбул.

После попытки самоубийства я перенесла несколько серьезных операций. Я вернулась в этот кромешный ад нашей серой жизни. Мое тело было онемевшим, глаза смотрели в одну точку, руки и ноги были тяжелыми. От беспомощности я не могла плакать, говорить И улыбаться, но слышала, о чем говорили папа и госпожа Белькиз, слушать было противно, я от безысходности закрыла глаза.

Господин Мехмет говорил о том, что ему очень плохо, что его дочь лежит здесь как будто мертвая, а он ничего не может сделать. А госпожа Белькиз ответила:

– Господин Мехмет, не все еще потеряно. Доктор сказал, что еще пара недель – И ваша девочка станет чувствовать свои руки и ноги. А через месяц, дай Аллах, она сможет ходить снова.