Пол Боулз - Пусть льет Страница 20

Он вдруг понял, что очень устал. Такое ощущение, что он за несколько миллионов миль отсюда. Она не умолкала; это было неизбежно. Но в конце концов он перехватил взгляд официанта и расплатился по счету.

— У меня машина дальше по улице, — сказала она. — Вам куда бы хотелось поехать?

Он поблагодарил ее и сказал, что зайдет в ближайший ресторан пообедать. Когда она ушла наконец, он какое-то время незряче брел по улице, то и дело ругаясь себе под нос. После обеда ему удалось самому найти дорогу к «Отелю де ла Плая». Даже с работающим электричеством там было сумрачно и тенисто. Он лег в постель и уснул, слушая разбивавшиеся на пляже волны.

Наутро небо было водянистым; на гавани лежал отблеск цвета жести. Даер проснулся в половине девятого и спешно занимался утренним туалетом, рассчитывая не слишком опоздать в «Атлантиду». Просьба Дейзи де Вальверде его по-прежнему озадачивала — она была нелогична. Ему пришло в голову, что это, возможно, просто часть какой-то ее сложной интриги — поощрить воображаемый личный интерес к ней. А может, она думала, будто льстит его тщеславию, обращаясь к нему, а не к Уилкоксу. Но даже если так, механизм процедуры не давал ему покоя. Он решился об этом не думать, а просто сделать все как можно быстрее.

Уилкокс выглядел встревоженным, на его опоздание не обратил внимания.

— Кофе выпьете? — спросил он и показал на поднос с завтраком. Лишней чашки на нем не было.

— Выпью через несколько минут, спасибо, через дорогу.

Уилкокс не настаивал, а снова лег на кровать и закурил.

— У меня есть мысль, что лучше всего сейчас вам будет чему-нибудь научиться, — раздумчиво произнес он. — Как есть — вы мне в конторе без особой надобности. — (Даер застыл, подождал не дыша.) — У меня тут имеется много чего почитать, и вам будет крайне полезно выучить это практически наизусть. Возьмите домой и поизучайте — скажем, недельку или около того, — а потом возвращайтесь, и я вам устрою небольшой экзамен. — Он заметил, какое у Даера лицо, прочел вопрос. — За жалованье. Не беспокойтесь — вы на работе. Я же вам вчера сказал. Со вчерашнего дня.

У Даера немного отлегло, однако недостаточно. «Все это дурно пахнет», — подумал он и хотел сказать: «В этом городе хоть кто-нибудь говорит правду?» Но он решил для разнообразия сам применить немного хитроумия, посчитав, что иначе ему не удастся заказать гостиничную бронь для Дейзи де Вальверде.

— Я бы зашел в контору на несколько минут и допечатал письмо, которое начал вчера вечером. Мне сходить за теми ключами, что вы мне заказали?

Ему показалось, что Уилкокс замялся.

— По правде говоря, мне кажется, на это не будет времени, — ответил он. — Я сейчас сам туда иду и буду весь день довольно занят. Несколько дней фактически. Возникло много неожиданной работы. Еще одна веская причина вам взять отгулы и хорошенько все изучить. Моему графику соответствует идеально. Ключи эти все равно не будут готовы. Здесь никогда не делают, когда обещают.

Даер взял кипу бумаг и брошюр, которые ему подал Уилкокс, повернулся к выходу и, уже стоя в дверях, сказал:

— В какой день мне с вами связаться? — (Он надеялся, что слова эти несут в себе иронический оттенок; а также рассчитывал, что Уилкокс ответит: «Позванивайте каждый день, и я дам вам знать, как все идет».)

— Вы и дальше останетесь в «Плае»?

— Насколько мне известно.

— Значит, я вам позвоню. Так будет лучше всего.

Ответить на это было нечего.

— Понятно. Прощайте, — сказал он и закрыл дверь.

Он не доверял Уилкоксу, а потому чувствовал, что тот его обставил. С таким ощущением у него возникло естественное и всеподавляющее желание поверить кому-нибудь свое затруднение. Соответственно, позавтракав и прочтя номер парижского «Хералда» трехдневной давности, он решил позвонить Дейзи де Вальверде, полагая, будто истинной причиной его звонка будет сообщить, что ему в конечном итоге окажется невозможным оказать ей услугу. В раздражении на Уилкокса, которое он теперь ощущал, ему было взаправду жаль, что не сможет ей помочь, не в этот раз. Он позвонил на виллу «Геспериды». Дейзи завтракала. Он объяснил ей ситуацию и подчеркнул странное поведение Уилкокса. Она мгновение помолчала.

— Дорогой мой, этот человек полоумный маньяк! — наконец воскликнула она. — Я обязана с вами об этом поговорить. Когда вы свободны?

— В любое время, похоже.

— В воскресенье днем?

— Во сколько? — сказал он, думая о пикнике с Хадижей.

— Ох, около шести?

— Конечно. — Пикник закончится задолго до этого.

— Изумительно. Я отведу вас на небольшую вечеринку — уверена, вам понравится. У Бейдауи. Они марокканцы, и я им предана.

— Вечеринка? — Даер был не уверен.

— О, ну не совсем вечеринка, вообще-то. Сборище старых друзей во дворце Бейдауи.

— А я не буду как-то мешать?

— Чепуха. Они обожают новые лица. Хватит быть антиобщественным, мистер Даер. В Танжере так просто не годится. У меня бедное яйцо пашот остывает.

Условились, что она заедет за ним в гостиницу в шесть в воскресенье. Он снова извинился за свое бессилие ей помочь.

— Да и наплевать, — сказала она. — До свиданья, дорогой мой. До воскресенья.

А поскольку воскресенье было не за горами и погода оставалась непонятной, ему было все тревожнее. Вероятно, будет дождь. Если так, они не смогут устроить пикник и без толку ему идти в парк Эспинель на встречу с Хадижей. Однако Даер знал, что все равно пойдет, — вдруг она будет его ждать? Даже если погода прояснится, он должен быть готов к тому, что ее там не окажется. Он принялся мысленно готовиться к такому исходу и твердить себе, что ему совершенно не важно, придет она или нет. Она — не настоящий человек; не имеет значения, что делает игрушка. Но внутри у него не нашлось довода, который он мог бы выдвинуть, чтобы снять напряженное ожидание, которое испытывал насчет воскресного утра. Дни он проводил, уча материал, данный ему Уилкоксом, а когда наутро в воскресенье встал, дождя не было.

8

Там, где закончилась боковая улочка, они вышли на высокий утес. День был ветреный, в небе полно быстрых облаков. Время от времени пробивалось солнце, заплата его света пласталась по темной воде пролива под ними. На полпути вниз, где уклон был не так крут, а склон покрыт бриллиантовой зеленой травой, бродило стадо черных коз. От запаха йода и водорослей Даер проголодался.

— Вот это — жизнь, — сказал он.

— Что ты сказай? — поинтересовалась Хадижа.

— Мне нравится.

— О да! — Она улыбнулась.

В верхней скале по диагонали вытесали длинную череду зарубок, образовалась лестница. Медленно они спустились по ступенькам, он — первым, бережно держа пикниковую корзинку, чувствуя легкое головокружение и не понимая, действует ли на Хадижу крутизна и высота. «Вероятно, нет, — наконец подумал он. — Эти люди вынесут что угодно». Эта мысль раздражала его. Чем ниже они спускались, тем громче шумели волны.

По пути вниз справа от них оказался неожиданный грот, частично прикрытый небольшой порослью тростника. Там на корточках сидел мальчик, сквозь тряпье просвечивала темная кожа его тела. Хадижа показала:

— У него козы. Он guardia.[60]

— Довольно юн. — (На вид мальчику было лет шесть.)

Хадижа так не считала.

— Все такие, — сказала она без интереса.

Там и сям в проливе, на различных расстояниях от берега, вроде бы неподвижные суда смотрели носом на восток или запад. Даер приостановился сосчитать их: различить смог семь.

— Все сухогрузы, — сказал он, показав, но говорил наполовину сам себе.

— Что? — Хадижа остановилась у него за спиной; она осматривала пляж внизу, несомненно — искала местных, которые могли бы ее узнать. Ей не хотелось, чтобы ее видели.

— Суда! — воскликнул он; объяснять казалось безнадежным. Он подвигал руками взад-вперед.

— Америка, — сказала Хадижа.

Со скал рыбачили несколько марокканцев. На отдыхающих они не обратили внимания. Была полная вода. Обходить некоторые мысы было нелегко, поскольку очень часто между утесами и волнами оставалось очень мало места. Один раз они оба вымокли. Даер немного досадовал, потому что солнца, чтобы высушить их, не было, но Хадижа считала, что это забавное развлечение.

Обогнув острый угол скалы, они вдруг вышли на небольшой участок песка, где бегала дюжина или больше мальчишек, совершенно голых. Они были в том возрасте, когда рассчитываешь, что они захотят как-то прикрывать свою наготу при появлении девушки, но это, похоже, заботило их в последнюю очередь. Когда Даер и Хадижа подходили, они подняли радостный гвалт, некоторые принимали непристойные позы, окликая их, другие пускались в групповые действия, несомненно, эротической природы. Даер пришел в ужас и ярость. «Как мартышки», — подумал он и машинально поискал глазами камень — запустить им в середину. Он чувствовал, как пылает его лицо. Хадижа не обратила внимания на выходки. Интересно, подумал он, какие непристойности они ей орут, но спросить не осмелился. Была вероятность, что она считает это неистовое самооголение типичным мужским поведением, но ему было больно видеть, что такое хрупкое существо, как она, вынуждено видеть подобное, и он не готов был поверить, что она способна принимать их с невозмутимостью. Секунду он раздумывал, не погружена ли она в свои мысли настолько, что не заметила мальчишек. Он украдкой глянул на нее искоса и поначалу с облегчением заметил, что она смотрит вдаль через пролив, но затем поймал недвижность ее взгляда.