Иосиф Гольман - Вера, Надежда, Виктория Страница 20

А даже если б разоблачили?

Михаил Иванович уже давненько ощущал себя вершителем людских судеб. Что не позволено быку, то позволено Юпитеру. В конце концов, его собственный род прослеживался от конюшего самого Ивана Грозного. А конюший – немалая должность при дворе.

«А если б Иван Васильевич решил отыметь жену своего конюшего?» – вдруг мелькнула свежая мысль.

Тоже не страшно. Если таковое и в самом деле когда-то произошло, то в его, Михаила Ивановича, жилах сейчас течет царская кровь. Не зря же он губернатор: а его губерния поболее Франции будет.

Что ж поделать, если страна у нас такая. Либо ты начальник, либо – холоп. Даже секс легко подстраивается под эту нехитрую и, в общем-то, принимаемую большинством схему.

И Синегоров, довольный собой и в самом деле приятно расслабленный, направился в вестибюль, где уже сидел его личный охранник.

Дела государственные не ждут.

Глава 9

Лена, Николай Владленович, Маргаритка

4 декабря 2010 года. Приволжск

Три недели прошло, а Николая Владленовича Лена больше так ни разу и не увидела. Хотя была уверена, что тот придет.

И в очередной раз убедилась: с мужчинами ни в чем нельзя быть уверенной.

Однако никакой обиды не почувствовала. Да и какая может быть обида? Помог им с дочкой человек. Очень здорово помог. А потом еще и праздник устроил. И если продолжения праздника не последовало, то это никак не повод обижаться.

Логика безупречная.

Впрочем, даже безупречная логика не мешала Лене поначалу время от времени выглядывать во двор – не въезжает ли туда знакомая «Тойота»?

«Тойота» не въезжала, и Лена посматривала в окно все реже, отвлекаемая обычными насущными делами: кормила и обихаживала Маргаритку, отбегала в магазины за продуктами – брать с собой лишний раз ребенка она по-прежнему опасалась. Да мало ли у одинокой женщины домашних дел? Внешне незаметные – даже перечислить сложно, – они так хитро и ненасытно устроены, что свободная минутка появлялась лишь тогда, когда Маргаритка засыпала.

Лена ложилась рядом с дочкой, включала видик, ставила фильм с любимым французом Жаном Рено и… через пять-десять минут сама засыпала, убаюканная киноголосами, усталостью и теплом приникшего к ней родного тельца.

В общем, устроил им Николай Владленович праздник и исчез.

Однако сейчас Лене было совсем не до праздников, тем более прошедших. Она разглядывала конверт с синими служебными штемпелями, уже точно зная, что ничего хорошего ей это письмецо не предвещает.

Вздохнув, Лена оторвала клапан и достала сложенный вдвое бумажный лист. Так и есть: гражданку Малиновскую Е.И. официально предупреждали о том, что пользоваться городским жильем и не платить за него неправильно.

А то она сама этого не знала. Более того, Лена искренне соглашалась со смыслом изложенного в официальной бумаге. Получаешь блага – плати за них.

Но только вчера она отдала большие – и самое главное, последние в этом месяце – деньги за невзрачный пузырек с дорогущими розовыми пилюльками. Они должны были существенно усилить ослабленный иммунитет ее дочурки, а значит, стоили любых имевшихся у Маргариткиной мамы средств.

Ладно, что вспоминать об уже потраченных деньгах! Теперь надо думать, где достать следующие: бумага недвусмысленно объявляла, что если не будет погашен долг по коммунальным платежам, то сначала отключат электричество и воду, а затем предъявят иск на погашение набежавших сумм. В этом случае, возможно, и с квартирой придется расстаться. Как жить с больным ребенком без квартиры, даже думать не хотелось.

Значит, надо думать, где достать деньги.

Ее славный отставник-сосед уехал к дочери в Ижевск. Да и не уехал бы – стыдно у него просить, он и так ей едва ли не половину пенсии отдает с тех пор, как Маргаритка заболела. К Женьке тоже не обратишься: только что, залезши в серьезный кредит, он купил-таки свой долгожданный «Логан». Деньги от бывшего мужа она выбрала за два месяца вперед, оплачивая Маргариткин массаж и дорогого столичного гомеопата с отличными рекомендациями от общих знакомых. А бабушка, его мама, сама попала в больницу и никак не могла стать спонсором.

Перебрав все варианты, Лена, сама того не желая, возвратилась к Николаю Владленовичу. И запретила себе даже думать о том, чтобы попросить у него денег.

Выход виделся один-единственный: еще раз пробежаться по оскудевшему гардеробу, домашней утвари, оставшимся украшениям – отнести то, что возьмут, в ломбард или на рынок и заплатить хотя бы малую часть набежавшего долга.

Это даст пусть небольшую, но передышку. А потом что-нибудь придумается. Главное – с Маргариткой пока все хорошо.

И не пока – а просто все хорошо, поправила себя сразу повеселевшая Лена. После чего занялась подбором ликвидного имущества.

Имущества в итоге оказалось не густо: неношеная, в целлофановом пакете, пуховая шаль, немецкий чайный фарфоровый сервиз – именно из него она поначалу собиралась угощать Николая Владленовича – да первый семейный подарок мужа, обручальное кольцо с небольшим бриллиантом. Вряд ли все это удастся дорого продать, но какие-то деньги она выручит. А там уж вся надежда на нашу славную бюрократию: должник начал платить, и пока станет ясно, что первый платеж оказался последним, тоже пройдет некоторое время.

Лена договорилась с Маргариткой, чтобы та посидела одна и никому дверь не открывала, а сама быстро пошла к Кате Лебедевой. Подруга не подруга, но в данной ситуации человек жизненно необходимый.

Лебедева, по счастью, оказалась дома.

Дверь открыла сама. В красном атласном халате и таких же тапочках – вкус она, похоже, вырабатывала на любимой ею индийской кинопродукции.

– Привет, Малиновская. Давно не виделись.

– Да не так уж и давно, – усмехнулась Лена.

Хозяйка все поняла с полуслова, глаза хищно вспыхнули – Катька чуть не с детсада активно подторговывала, впаривая своим сверстникам сначала переводилки и обертки от жвачек, а потом, повзрослев, дешевые шмотки и косметику.

– Сколько хочешь? – спросила она Лену, внимательно заглядывая в глаза.

– Не знаю, – Лена действительно не знала. – Сколько дадут.

– Немного дадут, – хохотнула Лебедева, прикуривая сигарету. – Кризис, однако.

Лена поморщилась от табачного дыма, но ничего не сказала: во-первых, она в гостях, а во-вторых, пусть что угодно делает, лишь бы помогла отсрочить выселение Маргаритки из теплой квартиры.

Наконец Катька назвала сумму.

Даже Лена понимала, что слишком маленькую. Однако обиды и тут не возникло: она же сама, по собственной воле, пришла к Катьке. Так чего ж обижаться?

– Согласна, – сказала Лена.

На первый взнос хватит любых денег. Пока что, к сожалению, речь идет скорее не об уплате долга, а о дезинформации кредитора.

Катька расстроенно заморгала сильно накрашенными глазами: поняла, что если б и меньше назвала, Лена бы не стала торговаться – она уже и так торопилась, оставив Маргаритку одну в квартире.

Лебедева вышла из кухоньки, где они вели свои переговоры, и вернулась с тощей стопкой купюр. Дважды пересчитала и, не скрывая сожаления, передала деньги Лене.

«Вот же бедняга», – пожалела ее Лена. Катька, даже протянув ей деньги, не смогла себя заставить сразу выпустить стопку из пальцев. Это ж надо так всю жизнь мучиться, отдавая каждый рубль, словно часть себя…

Лена побежала к сберкассе, но там оказалась огромная очередь: работало только одно окошко. Она развернулась и до возвращения решила зайти в ДЭЗ, благо по пути.

Там очереди не было.

Зато была доброжелательная приветливая женщина, выслушавшая ее рассказ с полным пониманием и нескрываемым сочувствием.

– В общем, правильно мыслите, – одобрила она Ленину тактику. – Платите мелкими долями, но чаще. Хотите, я вам выверку всех долгов сделаю? – предложила она.

Лена точно не хотела. Но не отказалась, назвала адрес: лучше знать проблемы в лицо, чем ждать, когда они выскочат как черт из табакерки. Кроме того, если начать хлопотать об отсрочке, то тоже необходимо представлять фактическую ситуацию.

Женщина пощелкала клавишами компьютера и… явно удивилась. Еще пощелкала. Даже ушла в соседнюю комнату с кем-то консультироваться.

Наконец вернулась, распечатала итоговую таблицу и – с некоторым раздражением – сказала:

– Вот. Распечатка по Малиновской. Вы ведь Малиновская?

– Да, – фамилию Лена не меняла ни разу, даже выходя замуж.

– Нет у вас никаких долгов. Морочите голову себе и людям.

– Этого не может быть, – спокойно возразила Лена. Она взяла с собой официальную бумажку с угрозами и теперь протянула ее рассерженной сотруднице.

Та внимательно изучила текст. Даже конверт, в котором хранилась депеша, осмотрела: и так, и на свет.

– Ничего не понимаю, – буркнула женщина и опять застучала по клавишам. Потом звонила по телефону. Потом снова сверялась с коллегами из соседней комнаты.