Джулиан Барнс - Love etc Страница 21

Молю Бога, чтобы миссис Дайр оказалась еще жива. Пусть ее араукария зеленеет будто лавр, а подсолнечная головка гелиотропно повернется в тот миг, когда рука Оливера коснется прерывистого звонка у ее дверей.

Джиллиан: «Интересно, кто здесь раньше жил?» – сказала Софи.

«Разные люди», – вот все, что я смогла придумать в ответ.

«Интересно, что с ними стало?» – добавила она. Это не было вопросом, не более чем то, что она сказала перед этим, но я почувствовала что должна защищаться. И еще я почувствовала, что мне не хватает Стюарта: он бы нашел нужный ответ. В конце концов это он затеял все это. Это он виноват в том, что мы оказались в таком положении.

Нет, это мы виноваты в том, что оказались в таком положении.

Нет, это я сама виновата в том, что мы оказались в таком положении.

Есть способ справиться с таким состоянием – выйти на улицу, взглянуть вверх, потом посмотреть вниз. Вы представляете себе, что это за улица: сотня или около того домов, по пятьдесят с каждой стороны, соединенные в блок из двадцати пяти домов, поздний викторианский стиль, все похожи друг на друга. Высокие узкие плановой постройки дома из обычного лондонского желто-серого кирпича. Полуподвал, три этажа, на каждой лестничной площадке еще по комнатке. Крошечный садик перед домом, задний двор в тридцать футов. Я говорю себе, что это лишь один из сотни похожих друг на друга домов на этой улице, один из тысячи в нашем районе, один из ста тысяч или вроде того домов в Лондоне. Так что разве номер на дверях имеет значение? Ванная и кухня теперь выглядят по-другому, внутренняя отделка поменялась, я устрою студию не на третьем этаже, как раньше, а на втором, так что все будет иначе, а если что-то будет напоминать мне о том, что было десять лет назад, я возьмусь за кисть. Благодаря девочкам дом ощущается по-новому. И мне кажется завести кота неплохая мысль. Все, что новое – хорошая мысль. Если вы хотите сказать, что я ухожу от прошлого, то возможно это и так. Но, по крайней мере, я знаю, что делаю. Во всяком случае, это то, как начинает жить каждый. Разве не так все живут? Избегать чего-то, уходить от чего-то, держаться подальше от некоторых тем. Это нормально, это по-взрослому, это единственный способ жить, если полно дел, если есть работа, есть дети. Если ты молод, или если у тебя нет работы, или если ты богат, если у тебя есть время, или деньги, или и то, и другое, тогда ты можешь позволить себе – как же это называется? – конфронтацию – изучать каждый аспект ваших отношений, задаваться вопросом – «а почему я поступаю именно так». Но большинство людей просто живет как получается. Я не расспрашиваю Оливера о его проектах и не спрашиваю какое у него настроение. В свою очередь он не спрашивает, что чувствую я – устала, растеряна, измотана или что-то еще. Хотя может он не спрашивает потому, что это не приходит ему в голову.

Задняя дверь выходит в новенький патио, выложенный красным кирпичом, которого там раньше не было, старый газон – что смотрится вполне нейтрально и довольно беспорядочные насаждения кустов и цветов. Вчера я вышла туда, чтобы срубить два единственных куста, которые я помнила были посажены там десять лет назад. Я узнала их потому, что посадила их сама: буддлея – чтобы приманить бабочек и Cistus ladanifer – еще один жест оптимизма. Я срезала их, а потом выкопала корни. Я устроила костер и сожгла их. Оливера не было дома, он гулял с девочками, но когда он вернулся, то увидел, что я сделала, но ничего не сказал.

Вот что я имею ввиду, понимаете?

Кажется Стюарт предоставляет нас самим себе. Он прислал нам свиную ногу в подарок на новоселье.

Элли: Новая студия намного лучше. Более просторная, более светлая. Было бы еще светлее, если бы студия была этажом выше. И не так слышен шум из других частей дома. Хотя думаю поэтому они и захотели устроить спальню на верхнем этаже. В любом случае, это не мое дело.

Я только что закончила картину Стюарта. Она не стала выглядеть лучше после реставрации, это уж точно. То, что картина все еще в студии, начинало немного смущать меня. Я поймала себя на том, что работаю с картиной тогда, когда Джиллиан отсутствует. Однажды она взглянула на картину так, словно хотела сказать: «Дешевле сразу спалить это». Я пробормотала что-то, как бы соглашаясь, и опустила голову. «Это мистера Хендерсона», сказала я про себя – на тот случай, если придется сказать это ей.

Я позвонила Стюарту на мобильный, как он и просил. Он сказал – принесете и мы обмоем это. Не то чтобы приглашение, не то чтобы приказание, а просто некая констатация факта. Я сказала ему сколько это будет стоить.

«Вы бы предпочли наличными», – сказал он. Опять тем же тоном. Меня не заставляли, но меня и не спрашивали. Не то чтобы я обиделась, просто я почувствовала, что он принадлежит к миру взрослых, а я нет. То, как он себя вел, должно быть кажется совершенно нормальным ему и многим другим людям, но не мне. Полагаю, что к этому привыкаешь, оправдываешь это тем, что так уж жизнь устроена или чем-то подобным. Правда, я не уверена, что хочу привыкать к этому. Когда бы то ни было.

Стюарт: Свиньи очень умные животные. Если их подвергнуть стрессу, например если собрать слишком много свиней в одном месте, то они начинают пожирать друг друга. То же самое делают цыплята – не то чтобы цыплята отличались особенной сообразительностью. Но свиньи испытывают стресс и набрасываются друг на друга. Они отгрызают друг у друга хвосты. И знаете, что делают в таких случаях индустриальные фермеры? Они купируют поросячьи хвостики, так что откусывать становится нечего, а иногда и уши. Еще они подтачивают им зубы и продевают в нос кольцо.

А теперь подумайте – вряд ли все это способствует снижению стресса, так? Так же как и накачивание гормонами и антибиотиками, цинком и медью, так же как то, что их не выпускают из свинарника в поле и не дают спать на соломе. И тому подобное. И помимо всего прочего стресс влияет на процессы расслабления мускулатуры, что в свою очередь влияет на вкус мяса. Конечно, на это также влияет то, чем кормят свиней. Те, кто работает в моем бизнесе согласны, что свинина это такое мясо, которое проигрывает в своих вкусовых качествах в результате индустриальных методов. А так как мясо не имеет вкуса, то покупатели могут платить меньше, что снижает уровень качества и так далее. Если хотите знать, заставить покупателя платить больше за хорошую свинину является для меня чем-то вроде Крестового похода.

Это, точнее вся ситуация с органическими продуктами, заставляет меня задуматься вот над чем – а как же мы? Разве с нами не происходит то же самое? Сколько народу живет в Лондоне? Восемь миллионов? Больше? В том, что касается животных, эксперты по крайней мере рассчитали сколько места необходимо каждому, чтобы не испытывать стресса. Они даже не начинали производить эти расчеты для людей – а если и начали, то об этом ничего неизвестно. Мы просто живем друг у друга на голове, в общей свалке – не от сюда ли сравнение со свинарником? – и откусываем друг другу хвосты. Мы не можем представить себе, что бывает иначе. И учитывая наш уровень стресса и то, чем большинство нас питается, я готов поспорить, что на вкус мы отвратительны.

Послушайте, это не сравнение. В любом случае это не одно из сравнений Оливера. Это просто логическое развитие мысли. В этом есть смысл, разве нет? Органические человеческие существа – какая должно быть разница!

Джиллиан: Я смотрю из окна ванной комнаты на сад. Прекрасное утро, лишь воздух едва пахнет осенью и по-осеннему светит солнце. Паутинка в уголке рамы поблескивает росой. Дети в саду. Играют. Сегодня такое утро, когда даже множество лондонских двориков, половина которых неухожена, разделенные низкими желто-серыми стенами, несколько чахлых деревьев здесь и там, пластиковые турникеты для детей, когда даже такой будничный ландшафт может показаться очаровательным. Я смотрю на детей, они носятся кругами, догоняя друг друга, просто веселятся. Они бегают вокруг остатков костра.

Я думаю: три дня назад я срезала два куста, которые мне нравились, которые я сама посадила, срезала из-за того, что случилось в этом доме десять лет назад. Я выместила все на кустах. Я их срубила, сгребла в кучу и подожгла. Тогда это казалось мне совершенно разумным, практичным, логическим, обоснованным, необходимым решением. Сейчас, когда я смотрю, как мои дочери кружатся вокруг того, что осталось от двух растений, которые я решила наказать, это кажется мне чуть ли не поступком сумасшедшего. Доктор, я оставила своего первого мужа, чтобы уйти ко второму, а десять лет спустя спалила буддлею и кистус. Чем вы можете объяснить подобное поведение?

Я знаю, я совершенно нормальна. Я просто хочу сказать, что какое-то маленькое, незначительное действие – действие которое никому не причиняет зла и никогда не причинит – может сегодня показаться совершенно нормальным, а на следующий день – полным безумием.