Елена Сазанович - «Я слушаю, Лина…» Страница 21

– Лина… Прошу, выслушай…

– Не смей оправдываться! Оправдываются те, кому верят. Я не верю ни одному твоему слову! И что ты можешь сказать! Что не знал меня раньше? Что случайно оказался возле моего дома? И первой встречной женщине поведал свою историю убийства? Просто эта тетенька на твое счастье оказалась следователем! Так? Сколько сразу счастливых случайностей! Нет, парень. Это был запланированный ход. И тем он страшнее. Ты убил одну девушку. Которую, кстати, любил. Хотя убеждал, что это всего лишь юношеское увлечение. Ты убил ее. И в тот же миг побежал за спасением к другой. Это страшно. Это чудовищно. И этому нет оправдания.

– Нет, Лина. Я не скажу, что не знал, кто ты. И не скажу, что не знал этот дом. Но…

Я не выдержала. Я закричала.

– Подонок! Грязный подвальный подонок!

Я размахнулась. И со всей силы ударила его по плечу. Он перехватил мою руку. И заломил ее за спину. И толкнул меня на кровать. Я машинально закрыла лицо руками. Он низко склонился надо мной. С перекошенным от отчаяния лицом. И прошептал.

– И чтобы никогда. Никогда ты не смела так со мной разговаривать! Да, я знал, кто ты. Когда я впервые тебя увидел… Это была встреча не из лучших. Ты наверняка даже не запомнила меня. Кто я такой. Чтобы запоминать мое лицо. Но твое лицо… Я запомнил, Лина. Ты тогда тоже злилась. Ты нас тогда ненавидела. Особенно Нину. И ты всем не понравилась, абсолютно всем. Кроме меня. Не знаю почему, но я тогда подумал. Что передо мной отчаявшийся, но очень справедливый человек. Потому Нина про тебя говорила. Кстати, только хорошее.

Потом… Когда все это произошло. Хорек вдруг вспомнил этого дурацкого Фрейда. Да плевать я на него хотел! Я никогда не верил таким книжкам. Психику человека невозможно разложить по полочкам. Возможно, этот Фрейд писал только про себя. Но я никакого отношения к нему не имею! У меня своя жизнь! И своя голова на плечах! И, когда Хорек упомянул об этом, я не придал значения этой теории. Я просто вспомнил тебя. Пойми. В каком положении я тогда был. Я плохо соображал! Я хотел бежать в милицию. Но подумал. Что лучше всего, если первый допрос будет вне этих ужасных стен. Я хотел, чтобы меня выслушал просто человек. Который мне бы поверил. И кроме тебя у меня никого не было.

И я уже не думал о риске. Я просто вспомнил твое лицо. И мне плевать было, сразу бы ты отправила меня за решетку. Или позднее. Главное – мне нужен был человек. Которому я бы мог поведать всю свою боль. И я побежал к тебе, Лина. Не ради спасения своей шкуры. И уж, конечно, не за любовью. Мне бы такое и в голову не пришло. Ты настолько лучше меня, выше. Что я до сих пор не верю. Что ты можешь меня полюбить…

Я побежал к тебе, Лина. Потому что мне не к кому было бежать. И ты говоришь о расчетливом, продуманном плане. Это же абсурд! Как расчетливый преступник мог решиться пробежать к главному следователю за помощью. Нет, Лина. Что угодно. Пусть – безумие. Пусть – бред. Но только не холодный расчет. Если бы в ту минуту я хотя бы чуть-чуть здраво соображал. Я бы просто сбежал. Сбежал, куда глаза глядят. Но только не в лапы правосудия. И прошу тебя… Пока мы здесь. Не надо со мной так разговаривать. Я думаю, допросы еще все впереди. И ты еще сможешь приказывать. Но только не здесь. Здесь я еще не твой последственный.

Я оторвала руки от лица. Мое лицо было мокро от слез.

– Ты никогда им не будешь, Малыш. Никогда.

Я обвила его шею руками. И уткнулась носом в его крепкую грудь. И впервые почувствовала. Что я у него в подчинении. И от этой мысли мне стало неожиданно легко. И неожиданно спокойно. Мне так надоело командовать. Мне так надоело обвинять. Мне так хотелось послать ко всем чертям свою правильную профессию.

– Знаешь, Малыш. Ты оказался прав. Конченных людей не бывает. Даже такой, как Хорек, имеет шанс на исправление. Главное, чтобы этот шанс не упустить.

Малыш улыбнулся.

– Я всегда знал, что ты не способна на подлость.

И я вдруг вспомнила Филиппа. Который считал, что любовь – для достойных.

– Скажи, Малыш. А если бы я все же совершила подлость. Что тогда? Ты бы меня разлюбил?

– А разве любовь выбирает? Я бы обиделся. Может быть, расстался с тобой. Но разлюбил… Если бы это зависело от нас. Это была бы уже не любовь. А просто выбор партнера. По своему положению. Уму. Достоинствам. Так что, Лина… И зачем ты спрашиваешь такое? Ты же меня не разлюбила. Хотя и узнала сегодня обо мне не самые лучшие вещи. Но ты мне поверила. Потому что хотела этого. И я хочу тебе верить. Вот и вся такая любовь.

– Мне такая любовь нравится, – я еще крепче прижалась к Малышу.

Он гладил мои разбросанные по постели волосы. Вдыхал их запах. И шептал.

– Какие красивые у тебя волосы, Лина… А запах… А запах почему-то замерзших лимонов.

В этот день наша любовь прошла еще одно испытание. В этот день я поняла. Что Малыш влюблен впервые. Я поняла, что Малыш умеет любить. Хотя никто его этому не учил. Но разве можно этому научить…

Даник нагрянул внезапно. Как всегда – с шумом. Мокрым снегом. Оставляя вызывающие огромные следы на моем чистом полу.

– Привет, старуха, – и он, не раздеваясь, упал в кресло.

Я видела, что ему плохо. И я знала, что по моей вине. И чтобы как-то сгладить ее. Я достала бутылку коньяка и две рюмки. Даник молча выпил. И его глаза заблестели.

– Тебя можно поздравить, старик.

Я пожала плечами.

– Дело закрыто. Все довольны. Теперь прокурор успокоится. И можно будет продолжать свое благородное дело с чистой совестью. За это грех не выпить. За доблестную победу. Ты всегда умеешь угадывать ситуацию.

Даник ухмыльнулся. И сам себе налил коньяк. Мне эти шуточки, направленные в мой адрес, пришлись не по вкусу.

– С этим можно поздравить и тебя, Даник.

– А мне казалось, что мы когда-то здорово уживались, старик. Помнишь, мы с первого раза понравились друг другу. Я даже сам удивился. Люди притираются друг к другу годами… У нас же был другой случай. У нас сразу же возникло обоюдное доверие. Знаешь, у меня же был в начале выбор. Ну, с кем работать. Я захотел только с тобой. Знаешь почему? Потому что ты – женщина. Я знал, что у женщин обостренное чувство справедливости. Они редко подставляют. Они умеют плакать. Они умеют жертвовать. Я это очень ценю в людях. Ты вспомни, Лина. Мы ни разу не предали друг друга.

– Так оно и было, Даник.

Даник махнул рукой.

– Послушай. Тут поговаривают, что меня переведут в другой отдел. Ты случайно не знаешь, за какие-такие заслуги?

Я искренне удивилась.

– Это наверняка просто слухи, Даник, – попыталась успокоить я товарища.

Черт! Переборщила. Не стоило говорить Филиппу о так называемой любви Даника ко мне. Я также налила себе коньяк. И выпила. На душе было гадко.

– Даник, – как можно ласковей начала я. – Послушай, Даничек. Мы действительно здорово уживались вместе. И, честное слово, я не хочу, чтобы ты уходил от меня. Это не в моих интересах. И не в моих правилах дружбы.

– Это правда, Лина?

Я пострела ему в глаза. И утвердительно кивнула. Это было правдой. Я не хотела терять единственного товарища.

Он облегченно вздохнул.

– Уже, говорят, принимается решение. Но, в общем, я верю, что это не твоих рук дело. Мне бы хотелось в это верить. Это было бы слишком низко. И слишком больно… Знаешь… Ну, в общем, я сам себя считал легкомысленным. Вечным мальчишкой. И легко. Довольно легко переживал поражения. Неурядицы. Измены. Но я никогда не думал, что так тяжело смогу пережить предательство. Это единственное уязвимое место в моем характере. И, наверное, единственное, что я не смог бы простить – это предательство друга.

– Поверь мне, Даник, – попросила я его.

Он вновь пристально взглянул на меня.

– Лина, ты первоклассный сыщик. Я предлагаю тебе это дело продолжить. Мы столько пережили вместе. Нам не раз грозила опасность. Мы не раз распутывали сложнейшие дела. Если и дальше мы будем держаться вместе – мы победим.

– Но дело закрыто, Данилов, – не на шутку испугалась я.

Даник приблизился ко мне. Схватил мою руку. И возбужденно заговорил.

– Плевать. Пусть они делают, что хотят. Но ты ведь умная баба. Ты же понимаешь. Ведь понимаешь, Лина. Что дело обстоит далеко не так. И мы это докажем. Вспомни, вспомни, как нам когда-то не верили! Смеялись над нами! Когда мы единственные пытались доказать невиновность той женщины, обвиняемой в убийстве мужа. Все перешептывались за нашей спиной. И даже твой любимый прокурор не доверял тебе. И что вышло!

Мы… Только мы оказались правы. Мы единственные доказали невиновность человека. Мы спасли эту женщину! Боже, как ты радовалась тогда, Лина! Ты сама говорила. Что это еще одно доказательство, что правда есть. Главное – это ее найти. А найти ее – наш долг. И почему… Почему ты теперь отказываешься от этого долга. Лина! Мы его выполним вместе. И схватим этого мальчишку!

– И засудим его? – не выдержав, зло выкрикнула я.