Андрей Голяк - Удовлетворение Страница 20

Даша присела за пустой столик поближе к сцене. Через какое-то время рядом материализовался официант, склонив голову в вежливом полупоклоне.

– Тройной "Арарат", пожалуйста, и один кофе по-турецки с сахаром.

Официант кивнул и испарился. Минут десять спустя, перед ней появляется пепельница, бокалы с коньяком и чашка дымящегося кофе.

Даша отхлебнула коньяку, обожглась кофейной горечью… Прикусила нижнюю губу и замерла, впитывая каждую капельку долгожданного тепла.

Ещё глоток коньяку, ещё кофе… Вынула сигарету, щёлкнула зажигалкой и коротко затянулась, ощущая, как понемногу отпускает напряжение.

На маленькой сцене пожилой неопрятный человек за старым роялем лениво роется в двенадцатитактовом блюзе, небрежно извлекая по несколько нот, пересыпая их из одной ладони в другую, лепя синкопированные безделушки и швыряя пригоршнями в зал. Играет он, похоже, только для себя – остальные совершенно не обращают внимания на его импровизации. Изредка к роялю подходит официант и наполняет вином периодически пустеющий фужер. Даше вспомнились тапёры из чёрно-белых фильмов прошлого века.

Он появился незаметно. Просто в какой-то момент уже стоял на сцене и доставал гитару из кофра. Сунул джек1 в гнездо комбика, щёлкнул тумблером, перекинул гитарный ремень через плечо и присел на высокий табурет сбоку от рояля. Пока человечек за роялем играл что-то вроде вводной темы, он прикурил сигарету и пробежался пальцами по ладам. Он, и в то же время, не он…

Даша внимательно смотрит на этого нового Пепла, пытаясь найти в нём что-то общее с тем, кого она знала раньше. Лицо обрюзгло, под глазами появились мешки… Немытые волосы свисают засаленными прядями, на плечах перхоть… Многодневная щетина и сигарета в уголке рта говорят о многом. Неслыханно, чтобы Пепел отказался от трубки и перешёл на сигареты… У него вид полностью опустившегося человека, которому уже никогда не подняться. Но Даше хочется верить, что впечатление обманчиво.

Публика в зале притихла – видно, что Пепла ждали. Гул голосов смолк, уступив место музыке. Это не совсем музыка в привычном понимании – скорее, задушевный разговор двух бродяг где-нибудь под мостом в Париже или Нью-Йорке. Скупые штрихи воспоминаний, прожитых впечатлений, общий смех над чем-то забавным… Пепел играет в не совсем ему свойственной отстранённой манере, склонив голову и прикрыв глаза… Если бы не тлеющая сигарета в зубах, можно было бы подумать, что он задремал, и только руки живут своей, отдельной жизнью. Скупые фразы звучат на удивление искренне и пронзительно, делая Пеплову трактовку блюза на редкость убедительной.

В перерывах между композициями он пьёт коньяк из большого бокала и прикуривает новые сигареты. Такое впечатление, что никотин с алкоголем играют роль некоего скрепляющего раствора, без которого вся композиция рассыплется на отдельные звуки. И тогда вспоминается, что блюз – это когда хорошему человеку плохо.

Даша подзывает официанта и заказывает для Пепла коньяк. Официант приносит заказ на сцену, а в ответ на вопросительный взгляд показывает на Дашин столик. Пепел вглядывается и удивлённо поднимает брови – не ожидал… И направляется к ней, лавируя между столиками.

– Зачем ты здесь? – он устало опускается на стул и придвигается ближе.

– Зашла проведать, – Даше трудно, почти невозможно изображать непринуждённость.

– Спасибо, я тронут, – Пепел криво усмехается и давит в пепельнице окурок.

– Да не за что, просто соскучилась немного… Что у тебя слышно?

– Да ничего такого. Живу как обычно, похвастаться-то и нечем.

– Говорят, ты пропал совсем. Забил на группу, на репетиции не ходишь…

– У меня творческий отпуск. Могу я, в конце концов, отдохнуть недельку-другую.

Слова, слова, ещё слова, за которыми нет ничего. Не сговариваясь, они обходят стороной смерть Чиллаута, его прощальную записку с лаконичным: "Заебало всё! К хуям собачьим такую жизнь!", его завещание, странное и заверенное по всем правилам у нотариуса, клубок разговоров и сплетен вокруг всего этого…

– А что Пэм? Как она? – Пепел, наконец, раздвигает створки равнодушия и показывает, что его всё-таки что-то интересует.

– Да уже нормально, – Даша пожимает плечами. – Сначала билась в истериках, кричала о том, что это она во всём виновата… Сейчас уже отошла… Да и тебе пора бы…

– А что я? У меня всё в порядке… Я же говорю – в отпуске я…

– Я вижу, – Даша рассматривает пятна на его свитере и сальные волосы. – Надолго?

– Как получится… Нового басиста я уже подписал, административные обязанности теперь на директоре…

– Да, я слышала… Вами теперь занимается Батут.

– Ага… Он пробивной чувак, так что работы скоро будет – завались. Имею право на тайм-аут, пока группа репетирует с новеньким.

– А что Татьяна? Как у вас?

– А никак у нас… Татьяна улетела в Париж. Охуеть – Париж! Мечта моего сраного детства! Увидеть Париж и умереть!

– А у неё не было желания подождать с Парижем, пока у тебя не закончится твой отпуск ? – Даша произнесла последнее слово с нажимом.

– У неё там какое-то важное совещание, – Пепел хмыкнул. – Она хотела, чтобы я летел вместе с ней. Даже билет мне заказала. И визу открыла…

– Ну! А ты?

– А что я? Я не болонка, чтобы меня в саквояже по заграницам таскать.

– Ммммм… Не понимаю…

– А что понимать? Она меня даже не спросила… Сама за меня всё решила, метнулась – билеты, визы, то-сё… Потом сказала – типа сюрприз.

– И что?

– И ничего… Я по таким правилам не играю… Не нужны мне эти сюрпризы грёбанные. Я уже взрослый мальчик и меня не нужно опекать… В общем, ушёл я от неё… Теперь вот вместо Парижа играю здесь каждый вечер – у нас с Фимой типа творческий тандем, – Пепел прикурил новую сигарету.

– Дурак ты, Лёшка! Вот посмотришь на тебя – вроде и талантливый, и умный, и вон, сколько всяких ништяков в твоей голове понапихано…

Живая легенда, блин! А если разобраться – дятел дятлом! Она любит тебя, кретина, а ты только выёживаешься и строишь из себя невесть что!

Пепел потёр глаза – заслезились от табачного дыма. Задумался…

Потом наклонился к Даше:

– Понимаешь, Дашутка, мы с ней разные. Да, нам хорошо вместе, я же не спорю… Но одно её платье, которое она выбросила в мусорник после нашего знакомства, стоило больше, чем вся моя домашняя обстановка.

– Господи, какой же ты глупый! – Даша в сердцах расплескала коньяк себе на колени. – Ну какое это имеет значение? Она любит тебя и, что очень важно, уважает! Для неё не имеет значения, сколько ты зарабатываешь.

– А для меня имеет. Да и вообще… Нет у меня желания разбираться со всем этим. Я как-то потерялся сейчас. Не из-за Кольки – сам не знаю, из-за чего… Всё оно зрело, зрело… А я даже не подозревал – мне казалось, я в порядке… А потом оказалось – не в порядке.

Прорвалось, как нарыв… И всё вокруг залило гноем… Она ко мне прикасалась, а моя кожа умерла… Я был, как в перчатку затянут…

Ничего не чувствовал – только досаду и равнодушие… А потом подумал

– да ебись оно всё конём…

Даша покатала бокал между ладонями, согревая его… Помолчала немного. Спросила:

– Можно я сегодня с тобой побуду? В гости пригласишь?

– Даш, ни к чему это. Не хочу я больше ничего – только чтобы меня оставили в покое. Ни заботы вашей, ни любовей, ни дружбы – ни-че-го!

Я хочу быть один, хочу играть в этом шалмане вместе с Фимой, хочу, чтобы все на меня забили большой болт! Хоть на время! Дайте мне отдышаться немного и сложить дупля с этой злоебучей жизнью!

Пепел резко встал, опрокинув табурет, и пошёл к сцене. Даша не смотрела ему вслед – она внимательно следила за стекающей на пол струйкой коньяка из упавшего бокала. Она ощущала себя такой же опустошённой, как этот бокал, который через пару секунд скатится со стола и разобьётся к чёртовой матери. Стеклянная пустота, которой суждено превратиться в кучку блестящего хлама…

_Current music: ZZ TOP "_ _She's Just Killing Me_ "

Депрессии – это неконструктивно. Глупо валяться на софе и скулить, что жизнь – говно. Ещё более глупо накачиваться алкоголем или наркотиками, сознательно превращая себя в смердящую кучу дерьма и соплей из-за того, что кто-то сверху повернул стрелочку твоей судьбы не туда, куда тебе хотелось бы. А уж культивировать в себе чувство вины – увольте!

После кратковременного, но жёсткого, смура по поводу самоубийства

Чиллаута, которого к тому же угораздило накануне признаться Пэм в любви (правда, для неё это не стало неожиданностью), она сумела встряхнуться и форсировать все некайфы. Не расслабляться, не выпадать из привычного ритма – ведь Кольку не вернёшь, а живым нужно жить.

Но не успела она толком включиться в свой обычный режим, как начались непонятки с Пеплом. Он вообще куда-то запропастился – репетиции "Вельвета" с новым басистом происходили без него, в