Сергей Карамов - Путешествие из Неопределенности в Неизвестность Страница 21

Попугай молчал, сидя на столике у окна.

Заснув, я увидел во сне свою жену…

Она стояла возле поезда и махала мне рукой…

Да, прекрасная у меня женушка, милая и добрая, а какие у нее глаза!.. О них я могу говорить долго и очень красиво!.. Может, читатель мой дорогой, удивится сейчас такому резкому переходу к лирике, но я устал думать и обсуждать с кем-либо только разные политические перепетии и различные события, я устал в поезде от разных чрезвычайных происшествий, я только хочу думать о прекрасном, красивом… Что это, плохо разве? Нет, мой дорогой читатель? Тогда позволь мне поговорить о самом дорогом – о наших женщинах! Вернее, о моей любимой и очень дорогой моей женщине, моей жене!.. Да, она сейчас очень далеко, это правда, но разлука только усиливает чувства, как я понял… И сейчас я о ней думаю с большой любовью и большой тоской!..

Ее удивительные большие серо-зеленые глаза всегда меня радовали, когда я смотрел на них!.. Глядя на эти глаза, можно утонуть в океане счастья!!..

Да-да, утонуть, это правда сущая…

Ее мягкий, почти ребячий голосок переливался всеми разнообразными красивыми нотами, будто кто-то играл на арфе!..

Когда она улыбалась, лицо ее округлялось, но бывало, что она еще не улыбалась, а только чувствовалось, что скоро улыбнется. Тогда сначала вытягивалась нижняя челюсть вниз, область рта как-то суживалась, глаза сверкали, после чего она улыбалась!..

Как жалко, что она не со мной сейчас…

Я вспоминаю, как с ней впервые увиделся… Кому сказать, никто мне не поверить…

На улице возле театра! Да-да, на улице, желая пойти в театр, стоя в очереди за билетами в театр. Уж так вышло нелепо, что я тогда с ней не познакомился, не подошел, хотя она ждала этого!.. Это я понял намного позднее, когда прошло много лет в браке с ней, и она мне рассказывала ту давнюю историю о нашем знакомстве у театра на улице… И на следующий день я увидел ее, стоящую возле остановки автобуса… Что это было? Случай, совпадение или какое-то чудо?!.. Никто мне не ответит на этот вопрос, никто, кроме одного бога, с которым я не говорил и не знаю, когда увижу ли его!!..

Помню, как она украдкой посматривала на меня, стоя в очереди, а я делал вид, что этого не замечал…

Помню ее большие серо-зеленые глаза, очень внимательно смотрящие на меня…

Помню тот мелодичный, почти ребячий голосок, который сохранился и по сей день…

Помню я всё, понимаете, всё!!..

Помню ее ласковые руки, я помню ее поцелуи, я помню, как мы долго бродили по улицам, взявшись за руки или обнявшись…

Помню, как ходили на пляж вместе, хотя я не умел плавать…

Помню, как я не побоялся ей признаться, что я не умею плавать, хотя, может, другой бы постеснялся это сказать…

Помню я всё!!..

Помню ее рассказы о своем детстве, ее рассказы о доме своем, своих домашних животных, которых у нее было много, очень много…

Помню, как однажды, когда я провожал ее довольно поздно, на улицу вышли все ее домашние: папа, мама и ее сестра…

Помню, как она плакала, когда умер ее старый и любимый ею отец, ветеран войны…

Помню, как ухаживала за моей прекрасной дочкой…

Помню тот знаменательный день, когда я забирал дочку из роддома…

Помню я тот удивительный миг, когда моя дочка Аннушка делала первые шаги, падала сначала, снова вставала, упорно пыталась идти вперед…

Помню, как я смотрел на дочку, помогал ей идти вперед!..

Помню, как гулял с дочкой за ручку, как это было приятно мне ходить вместе с ней!

Помню я всё по сей день…

Помню, как я целовал с упоением ее грудь… А я обожал целовать ее грудь, ласкать…

Помню, как мы занимались любовью, почти всё я помню по сей день, да-да, мой дорогой и любимый читатель, я помню помню всё, и дай бог тебе такую вот удивительную, мягкую, красивую, добрую жену, как у меня!..

Как-то будучи еще студентом, я поспорил со своим однокурсником о том, что сколько можно писать о любви, сколько можно, мол, одно и то же эти писатели пишут… Но сейчас я такого никогда не скажу, понимаете? Так как то, что сейчас я написал и вспоминал, это лично моё, понимаете, это только моё, и так никто, кроме меня одного-единственного, не напишет… А если напишет что-либо подобное, то всё равно будет не то, что я написал и не то, что я вспоминал сейчас о свой любви к своей прекрасной женушке!.. Да, это будет уже совсем не то… Сколько на свете будет любимых, столько будет и разных историй об этой любви, понимаете? И такую историю, какую написал сейчас ваш покорный слуга, никто не напишет, никто! Потому, что сколько на свете будет людей, столько на свете будет любимых, столько и будет много разных, совершенно различных историй об этой любви!

И не надо здесь никому говорить, что любви нет…

НЕТ, ОНА ЕСТЬ, ЭТА ЛЮБОВЬ!! ОНА ЕСТЬ!

И ОНА БУДЕТ ВЕЧНО, ПОКА БУДУТ ЖИТЬ НА СВЕТЕ ХОТЬ ДВА ЛЮБЯЩИХ ЧЕЛОВЕКА – МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА!!..

И любовь будет вечна, как вечен этот мир!..

И если кто-то говорит, что любви нет, а остался только один грубый секс ничего более, плюньте этому выродку в его физиономию, так как любовь – это и секс, и чувство привязанности к любимому и дорогому человеку, и чувство совершенно платоническое, это всё вместе, и потребность видеть любимого каждый день и желание постоянно заботиться о нем, и желание его ласкать, целовать!..

Я вздохнул и открыл глаза…

Мой попугай сидел молча, смотря на меня.

– Что, Маэстро? – спросил ласково я попугая. – Скучно так сидеть без слушателей?

Да?..

Попугай не отвечал мне.

– Никого, кроме меня, нет? И говорить не хочется поэтому?

Я поднялся, посмотрел в окно. Хорошо, что свет появился в вагоне, а то там за окном уже темная ночь… И сейчас мне почему-то вспомнилась картина с изображением черного квадрата… Ничего не видно на картине, только один черный квадрат нарисован на ней, а люди стоят и смотрят. Причем, каждый из посетителей музея, где была выставлена эта картина думал о совершенно разном… Некоторые проходили мимо, а единицы останавливались, задумывались, как я думал… Потом, как я припоминаю свое посещение одного музея, я отошел от этой удивительной картины, но подошел снова к ней через полчаса. Надо сказать, что народу возле картины прибавилось и намного!.. Некоторые стояли молча, а некоторые шепотом переговаривались между собой. Отдельные обрывки из фраз я запомнил. Кто-то говорил о том, что сначала нужно увидеть свет, чтобы узнать темноту… Другие совсем наоборот: чтобы познать темноту, надо увидеть свет. Кто-то шептал на ухо своему спутнику: «Бойся темноты, это время разных гадов, это время ЧК, это время погромов, это время самого худшего…» Совершенно были различные мнения по поводу картины «Черный квадрат» Казимира Малевича.

«Нужно долго смотреть в темноту, чтобы надеяться на свет! – услышал я тогда в толпе зрителей и разных знатоков художества. – Посмотри, как почти раньше у нас было за окном, когда в темноте приходили арестовывать и потом убивать невинных людей… И их, этих невинных, несчастных людей, убивали и мучили разные так называемые революционеры и разные военные…»

«Нет, здесь дело в другом, – услышал я за спиной тогда, как я вспоминаю сейчас, – надо постоянно смотреть в эту темноту и не пугаться ее… Тогда, может, не будет нам так страшно жить на свете!»

«Смотрите на этот черный квадрат, смотрите на мерзкую и тошнотворную темноту, – услышал я слева от себя женский голос, – и вспоминайте свои светлые и счастливые дни. Тогда вам будет весело и не так страшно жить на свете! То есть нужно знать как светлые, так и темные стороны нашей жизни!»

«Черный квадрат – это наша неустроенная жизнь, это наше поганое болото!» – выкрикнул некий подросток.

Кто-то, как я вспоминаю тогда, рассмеялся, отошел от подростка, а я подошел к нему, сказав тихо только одно слово одобрения: «Молодец!»

И зачем я вдруг вспомнил об этой картине, смотря в темноту из окна вагона?

Сложно сказать, как и сложно объяснить саму эту картину…

– Инфляция!.. Имитация! Кастрация! Мумификация! Девальвация! Экзальтация!!.. Прострация!! Монетизация! Дебилизация! Кастрация! Имитация!! Модерация! Ваучеризация!! Сатисфакция!.. Фильтрация! Имитация! – вдруг услышал я попугайские возгласы.

– Не понял тебя, Маэстро? – удивился я поведению попугая. – Сидел ты тихо и вдруг кричать стал? С чего это? Может, зрителей себе нашел? Но не вижу я никого пока…

Чего ты кричишь?

– Абсурд!! Царство абсурда!! Поззз-оор!! У нас всё всегда хорошо!! У нас хорошо! Абсурд!! Шумим, братцы, шумим!

– Та-ак, – протянул кто-то за моей спиной, – это что за разговорчики здесь я слышу?

Мне совсем не хотелось оборачиваться и снова в который раз перед кем-то оправдываться. Совсем этого не хотелось делать…

Но требовательный тон говорившего заставил меня повернуться.

– Попрошу предъявить ваши документы!

Передо мной стоял один офицер в синей форме и в сапогах. В руках он держал пистолет, дуло которого было направлено почему-то в мою сторону.