Александр Житинский - Фигня Страница 21

Она подняла берет и сразу нащупала под подкладкой чек. Глаза Исидоры сверкнули. Подкладка была тщательно зашита, но Исидора одним движением острого ногтя разрезала нить, вытянула ее и достала из-под подкладки чек в полиэтиленовом пакетике.

Половина дела была сделана. Осталось совсем немного. Донья нашла на столе нитку и иголку – те самые, с помощью которых Максим пытался замести следы – изготовила бумажку по размеру чека, на которой написала печатными буквами по-русски: «СУКИН КОТ».

Она упаковала записку в прозрачный пакетик и спрятала в берет. После чего аккуратно зашила. На все это ушло три с половиной минуты. Затем донья спрятала чек под простыню и улеглась рядом с Максимом, предварительно натянув ему берет на голову.

У нее осталось еще время подумать, как поступить с чеком. Исидора решила пока Ивану не отдавать, он такой доверчивый, непременно где-нибудь посеет. «Будет возвращаться домой, отдам», решила донья. А может быть, судьба соединит их… Но об этом она даже не решалась думать.

Максим очнулся лишь через восемь минут. Он с ужасом посмотрел на донью, сполз с кровати и, придерживая берет, уполз в ванную.

Его не было полчаса. Когда он вернулся, Исидора, уже в пижаме, с чеком за лифчиком, разговаривала по телефону. Точнее, имитировала разговор.

– Да, это большая удача. Я очень рада… Невероятное везение! Спасибо, доктор! – говорила она по-французски.

Потом положила трубку.

– Я очень жалеть, но доктор пришивать мужеский орган Перес. Нам ждать другой раз. Другой взрыв.

– Бедный Перес… – промолвил Максим.

Глава 29

Стажировка

Иногда Ольге казалось, что она уже год живет в Париже, хотя не прошло и месяца. Она уже изучила все окрестные магазины вокруг отеля, регулярно ходила на рынок, закупала продукты, вела хозяйство. На ее попечении была вся группа стажеров, включая Заблудского, которому продлили визу на три месяца по ходатайству Интерпола. С помощью русского посла продлили визу и Ольге, все понимали, что без женской заботы ребята долго не протянут. Накормить надо, обстирать, сказать ласковое слово.

Кроме того, Пенкина практически содержала группу. После того как несколько крупнейших газет опубликовали ее фотографию, на которой Иван пяткой в черном носке крушил в прыжке челюсть Бузатти, нет-нет да и удавалось пристроить репортажные кадры. За них хорошо платили, больше, чем получали стажеры.

Приз зрительских симпатий в десять тысяч франков проели довольно быстро. Оплата отеля пожирала кучу денег, питание тоже было недешево, да и выпить после работы надо. Дешевый кальвадос опротивел, иной раз раскошеливались на джин или водку.

О потере миллиона никто не вспоминал. Запретная тема. Зачем сыпать соль на рану?

Короче говоря, наступили суровые парижские будни. Ребята работали на совесть, в особенности Алексей, в котором проснулся детективный талант.

Сначала его записали в группу стажеров по недосмотру Маккензи. Капитан забыл, сколько должно приехать стажеров из России – два, три?.. Но к тому моменту, когда ошибка обнаружилась, Алексей произвел фурор в Интерполе своим умением распознавать наркотики по запаху лучше любой розыскной собаки. Он сам не знал, как это делает, но когда ему предлагали пакетики с двадцатью видами наркотиков – от анаши до героина, он безошибочно отличал один от другого и мог сказать, где какой.

Капитан Джеральд Маккензи не давал спуску. Каждое утро он вывозил агентов на полигон Интерпола в двадцати километрах от Парижа, где и происходило обучение.

Оно включало традиционные предметы: стрельбу, восточные единоборства, вождение автомобиля в экстремальных условиях, радиодело, а также нетрадиционные для милицейских школ дисциплины: работу с ядами, наркотиками и валютой различных стран. И если лейтенант Середа отлично справлялся с силовыми предметами, то капитан Богоявленский не знал себе равных в работе с ядами и, в особенности, с валютой.

Работа с ядами включала в себя приготовление различных ядов и противоядий от них. Обычно, когда наступало время ядов, капитан Маккензи приводил стажеров в лабораторию и, указав на шкаф с химикалиями, предлагал парням приготовить какой-нибудь сильнодействующий яд. Это занимало от десяти минут до часу, после чего приступали к испытаниям.

Испытания состояли в проверке яда на товарищах. Допустим, Вадим изготовлял смесь цианистого калия с мышьяком и хотел попробовать этот состав на Иване. Он обязан был сообщить Ивану химическую формулу своего яда, Иван же готовил противоядие. Далее Иван выпивал стаканчик изготовленного коллегой снадобья и запивал своим противоядием. Если он правильно угадывал состав противоядия, то получал зачет по этому яду и коллеги менялись местами. Теперь уже Вадим заглатывал стаканчик сулемы, настоянной на кураре, и запивал своим лекарством.

В случае незачета в дело вступала реанимационная бригада, дежурившая наготове. Откачивали довольно быстро, за сутки. Надо признать, что такой метод обучения был весьма эффективен.

Стреляли тоже в основном не по мишеням, а друг по другу. Это вырабатывало хороший спортивный азарт. Ну, естественно, применяли бронежилеты и по незащищенным местам тела старались не стрелять, берегли товарища.

Нечего и говорить, что восточные единоборства тоже проходили по этому канону, так что на знаменитой пятке Ивана, поразившей Бузатти, вскоре образовалась мозоль от бесчисленных ударов по телам и головам коллег. Ивану тоже доставалось. Даже Алексей вскоре вполне уверенно мог отправить в бессознанку долговязого Вадима, нанеся ему удар в живот или висок. Но относились к этому с юмором, по-дружески.

После таких упражнений настоящим кайфом был урок по наркотикам, где стажеры дегустировали тот или иной вид, стараясь как можно лучше изучить симптомы наркотического опьянения и последующей ломки. Потом на досуге рассказывали друг другу галлюцинации. У Алексея все они были эротического свойства. Он купил журнал «Блиц», где на каждой странице было огромное цветное фото модели в завлекательной позе, и во время галлюцинаций трахал их страницу за страницей.

Понятно, что такие нагрузки не могли не сказаться. В отель «Коммодор» возвращались выжатые, как лимоны, если не были в реанимации после неудачного зачета по ядам. Но таких случаев было всего четыре. Дважды откачивали Ивана после того, как Вадим пробовал на нем сложные смеси цианидов, по одному – Вадима и Алексея, удачно отравленных тем же Иваном. А мелкие огнестрельные ранения даже не считали.

Донимал своей взрывной деятельностью Бранко Синицын. Он повадился посылать Ивану подарки якобы от поклонников боди-реслинга, перевязанные цветной ленточкой, с трогательной надписью по-русски: «Иванушке Середе от любящей Зины (Наташи, Насти и т. п.)». Иван едва не прокололся на первой посылке: сердце взыграло, хотел сразу вскрыть, но бдительный Вадим сдал посылку Маккензи, тот проверил ее на просвет рентгеном и обнаружил мину. В дальнейшем эти посылки прихватывали с собою на полигон и там взрывали в минуты отдыха.

К концу второй недели стажеры чувствовали себя в такой физической и моральной кондиции, что могли втроем выйти против всей сицилийской мафии, а также тюменской и казанской группировок. А Вадим мог на ощупь, с завязанными глазами, отличить стодолларовую банкноту выпуска восемьдесят пятого года от банкноты восемьдесят шестого.

На время забыли о каких-либо личных отношениях, любовях, дружбах, обидах. Стажировка поглощала все силы. Вдобавок – непрерывная изжога от ядов и синяки от восточных единоборств.

Ольга оказалась настоящей боевой подругой, выслушивала рассказы, кто кого подстрелил или отравил, давала дельные советы. И люто ненавидела капитана Джеральда Маккензи за то, что тот измывается над парнями. Маккензи не скрывал, что обычный процент выживаемости стажеров после двухнедельного курса – тридцать три процента. То есть, согласно статистике, уцелеть должен был один. Но проходил день за днем, а все были живы и почти здоровы. Маккензи начал нервничать, увеличил нагрузки и даже предлагал отказаться от бронежилетов при стрельбе, но предложение не встретило поддержки руководства Интерпола.

Последние дни жили как на иголках. Готовились к выпускному экзамену, где экзаменовать их должен был лично Джеральд Маккензи. То есть лично он в течение одного дня должен будет травить, стрелять, колотить стажеров, причем за летальный исход экзаменов ответственности нести не будет, ибо каждый стажер давал перед экзаменом подписку: «В моей смерти на экзамене прошу винить меня самого».

Конечно, Маккензи был заинтересован в том, чтобы Интерпол получил новых специалистов, но при таком высоком проценте выживаемости, который демонстрировали русские ребята, вполне мог себе позволить на экзамене угробить хотя бы одного. В этом как-то не сомневались. Алексей, и не без оснований, полагал, что провалится именно он, опять заготовил письмо маме и часто ходил в православную церковь, которая находилась неподалеку.