Федор Московцев - Под разными именами (сборник) Страница 20

Итак, все мои попытки ознакомить мир с новым шедевром разбивались о тотальный невменоз издательских работников. Одним словом, не издательства, а издевательства. Что характерно, во всех этих полиграфических комбинатах народ изображает такую бешеную занятость, будто получили заказ на печатание учебников для всей Китайской Народной Республики. Чудо-человеки, полиграфические труженики. А тут их отвлекают какой-то ерундой.

Я получила настолько сильный эмоциональный заряд от общения с этими трудофилами, что стала понимать тех психопатов, которые время от времени заходят в торговые центры и начинают пачками валить народ из автоматического оружия. Если б я оказалась поблизости с таким психопатом в момент маршрутизации, то непременно подсказала бы вместо торгового центнера другой адресок, а то и пару. А может, сама бы привела за ручку в какое-нибудь ЭКСМО.

Бонусом во всей этой издательской кутерьме оказались два продуктивных разговора с людьми, уважающими и себя, и того, кто к ним обращается.

В литературном агентстве «Goumen & Смирнова» объяснили, что произведение, чтобы быть напечатанным, должно соответствовать некоему коду тупости. Всё-таки это товар, а издательства — это коммерческие предприятия, а не кассы взаимопомощи. Духовная пища должна вызывать безусловный (по Павлову) рефлекс к употреблению, быстро усваиваться, а продукты переработки без промедления покидать организм, не засоряя соответствующий тракт. Сложные рецептуры, послевкусия, и прочие изыски, мысли и чувства — это ни к чему. Больше того, это вредит бизнесу.

Объяснение прозвучало убедительно, как винтовочный выстрел. Я просмотрела послужной список агентства, и мне вообще всё стало ясно. Хотя, чтобы прорубить ситуацию, достаточно купить газету на вокзале, включить дуроскоп (= телевизор), зайти в книжный магазин. Как говорил Лемми Килмистер, лидер группы Motorhead, «хорошая музыка не попадает на радио». То же самое можно сказать об остальной культурной продукции.

Немного отвлекусь от темы. Говоря о коде тупости, я имею в виду произведения, а не тех, кто их пишет. Проецировать себя на героев — это ж какое надо иметь отсутствие воображения и чувства юмора! Это тоже закон жанра, и плохо приходится тому, кто его нарушает. Достаточно вспомнить актера, рекламировавшего сигареты Camel и умершего от рака — этот парень действительно много курил. Поэтому медийные личности маскируются, как могут. Глядя на Сергея Шнура, фронтмена группы «Ленинград», можно всерьёз подумать, что по жизни он такой же быдлан, как герои его песен. А журналист и радиоведущий Андрей Горохов однажды признался, что понимание расценивает как личное оскорбление.

Ну, можно до бесконечности приводить примеры того, как дурачат публику, кому интересно, рекомендую прочитать книгу «Хедлайнеры» (автор — Александр Кушнир), в ней эта тема удивительно полно раскрывается. Это большое заблуждение, — утверждает автор, — что можно не морочить голову людям. Обязательно нужно морочить. Иначе ничего не получится.

Кроме переговоров с «Goumen & Смирнова», весьма полезным оказалось общение с Ильёй Бояшовым, известным писателем, чьи произведения попадают в лонг— и шорт-листы престижных литературных премий и получают награды. Он сотрудничает с питерской «Амфорой», и это издательство оказалось единственным, которое представляет собой то, что заявляет о себе на сайтах и в прочих СМИ.

Бояшов отобрал мой текст среди сотен других, полученных по электронной почте, и вместе с 48 другими выбранными им проектами отдал на рассмотрение главному редактору. Я позванивала ему, чтобы узнать о продвижении своих дел, и в ожидании решения главреда задавала Бояшову разные вопросы. Он оказался настолько любезен, что дал мне подробные разъяснения, касающиеся печатного дела. В очередной раз я убедилась, что босс уровня, в отличие от офисных шнурков, не станет изображать из себя предельно занятого, а найдёт время для обстоятельной беседы пусть даже с незнакомым человеком. Он выслушал предысторию книги — предприниматель занимался продажами медицинского и промышленного оборудования, обанкротил фирму с долгами более 90 миллионов рублей и примерно столько же потерял своих личных денег, и написал об этом книгу. А «Тёмные изумрудные волны» — это начало долгого и проникновенного разговора с читателем; на очереди ещё три книги. Илья Бояшов заверил в том, что обратит внимание главного редактора именно на этот проект, но результат гарантировать не может, так как произведение, чтобы быть изданным, должно соответствовать текущей конъюнктурной тематике. Помимо того, что издательства выбирают для основной деятельности определенные направления, занимают свои ниши (детская, учебная, научно-популярная, военно-историческая, эзотерическая литература; злободневная — терроризм, политическая ситуация в мире, и т. д.), редакторы отслеживают сиюминутную конъюнктуру, и выбирают для печати то, что, по их мнению, должно выстрелить и будет реализовано через книготорговые сети. Грубо говоря, придёт Лев Толстой с сиквелом «Войны и Мира», и ему откажут, а следом заявится графоман с откровенным хламом, и этот хлам возьмут в работу, потому что в нём есть что-то созвучное умонастроению современного эмо-подростка или эго-переростка. Нужно принимать во внимание, что потребитель — если не василёк, то всяко овощ, и чтобы с ним работать, нужно быть если не агрономом, то уж наверное овощеводом.

Строго говоря, само понятие «графомания» уже не отражает своего первоначального смысла, и если разобраться, это слово не несет никакого смысла вообще. Есть тексты, которые продаются, а есть тексты, которые не продаются. Вот так — черное или белое, другого нет. Редактор выступает как buyer, закупающий сезонную коллекцию одежды. Алгоритм принятия такого решения достаточно сложен, зачастую нелогичен, и его объяснение нужно искать в области психологии или алхимии. Как поведет себя потребитель? Что он предпочтет: кальсоны, стринги, или совсем откажется от нижнего белья? Если buyer угадывает, на что будет спрос, и к концу сезона «хотя бы 80 %» реализовано, то такого сотрудника владельцы бутиков, конечно же, носят на руках: его чутьё — залог успеха.

Амфора в итоге завернула мой роман (я так долго носилась с ним, что уже считала его своим, как прижитого во сне негритенка), но впечатление от завертывания осталось светлое, хорошее. Как в том анекдоте про Ильича: «Послал на х*й, а глаза такие добрые-добрые».

От общения со всей этой издательской пидараснёй у меня не то что голова разболелась, а произошёл полный вынос мозга из неё. Полгода беготни-еботни, а результатов никаких. Сил не осталось ни мужских, ни женских, чтобы переломить ситуацию. Я вспомнила реплику одного знакомого коммерсанта, который, выслушав мои стенания, иронично бросил: «У вас там что, недостаточно яиц, чтобы издаться и продвинуть всё самим?!» Поразмыслив, я обратилась к Фёдору: «А ты не хочешь напечатать за свой счёт?» В ответ он хитро улыбнулся: «Денег остался последний мешок. Можно попробовать сыграть».

Я разгадала значение этой улыбки. Много людей стали несчастными, связавшись с этим очаровашкой. Более сотни фирм стали его кредиторами, а иметь с ним дело — всё равно что положить деньги в Миньет-банк. Это какой-то черный ангел разорения. Скорее всего, история с изданием книги станет сюжетом нового романа.

Но всё-таки он некоторое время колебался. Нельзя сказать, чтобы его сковывали какие-то каноны, которые совершенно сковывали бы других, разные обеты, или он там белокрылый ангел или сын Марии. Но Фёдор подчинил себя некоторым стеснениям. Он уже видел свою жизнь не связанную со всей этой хозяйственной вознёй. Его энергия уже не так напряжена и восприимчивость ко всем житейским невзгодам сильнее; он не так мужественно переносит страдания и более падок до наслаждений. Конечно, в такой ситуации ему бы хотелось переложить предпринимательские риски на плечи людей крепких физически, деятельных, трудолюбивых; доверить все тяготы славным парням, мужыкам, трудофилам. Придя к определенному благосостоянию, он хотел бы оставить заботы о продвижения в руках фирмачей, сам ход событий привёл его к погоне за удовольствиями.

Всё же Фёдор почувствовал, что это уместно, и, схватив эту возможность, занялся маркетингом типографского рынка. Тут нарисовалась новая галерея людей-инвалидов. В одном месте мы увидели картину маслом, которую можно назвать «Нашествие мондавошек»: в офисе все сидят и чешут в промежности — яйца там или у кого что под рукой, у всех на компьютерах открыты «Одноглазники» или «фКонтакте», и все пишут важные сообщения, видимо, о новых средствах борьбы с Phtirus pubis (вошь лобковая — лат.). При таких делах, им, ебстебственно, всё равно на клиентов.

Много типографских вариантов было разных, но это тема для отдельной беседы.

Мы нашли адекватных людей, которые издадут роман, договорились о цене. В конце августа — начале сентября роман «Тёмные изумрудные волны» выйдет в свет. Читатель оценит книгу, написанную, по словам Дмитрия Быкова, как «многослойный криминальный роман с туго закрученным сюжетом, раскрывающий особенности взаимоотношений между партнерами по бизнесу, между предпринимателями и представителями силовых ведомств». Развивая мысль, он отметил, что «Поэтичность прозы и динамичность сюжета приковывают внимание читателя и держат в напряжении до самого конца; не оставит равнодушным также пронзительная история любви, пронёсшаяся, словно на крыльях рока, и навсегда изменившая судьбу главного героя». Он также уверен, что у книги большое будущее — ею заинтересовались в Венгрии, являющейся местом действия второй книги, и в США (ведутся переговоры с издательством Farrar Straus and Giroux).