Джон Ридли - Путь к славе, или Разговоры с Манном Страница 22

— Что, свидание мне решил устроить? У меня нет на это времени. Мне нужно повторить свой номер.

Плевать. Я схватил Фрэн за запястье. Потащил ее туда, откуда бежал. Объясню ей все, когда буду объяснять все Сиду.

— Мистер Киндлер, — выпалил я еще на ходу. — Это — Фрэнсис Клигман. Фрэнсис, мистер Киндлер.

— Сид.

— …Приятно познакомиться, — бросила Фрэн небрежно: она все еще искренне полагала — или опасалась, — что я вознамерился найти ей жениха.

— Мистер Киндлер — агент.

— Сид.

— О-о-о. — Тут Фрэн наконец улыбнулась. Значит, это не Сид-потенциальный-жених. И Фрэн обнажила зубы перед Сидом-потенциальным-агентом.

— Фрэн — певица.

Сид кивнул:

— Видел. Слышал. Красивый голос.

— Она действительно талантлива.

— Она очень талантлива.

— А как вам кажется — вы могли бы стать и ее агентом?

— Я не ищу певиц. Я ищу комиков. Комика. Приятно было познакомиться, мисс Клигман.

Сид уже начал поворачиваться спиной. Я остановил его:

— Но я не могу бросить ее здесь.

— Бросить? — За очками глаза Сида принялись за настоящую акробатику — суживались, сходились в одну точку. Так он всячески пытался изобразить, что просто не понимает, о чем я говорю. — Это же Нью-Йорк — не Сибирь.

— Это развлекательное заведение, и вы сами говорили, что я могу застрять тут на всю жизнь. То же самое может случиться и с Фрэн.

— Ничего плохого с ней не случится. Она… — Тут он поглядел мимо меня на Фрэнсис. — Вы — очень талантливая девушка.

— Мне вы тоже говорили, что я талантлив. Говорили, что я талантлив, и говорили, что я могу всю жизнь проторчать здесь.

— Я лишь имел в виду… Я хотел сказать… — Сид перевел дух, помолчал и выложил: — Мне сейчас не нужна певица.

— Все в порядке, мистер Киндлер, — приветливо сказала Фрэн, хотя ей стоило труда сохранить на лице улыбку. — Я понимаю. В любом случае спасибо.

У меня вдруг зазвенело в голове: упало кровяное давление. Я заволновался. И заявил Сиду — человеку, бросившему мне спасательный трос:

— Я не смогу с вами работать, если вы не возьмете Фрэн вместе со мной.

За сценой находилось человек пятнадцать или двадцать, еще сорок человек в зале слушали, как на сцене разрывается губная гармошка. И весь этот шум заглушил стук моего сердца, грохотавшего как испорченная коробка передач.

Фрэн положила конец этому уродливому грохоту:

— Ты не должен так поступать из-за меня.

Должен? Я и не хотел. Но ведь Фрэн была моим другом, а чутье подсказывало мне, что друзья обязаны выручать друг друга. Слова, которые я произнес, сами собой слетели у меня с языка, выразив мой безотчетный порыв.

— Значит, если я не возьму ее, — подытожил Сид, как бы уточняя, правильно ли он меня понял, — вы не позволите мне взять вас?

— Я просто думал, вы… Я просто хотел сказать… — Моя соображалка работала с двойной скоростью, силясь придумать способ всех осчастливить, при этом я старался не глядеть в сторону Фрэн, чтобы не показалось, что я готов уступить. Но ничего путного не придумал. Недаром я острил со сцены, а не работал в ООН. Я уже подумал, моей карьере пришла крышка: мало кто из антрепренеров потерпит, чтобы комик из ночного клуба учил их вести дела. На мое счастье, Сид к таким людям не относился. Он воздел руки — в знак поражения, смешанного с досадой:

— Ну хорошо, я возьму и певицу.

— Фрэн? Вы возьмете Фрэн, правда?

— А что — у вас есть еще одна певица? Во имя всего святого, не говорите, что у вас есть еще одна певица.

— Нет-нет. Только Фрэн.

— Только Фрэн. Только Фрэн вполне достаточно. — Сид вытащил еще одну карточку и вручил ее Фрэн, в тех же словах назначив ей время встречи. Потом посетовал: — Удачная выдалась ночь: комик, который меня шантажирует, и певица, которая мне не нужна.

Удачная ночь выдалась у меня. Сид снял меня с острого крючка. Я в трудную минуту постоял за Фрэн. Ведь она — мой друг. А раз она мой друг, то я, не раздумывая, сделал бы все возможное, чтобы поделиться с Фрэн частицей удачи, которая решила повернуться ко мне лицом. Я уверял себя, что никак иначе и быть не могло.

Я лгал себе самому.

Истина же…

Истина заключалась в том, что я больше всего на свете хотел вырваться из Театра на Четырнадцатой улице. Истина заключалась в том, что я хотел этого так сильно, так страстно, так жадно, что, дойди дело до этого… дойди дело до этого, я бы бросил Фрэнсис там, где она была.

Фрэн лучезарно улыбалась. Она нисколько не сомневалась, что за какую-то пару минут мы оба проделали путь от эстрадных выступлений до — по меньшей мере — эстрадных выступлений с агентом. Сид попал в плен благодарных объятий, на него обрушился град поцелуев.

Сид высвободился и, опасаясь, что если он не покинет театр немедленно, то ему навяжут еще каких-нибудь ненужных исполнителей, исчез так же, как и появился здесь: тихо и незаметно.

Фрэн бросилась мне на шею. Возбужденно пересыпая слова благодарности торопливыми фразами о том, как теперь изменится к лучшему наша жизнь, раз все за нас станет улаживать агент, — она прижалась губами к моим губам.

Там же, за сценой, возле осветительной панели, стоял какой-то парень из персонала — короткая, под моряка, стрижка, некогда мощные, а теперь обросшие жирком мускулы. Его взгляд упал на нас с Фрэн. Я обнимал Фрэн. Фрэн целовала меня.

Он наклонился и сплюнул на пол.

Я зашел к Сиду в контору. С десяти до пяти, но не с двенадцати до часу. Находилась она на верхнем этаже здания совсем неподалеку от Мидтауна. Пожалуй, это все, что можно было сказать об этой конторе, если не вдаваться в подробности о скучной деревянной обшивке стен, дополнявшейся скучной деревянной мебелью. На стене висело несколько фотопортретов. Одно из лиц показалось мне знакомым. Здесь не было никакой мишуры и показухи, ничто не кричало об индустрии развлечений. Все, что тут было, — это имя Сида, выведенное трафаретными буквами на стеклянной двери, а под ним еще: АГЕНТ ПО ПОИСКУ ТАЛАНТОВ.

Сид усадил меня и угостил кока-колой. Мы стали разговаривать. Не о шоу-бизнесе, не о моих надеждах. Не с самого начала. Вначале мы поговорили о том о сем, о разных пустяках. Сид спросил, откуда я родом. Я рассказал. Рассказал о том, как рос в Гарлеме, рассказал, что матери у меня нет, а отца, считай, тоже почти нет. Упомянул о лагере лесорубов и работе грузчика, об истории с Четырнадцатой улицей. Вот, собственно, и все, что можно было рассказать о Джеки Манне.

Потом Сид рассказал мне о себе. Как и я, он родился в Нью-Йорке, в Уайт-Плейнс. Он был вдовцом, у него были брат и племянница, в которой он души не чаял. А еще — еще у него была работа. В шоу-бизнес он влюбился давно, много лет назад, когда увидел как-то раз водевильное представление своего дяди. Тогда Сид захотел стать артистом. Но обнаружил, что у него нет таланта. Он обнаружил также, что, хотя у него нет таланта, он в состоянии добывать себе работу. Тогда Сид подумал — раз он способен трудоустроить такую бездарность, как он сам, значит, можно озолотиться, трудоустраивая действительно талантливых артистов.

Озолотиться по-настоящему не вышло.

Сид заботился о своих клиентах, думал о них не только ради своих десяти процентов. Он волновался, ему нужно было знать, все ли у них в порядке, довольны они или нет в личной жизни, и если нет, то почему. Сиду не было наплевать на людей. А когда тебе не наплевать на людей, на их чувства, это мешает тебе быть хорошим агентом. Но, как бы то ни было, он зарабатывал достаточно.

Покончив с этой ерундой ознакомительного порядка, Сид спросил:

— Чего ты хочешь, Джеки?

Вопрос этот застал меня несколько врасплох. Меня очень редко спрашивали, чего я хочу. И все-таки я ответил не задумываясь:

— Салливана. Хочу выступить в шоу Эда Салливана. Хочу стать знаменитым.

— Интересно.

— Что именно?

— То, как ты это сформулировал. Не что хочешь быть смешным, что хочешь стать самым лучшим комиком. А что хочешь стать знаменитым.

— Да. — Ни тени смущения. Ни тени стыда. — Я хочу стать знаменитым.

Сид кивнул. Не стал высказывать своих суждений. Он просто спросил — чего я хочу, а я ответил. Видимо, его устраивал любой ответ — лишь бы честный.

Мы еще немного поговорили о деле. Сид снова сообщил, что у него на примете есть несколько заведений, куда он может меня устроить, и несколько клубов для гастролей, сказал, что, по его мнению, они здорово помогут мне в работе над моей программой — а он очень рассчитывал, что я буду работать над своей программой. Он не потерпит никакой лени, не потерпит, чтобы я как попугай повторял чужие шутки. Ему нужен был такой артист, который будет трудиться так же усердно, как он сам.

Я согласился с тем, что он говорил.

Потом он рассказал мне о нескольких исполнителях, чьими делами он занимался. Некоторые имена я слышал раньше — эти люди работали в клубах Виллиджа. Большинство имен я слышал впервые. Видимо, Сид таким образом давал мне понять, не говоря этого напрямую, что он — далеко не Король Развлечений.