Умберто Эко - Нулевой номер Страница 20

– Колонна, – начал он, загораживая локтями свои бумаги, будто обороняя от всего мира. – Посмотри, какие документы я сумел отыскать в историческом архиве. После поругания на площади Лорето труп Муссолини отвезли к патологоанатомам в университетский морг. И вот отчет официального вскрытия. Читай. Институт судебной медицины и страховых дознаний Королевского миланского университета. Профессор Марио Каттабени. Протокол вскрытия номер 7241, произведено 30 апреля 1945 года, вскрытие тела Бенито Муссолини, скончавшегося 28 апреля 1945 года. Тело готово к препарированию, находится на анатомическом столе, без одежды. Вес – 72 кг. Рост – приблизительно 1,66 м, точное измерение затруднено вследствие травматических искажений формы головы. Лицо несет следы множественных поражений от выстрелов, произведенных из огнестрельного оружия, а также от контузий, чем затруднено опознание характерных черт лица. Невозможно произвести антропометрические исследования головы вследствие деформации и переломов черепно-лицевых костей. Я пропускаю… Череп деформирован… Теменной отдел лобно-теменно-затылочной области вдавлен… Раскрошена глазная орбита с той же стороны. Глазное яблоко сплющено и разорвано, стекловидное тело вытекло. В орбите, опустевшей вследствие механических повреждений, не имеется следов крови. В медианной плоскости лба и в теменно-лобной области слева содраны в двух местах участки кожного и волосяного покрова, повреждения около шести сантиметров каждое, причем обнажены кости черепа. В затылочной части справа от серединной линии имеются два близко расположенных отверстия с выпяченными нерегулярными краями, диаметром около двух сантиметров, на которых имеются следы размельченного мозгового вещества без следов проникновения крови. Ты представляешь себе? Размельченного мозгового вещества!

Браггадоччо обливался потом. Руки его дрожали. Нижняя губа покрылась пузырьками слюны, у него был вид завзятого обжоры, унюхавшего дух жареных мозгов или парной требухи, переработанной в гуляш.

Он продолжал, продолжал и продолжал:

– На затылке справа вблизи серединной линии широкое рваное отверстие диаметром почти три сантиметра, с выпяченными закраинами, не содержащими следов крови. В височной правой области два близко расположенных отверстия круглой формы, с закраинами, имеющими дробно-рваные очертания, не содержащими следов крови. В левой височной области наличествует обширное отверстие рваных очертаний, с выпяченными закраинами, с присутствием церебрального вещества. Обширное повреждение левой ушной раковины. Оба повреждения имеют типичный вид постмортальных увечий. У корня носа небольшое рваное отверстие, с фрагментами измельченных костей, проникающих наружу, в окружении умеренного количества крови. На правой щеке три ранения острым предметом, удары наносились извне и вглубь, с легкой оттяжкой назад, вследствие чего закраины приобрели конусообразную форму, следы крови отсутствуют. Раздробление верхней челюсти, множественные разрывы как мягких тканей, так и скелетного каркаса, расколото нёбо, описанные повреждения носят характер посмертных увечий. Я пропущу тут немножко, Колонна, потому что там как-то однообразно про замеры и расположение увечий… Так ли уж нам нужно знать, как и куда ему попадали… Черепная коробка треснула. Многочисленные фрагменты костей отколоты и отсутствуют, вследствие чего открыт доступ во внутричерепную полость. Толщина черепной коробки в норме. Твердая мозговая оболочка местами раздавлена. Обширные множественные разрывы в передней части. Следы эпидурального либо гиподурального кровоизлияния отсутствуют. Извлечение мозга целиком невозможно из-за того, что мозжечок, седло, средний мозг и нижняя часть обеих церебральных долей расплющены, причем гематом и прочих инфильтратов крови не наблюдается…

Браггадоччо так сочно выговаривал, что где-то что-то «треснуло», а другое что-то было «расплющено», все эти красочные описания он смаковал с таким сладострастием, что мне припомнилось, как Дарио Фо в «Мистерии-буфф» изображает голодного, накинувшегося на пиццу.

– Дальше, дальше! В целости сохранены полушарная выпуклость, мозолистое тело и часть основания мозга. Артерии головного мозга удается определить только частично среди треснутых и расколотых крупных и мелких костей черепа, проникнувших в мозговое вещество… Колонна, ты согласен, что никакой врач не мог бы сказать, кому при жизни принадлежало все это молотое мясо и дробленые кости? Это был врач, заранее уверенный, что перед ним останки дуче. Даже и он, мог ли он бы? Да и мог ли он работать спокойно в той обстановке, когда все входили-выходили, журналисты, партизаны, любопытные зеваки? Помнишь, кто-то описывал, как потеряли даже внутренности какие-то, там они внутренности забыли положить обратно в труп, и какие-то медбратья стали перебрасываться этими кишками, или что там у них валялось, печень, легкие, какая-то начинка…

Браггадоччо выглядел в совершенности как кот, забравшийся в витрину мясного магазина. Будь у него усы, они топорщились и дрожали бы.

– Вот, читаем дальше. Мы еще не расследовали желудок. А между тем, судя по документам, в желудке не было найдено следов той самой знаменитой язвы, которой, мы знаем, Муссолини при жизни страдал. И ни капельки сифилиса. А ведь ходили рассказы, будто покойник был довольно-таки запущенным сифилитиком. Учтем, кстати, к слову, что Георг Захарие, немецкий доктор, лечивший Муссолини в Салу, отмечал, что он наблюдал у дуче низкое давление, анемию, увеличенную печень, спастическую болезнь желудка, вялость кишечника и острый запор. А при вскрытии ничего такого не было найдено. Печень в пределах нормы, как на поверхности, так и при взрезывании. Желчные пути в порядке, почки и надпочечники без дефектов, мочевыводящие пути и гениталии… нормальные вполне гениталии. И последнее, что там сказано: извлечен головной мозг в остаточном объеме и заложен в формалинный раствор с целью последующего исследования. Часть мозговой коры передана, согласно просьбе Медицинского управления Штаба Пятой армии (Кельвин С. Дрейер), доктору Винфреду Оверхольстеру из психиатрической лечебницы Святой Елизаветы (Вашингтон). Вот теперь я кончил!

Ну, он просто вроде как жрал труп, вроде как физически присутствовал там, или, напротив, если бы в таверне «Мориджи» вместо свиного антрекота с капустой ему бы подали ту самую надбровную дугу со сплющенным глазным яблоком и вытекшим стекловидным телом: откушайте мозжечка, седла, среднего мозга и нижних частей обоих мозговых полушарий!

Мне было очень, очень гадко, но и, не стану отрицать, очень любопытно и невозможно оторваться от Браггадоччо и пожираемого им истерзанного тела. Так в беллетристике девятнадцатого века героев завораживали магнетические глаза змей. Чтобы хоть как-то соответствовать, я пробормотал:

– Чье это вскрытие, не поймешь.

– То-то же! Теперь ты видишь, что мое предположение имеет самые твердые предпосылки. Тело Муссолини было не муссолиниевское. По крайней мере, никто не мог бы поклясться, что оно было его. Теперь мы в полном покое можем расследовать, что же происходило в интересующем нас вопросе с двадцать пятого до тридцатого апреля.

В этот вечер мне было просто необходимо осветлить душу и побыть с Майей. Чтобы окончательно отделить наше с ней взаимное пространство от пространства редакции, я решил рассказать ей все без утайки. То есть что газета «Завтра» ни завтра, ни послезавтра, ни когда-либо в будущем выходить не собирается и не будет.

– Ну и фиг с ней, – ответила Майя. – Теперь, ура, можно не волноваться и не нервничать. Продержимся несколько месяцев, заработаем немного денег, ноги в руки и на южные моря.

Глава XIII

Конец мая

Жизнь моя катилась сразу по двум колеям. Дни я проводил в редакции, унизительно. А вечера были жизнью вдвоем с Майей, то у нее, то у меня. Субботы-воскресенья в Орте. Вечера бывали достойной компенсацией за дни, проводимые нами с Симеи. Майя оставила свои закидоны с предложениями и идеями, которые все равно никто не принимал, кроме меня. А я теперь принимал их дома, и это была наша любимая игра.

Она показала мне газету брачных объявлений.

– Ты почитай только, – сказала она. – Хорошо бы печатать вот это с переводами.

– Как с переводами?

– Ну вроде… Вот, значит, оригинал. «Меня зовут Саманта, мне двадцать девять, аттестат техникума, домохозяйка, разведенная, без детей, ищу мужчину приятной наружности, обязательно общительного и веселого…» А вот тебе перевод: «Скоро тридцатник, муж бросил, диплом бухгалтера, доставшийся тяжкой зубрежкой, непроходимо устарел. Работы нет. Сижу в квартире одна, заботиться не о ком, ищу мужчину, не обязательно Аполлона, но чтоб не бил, как та сволочь, за которую меня угораздило в свое время, дуру, выйти замуж».

Еще, пожалуйста. «Меня зовут Каролина, мне тридцать три, свободна, образование высшее, бизнесвумен, утонченная, темноволосая, стройная, характер открытый, уверена в себе, увлекаюсь спортом, кино, театром, путешествиями, чтением, танцами, с интересом отношусь к новым хобби. Мой друг должен быть обаятельным и нестандартным, образованным и востребованным в профессии, будь то независимая или офисная работа или служба в армии. Не более шестидесяти. С целью создания семьи». В переводе на нормальный язык звучит так: «До тридцати трех лет искала и не нашла самого завалящего мужичонку. Видимо, оттого, что я плоская как доска и не умею прилично покраситься в блондинку. Получила диплом учительницы, но на ставку ни разу не взяли. Открыла кустарное производство носков, посадила за вязальные машины трех албанцев. Не знаю, чем себя занять. То смотрю телик, то хожу в кино, то в приходский самодеятельный театр с подругой. Читаю газету брачных объявлений. Хотела бы танцевать, но никто не приглашает. Если мне пообещают законного мужа, увлекусь чем угодно, только пусть он будет не полный оборванец и даст мне возможность больше не видеть ни носков, ни албанцев. Пожилой так пожилой, бухгалтер так бухгалтер, годится и регистратор земельной управы или сержант карабинеров».