Владимир Михайлов - Сборник " Посольский десант" Страница 21

– Ну, – сказал Гост, – не думаю, чтобы ваше положение было намного сложнее нашего. Наливай, Мерк. Понемножку.

– В моем положении вы ничего не понимаете, – заявил Монитак едва ли не сердито. – Вы, половинчатая раса…

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего не хочу. Просто волнуюсь за своего связника.

– Что значит – «половинчатая раса»?

– Если не знаете, то вам и ни к чему. Не собираюсь обижать вас. Это мне? Ну, спасибо… А вы сами?

– Давай, Мерк, – сказал Федоров. – Но понемножку.

– Я пас, – сказал Изнов. – Мне не холодно.

– Ладно, – сказал Федоров. – Итак – за процветание Тивизы?

– Будь она проклята, – заявил Феномен и выпил.

– Закусывайте, – предложил Изнов.

– Непременно. Но не сразу. Чтобы не отбить вкуса. У нас, например, принято первые две принимать дегустационно, ничем не перебивая.

– Мерк, это, по-моему, намек, – сказал Федоров.

– Я так и понял, – сказал синерианин. – Пожалуй, он прав.

– Вот и действуй.

Меркурий не замедлил.

– Хорошо-о! – сказал Монитак после паузы. – Так о чем мы с вами, собственно, собирались говорить?

– Да ни о чем, – проговорил Изнов. – Просто так – болтаем. Например, мне интересно: почему бы эти ваши экраны…

– Они вовсе не мои, – окрысился Монитак. – Прошу не забывать!

– Ну, разумеется, они, конечно же, не ваши.

– Они принадлежат Тивизе. Точнее – Центру.

– Но неужели они никогда не портятся? Не выходят из строя?

– Крайне редко. Высокое качество. Постоянный технический контроль.

– Но ведь можно им, так сказать… посодействовать?

– Вы имеете в виду – привести аппарат в негодность? Есть более безболезненные способы самоубийства. Нет, об этом и думать не приходится. Да и к чему? Все останется по-старому. Здесь не будет никаких перемен еще тысячу лет – а может, и больше.

– В таком случае мне не совсем понятно, – сказал Федоров. – Вот вы – специалист явно не низшего класса.

– Совершенно верно, – подтвердил Монитак.

– Зачем же вы теряете время здесь – и к тому же не только терпите неудобства, как, например, сейчас, но и подвергаете, возможно, опасности вашу собственную жизнь?

– Если бы только мою, – мрачно пробормотал Монитак.

– Какой в этом смысл? По вашим же словам, завоевывать Тивизу никто не собирается – и ваш мир в том числе; никаких перемен здесь вы тоже не ожидаете. Так кому же нужно это ваше пребывание здесь?

– Оно имеет один-единственный смысл, – ответил Монитак. – Сбор информации и передача ее в наш мир.

– Да какой информации? К чему? Кому она нужна?

– Ах, вы ничего, совершенно ничего не понимаете…

И Монитак даже безнадежно махнул своей верхней конечностью.

– Совершенно верно: ничего не понимаем. Но почему бы вам не объяснить?

– Пожалуйста. Да тут, собственно, и объяснять почти нечего. Все дело в том, что нас на свете только двое, два родственных мира: мы, монитаки, и они – тивизиане. Точнее, они тоже монитоны – только потом придумали себе такое название, захотели быть самостоятельными и независимыми даже и в этом. Раньше они назывались просто Малой Монитой, в то время как мы были Большой. У нас, как я уже упоминал, одни предки, да и центр нашей цивилизации находился некогда – очень, очень давно – именно на Малой Моните, Большая была заселена позже. Понимаете, мы просто морально не можем бросить их совершенно на произвол судьбы и царящего здесь идиотизма, но не начинать же с ними войну ради установления разумного порядка: мы не хотим проливать их кровь… Вот и приходится пока ограничиваться лишь регулярным сбором информации. Разумеется, когда ситуация созреет окончательно… Но, по моим впечатлениям, это произойдет не сегодня и не завтра. Вот почему я здесь; и не один я…

– И все же я, например, так и не понял, – сказал Гост, – почему вы считаете, что вас только двое в огромной Галактике – вы и тивизиане? Разве мало других миров, с которыми можно прекрасно не только уживаться, но и торговать, дружить, я бы даже сказал – породниться?

– Торговать, дружить – все это Монита делает. Но что касается более тесных отношений – есть препятствие. Одно-единственное – но, уверяю вас, непреодолимое.

– Ну уж прямо… В чем же оно заключается?

– Да я ведь сказал уже: и мы, и они – монитоны!

– Ну и что же? Вам что – название мешает?

– О Высшие Силы, до чего же все вы тупы! Вы что – не понимаете, что значит – монитоны?

– Клянемся – нет, – торжественно заявил посол.

– Мы – это единственная известная сегодня в Галактике однополая раса, достигшая не только разума, но и создавшая цивилизацию. Истории известны, правда, и другие, существовавшие некогда; но их нет. Мы не имеем, как вы, например, двух начал, которые вы именуете мужским и женским, – мы все одинаковы. С нашей точки зрения, это весьма целесообразно, однако природа в большинстве случаев пошла по другому пути – или, быть может, Творцу угодно было поставить такой эксперимент… Там у вас осталось еще что-нибудь?

– Конечно. Пожалуйста!

– Хорошо-о… Да, о чем мы? Ну да. Почему, как вы думаете, я вынужден, отказавшись от всех удобств, ютиться сейчас, мерзнуть и голодать в этом пустом городе – хотя, могу вас заверить, обычно я живу в куда более комфортабельных условиях: официально я ведь являюсь одним из ведущих инженеров эфира в Центре, и меня ценят – но сейчас мне пришлось на некоторое время скрыться. Почему же?

– Наверное, вам все это до чертиков надоело, – предположил Гост.

– Глупости! Просто мне пришла пора почковаться. Произвести на свет крошку – еще одного монитона. Вот он, – и Монитак нежно провел рукой по маленькой головке. – И он будет расти еще не менее трех недель, пока не отделится от меня и не сможет существовать самостоятельно.

– Простите, – сказал Изнов, – я, видимо, чего-то все же не понимаю. У вас что – это считается неприличным, позорным? Но раз это не связано ни с какими межполовыми отношениями…

– Конечно же, не связано, периоды почкования у каждого монитака наступают регулярно, через каждые несколько лет – у одних несколько чаще, у других реже – и считаются явлением не позорным, но, напротив, совершенно естественным и почетным!

– Тогда почему же вы скрываетесь?

– Беда в том, что за прошедшие века мы и тивизиане, естественно, мутировали – но несколько по-разному. Вообще мутации в наших мирах – явление естественное и распространенное, оно ведет к эволюции, совершенствованию вида – иными словами, заменяет вашу двуполость. Однако со временем мы начали отличаться друг от друга все больше. В частности: у тивизиан почка формируется на внешней стороне левого бедра, у нас же, как вы видите на моем примере, – справа на груди. И только так. Далее: у них до самого момента дозревания и отделения почка закрыта тонкой кожицей, повреждение которой ведет к заболеванию почки от всякого рода инфекций. У нас же почка растет, как вы видели, совершенно открыто, мы гораздо более устойчивы против всяческой микрофлоры. Теперь вам ясно: стоило бы кому угодно увидеть, как я почкуюсь, – и меня сразу же разоблачили бы как агента Мониты; а тут страшно не любят агентов – хотя, как вы уже поняли из моего рассказа, наше присутствие на Тивизе никому ничем не грозит – кроме, возможно, некоторой огласки, но именно ее они и не хотят: им угодно, чтобы все остальные миры судили о них по программам Жизневидения, которые они с удовольствием транслируют на весь регион, – а вовсе не по нашим донесениям. Так что… Но последствия вы можете представить и сами.

– Наверняка, – проворчал Федоров.

– Но скажите, – вновь заговорил Изнов, – неужели вы так уверены, что на всем галактическом просторе нет других монополовых рас, что вы и тивизиане – единственные? Почему бы вам не поискать как следует?

– Ну а вам, например, известны такие? Вы, как я понимаю, представляете разные регионы Галактики, достаточно отдаленные друг от друга.

– Нам? Откровенно говоря, нет. Но ведь мы и не искали ничего подобного. А если бы…

– Ну а мы, как вы сами понимаете, искали. Не год, не десять, не одно столетие.

– И никакого результата?

– Еще относительно недавно мы были настроены куда более оптимистически. У нас были немалые надежды, в частности, на тот галактический виток, в котором, если не ошибаюсь, обитаете вы. – Монитак перевел взгляд с Изнова на Федорова и обратно. – Признаюсь вам: мы направляли к вам разведчиков – именно для того, чтобы удостовериться – или разочароваться… Скажу даже больше: в молодости я был одним из таких посланцев, побывал в очень многих местах – проблема передвижения уже тогда не представляла для нас никаких сложностей – и в том числе на вашей Терре, или, как ее еще называют там, у вас дома, – на Земле.