Юстейн Гордер - Мир Софии Страница 20

Итак, счастливый обитатель пещеры очутился на поверхности и радуется обретенной свободе. Но вот он вспоминает про тех, кто продолжает томиться внизу, — и возвращается в пещеру. Оказавшись там, он пытается убедить остальных, что тени на стене не более чем колеблющиеся подобия реальных предметов. Но ему никто не верит. Все тычут пальцами в стену пещеры и говорят, что видимое на ней и есть единственная реальность. В конце концов его убивают.

В этом мифе Платон изображает путь философа от неясных представлений к подлинным идеям, стоящим за всеми явлениями действительности. Конечно, у него в мыслях был и Сократ, которого «обитатели пещеры» убили, потому что он критиковал их неверные представления, пытался указать путь к истинному знанию. Таким образом, в мифе про пещеру идет речь и о мужестве философа, о его готовности взять на себя роль наставника.

Платон хочет сказать, что тьма пещеры соотносится с действительностью за ее пределами, как формы этой действительности соотносятся с миром идей. Не то чтобы бытие, согласно Платону, мрачно и скучно, и все же оно мрачно и скучно по сравнению с ясностью идей. Портрет красивой девушки тоже нельзя назвать мрачным и скучным, скорее наоборот. Тем не менее он всего-навсего портрет.

Миф о пещере мы находим в платоновском диалоге «Государство». Здесь же Платон изображает «идеальное», то есть образцовое, так называемое «утопическое», государство. Очень вкратце основную мысль Платона можно сформулировать следующим образом: по его мнению, государством должны управлять философы. В своем объяснении, почему он так считает, Платон отталкивается от строения человеческого тела.

Согласно Платону, тело индивидуума подразделяется на три части, а именно: на голову, грудь и брюшную полость. Каждой из этих частей соответствуют определенные свойства души. К голове относится разум, к груди — воля, а к брюшной полости — желание, или вожделение. Каждому из трех душевных качеств соответствует и один идеал, или одна «добродетель». Разум призван тянуться к мудрости, воля должна проявлять мужество, а вожделение следует обуздывать, чтобы человек выказывал умеренность. Только когда эти три части действуют слаженно, как единое целое, получается гармоничный, или «правильный», человек. В школе следует прежде всего учить детей обуздывать вожделение, затем — развивать у них мужество. А уж под конец нужно привести ум к мудрости.

Платон придумывает государство, построенное точно так же, как человек, — с тем же трехчастным делением. Если у тела есть «голова», «грудь» и «брюшная полость», то у государства есть правители, стражи (или воины) и работники (в частности, земледельцы). Совершенно очевидно, что Платон берет за образец достижения греческой врачебной науки. Как здоровый и гармоничный человек проявляет уравновешенность и умеренность, так и в «справедливом» государстве каждый человек знает свое место в едином целом.

Подобно другим философским разделам у Платона, его философия государства проникнута рационализмом. Решающее значение для создания хорошего государства имеет разумное управление. Телом правит голова, а потому и обществом должны править философы.

Попытаемся возможно проще изобразить соотношение между тремя частями человека и государства:

Платоново идеальное государство напоминает сословное общество древней Индии, где каждому человеку отводилась особая функция, которую он выполнял на благо всех. Еще во времена Платона (и задолго до них) в индийском обществе существовало то же разделение на три части — на правящую касту, или «касту жрецов» (брахманов), касту воинов и касту работников.

Сегодня мы, вероятно, назвали бы платоновское государство тоталитарным. Но интересно, что он считал женщин не менее мужчин достойными управлять государством. В основе его взгляда лежит убеждение, что властители должны управлять полисом с помощью разума. Согласно Платону, у женщин разума столько же, сколько и у мужчин, им необходимо лишь дать хорошее образование и освободить от домашних хлопот и заботы о детях. Платон также хотел отменить семью и частную собственность для правителей и стражей. В любом случае воспитание детей казалось ему слишком важным, чтобы доверять его индивидууму: воспитывать детей должно государство. (Платон первым из философов высказался за создание государственной сети детских садов и школ-интернатов.)

Пережив ряд крупных политических разочарований, Платон пишет диалог «Законы», в котором делает сам себе уступку, изображая в виде альтернативы идеальному правовое государство. Здесь он снова вводит частную собственность и семейные узы, чем ограничивает женскую свободу. И все же он говорит, что государство, которое не дает женщинам воспитания и образования, похоже на человека, упражняющего одну только правую руку.

В общем, можно сказать, что Платон придерживался положительного взгляда на женщин — особенно по сравнению со своими современниками. В диалоге «Пир», например, Сократу подсказывает его философское откровение не кто иной, как женщина по имени Диотима.

Итак, София, это был Платон. Свыше двух тысячелетий люди обсуждали — и критиковали — его поразительную «теорию идей». А затеял это обсуждение собственный ученик Платона по Академии, которого звали Аристотелем, — третий великий афинский философ. Но про него до поры до времени молчок!

Пока София, сидя на пеньке, читала о Платоне, на востоке, над поросшими лесом горами, поднялось солнце. Солнечный диск перевалил через горизонт как раз в ту минуту, когда она прочла о Сократе, который выбрался из пещеры и застыл, щурясь от слепящего света.

София сама будто только что вылезла из подземелья. Во всяком случае, у нее было ощущение, что теперь, прочитав о Платоне, она совсем иначе видит окружающее. Раньше она словно была дальтоником, не различала цветов. Разумеется, она видела контуры, тени, но не имела ясного представления об идеях.

Она не была уверена, что Платон прав в своих рассуждениях о вечных образцах, однако ей очень понравилась мысль о том, что все живое представляет собой несовершенные копии вечных форм в мире идей. Ведь все цветы и деревья, все животные и люди действительно «несовершенны»…

Все окружающее представлялось Софии таким живым и прекрасным, что ей хотелось зажмуриться. Однако ничто из того, что она видит, не останется надолго. А впрочем… через сто лет на этом месте будут те же растения и животные. Хотя каждое отдельное растение или животное будет, так сказать, стерто с лица земли и забыто, нечто будет «помнить», как все выглядит.

София обвела взглядом сотворенный вокруг мир. Внезапно ей попалась на глаза ринувшаяся вверх по сосне белка. Обогнув несколько раз ствол, белка скрылась среди ветвей.

«Я тебя уже видела!» — подумала София. Конечно, она понимала, что видела не ту же самую белку, а ту же «форму». Возможно, Платон прав и София действительно когда-то встречалась с вечной «белкой» в мире идей — давным-давно, прежде чем душа Софии поселилась в ее теле.

Неужели она и вправду жила раньше? Неужели ее душа начала свое существование до того, как обрела тело? Неужели она носит в себе маленький золотой слиток — драгоценность, которая неподвластна времени, душу, которая будет жить и тогда, когда ее тело состарится и умрет?

МАЙОРСТУА

…девочка в зеркале подмигнула обоими глазами…

Было всего четверть восьмого. Значит, домой можно не спешить. Мама наверняка проспит еще часа два, по воскресеньям она любит понежиться в постели.

Может, Софии все-таки нужно было зайти подальше в лес и отыскать Альберто Нокса? Только почему собака угрожающе зарычала?

Встав с пенька, София пошла по тропинке, по которой убежал Гермес. В руке она держала желтый конверт с рассказом о Платоне. Раза два тропинка разветвлялась, и тогда София выбирала более хоженую.

Повсюду пели птицы — в воздухе и на деревьях, в кустах и на траве. Они были заняты утренними хлопотами. В лесу будни ничем не отличаются от выходных. Но кто научил птиц всему, что они делают? Может быть, внутри каждой из них есть крошечный компьютер с программой, которая и определяет, чем им заниматься?

Вскоре тропинка перевалила через небольшой холм и стала круто спускаться между высоченными соснами, росшими здесь настолько тесно друг к другу, что София видела лишь на несколько метров вперед.

Внезапно между стволами что-то блеснуло. Не иначе как озеро. Тропинка сворачивала вбок, и София зашагала к воде напрямик, через лес. Она не знала почему: ноги сами несли ее в том направлении.