Феликс Кандель - Коридор Страница 22

– Садитесь‚ – разрешает он‚ и не обнаружив в воздухе пыли и посторонних примесей‚ прямо от двери кидает на стол свой большой черный портфель. Столько лет он его кидает‚ что никогда не промахивается‚ а портфель от этого потрескался‚ углы облупились‚ ручка оторвалась‚ замки не закрываются. Так и носит его подмышкой‚ согнутый пополам‚ руки в карманах.

Ребята усаживаются‚ стукают крышками‚ а он в дверях стоит‚ ждет. Раз портфель бросил‚ значит урок будет. А то может и не бросить‚ уйдет в учительскую‚ пока пыль не уляжется и свежего воздуха не напустят. Пипин Короткий – человек не злой. У него опыт‚ он еще в земской школе учил‚ и хорошо знает‚ что у злого учителя самые упрямые ученики‚ и потому злой учитель живет на свете меньше‚ чем добрый. Он добрый‚ ему много прожить надо. Ребята его сразу раскусили‚ у них на такие вещи нюх. В первый раз пришел‚ слова еще не сказал‚ только встал в дверях‚ вытащил громадный платок‚ трубно сморкнулся‚ а они уже поняли – добрый. У него если провинишься‚ сразу же: "Встань столбом!"‚ а сам ходит вокруг‚ глазки хитрые-хитрые‚ голова набок‚ – она у него круглый год загорелая‚ и складочки на шее тоже загорелые‚ – походит вокруг‚ как кот у сметаны‚ снизу вверх посмотрит и ласково говорит: "Ну‚ враг мой внутренний... Погляди‚ какой ты большой. На тебе сенбернара можно вешать". Ребята хохочут‚ а он от удовольствия жмурится. Всем одно и тоже говорит‚ кроме Леши Костикова. Они с Лешей одного роста‚ на него и на Лешу сенбернара не повесишь. В лучшем случае – таксу.

Пипин Короткий всегда проводит перекличку‚ и надо встать‚ а он внимательно поглядит‚ подумает‚ головой кивнет: "Садись". При перекличке оказалось‚ что исчез куда-то Саша Антошкин. Только что был‚ а теперь нет его‚ и никто не знает‚ куда подевался. Пипин Короткий закрывает журнал‚ ходит по рядам‚ объясняет новую тему. "Ура... что? Уравнение. Много... что? Многочлен..." Он спрашивает‚ а отвечать не надо. Это он себя спрашивает. Это у него манера такая. На уроке геометрии ни циркулем не пользуется‚ ни линейкой. Прямые линии от руки проводит‚ окружности – тряпкой. В одну руку зажмет конец тряпки с мелом‚ другой конец приложит к доске. Раз! – и окружность. Ловкий старичок Пипин Короткий.

Вдруг что-то послышалось. Вроде бы‚ "ой‚ ой..."

– Это что? – спрашивает Пипин Короткий.

Все слушают. Тихо.

– Это на улице‚ – говорит Колька Борисенко.

Вдруг опять. Подольше и посильнее. "Ой‚ ой‚ ой‚ ой..."

– Кто это?

– Это на улице‚ – успокаивает поспешно Колька. – Не обращайте внимания.

Тут как застонет... Как заноет... Во весь голос! "Ой-ой-ой... Ай-ай-ай... Ой-ой-ой-ой... Ай-ай-ай-ай..."

– В коридоре‚ – говорит рыжий Вячик.

– В стене‚ – кричит Вовка Тимофеев.

– В шкафу‚ – уточняет Рэм Сорокин. Он ближе всех к шкафу сидит. Ему слышнее.

Стенной шкаф закрыт на задвижку. Открыли дверцу‚ а оттуда валится Саша Антошкин – вся спина от штукатурки белая. Стоит‚ приседает молча – коленки не держат. Все полочки из шкафа вынуты и на дно положены. Сам шкаф мелкий-мелкий: не иначе‚ когда закрывали‚ большую силу прикладывали‚ чтобы Антошкина умять.

Пипин Короткий буро покраснел‚ будто сразу обгорел на солнце‚ нижнюю губу выпятил:

– Кто?!

– Это не мы... – на всякий случай торопится рыжий Вячик.

– Это не мы... – поддакивает класс.

– Кто?!..

– Никто... – шепчет Антошкин‚ а сам по-воробьиному глаза прикрыл.

– Вон! – командует Пипин Короткий. – К директору!

Весь класс смотрит на Кольку Борисенко. Он сделал. Больше некому. Значит‚ скоро за Колькой придут. Вот и повод. Вот и выгонит его Иван Егорыч. Давно уж собирается. Антошкин‚ конечно‚ выдаст. Антошкин наедине с директором любого выдаст. Не от боязни наказания‚ а от неопределенности положения. С ним‚ с Антошкиным‚ нельзя идти в разведку. Да он и сам не пойдет‚ потому что в разведке отовсюду подстерегает неизвестная опасность‚ будто тысячи Колек Борисенко могут неожиданно щелкнуть по носу.

В дверь заглядывает нянечка:

– Борисенко! К директору.

Ну‚ всё! Вот и выдал...

– Иду‚ – неожиданно вскакивает Витька Борисенко и идет по ряду.

Восьмой "А" охает.

– Тихо! – кричит Пипин Короткий. – Борисенко‚ ты сделал?

– Я.

– Зачем?

– Захотелось.

– Вон! – и Пипин Короткий распахивает настежь дверь.

Порядок восстановлен‚ можно продолжать урок. Пипин Короткий путается‚ сбивается‚ объясняет кое-как‚ а ребята уже не слушают‚ а кто слушает‚ тот не понимает. Такого еще не бывало в их богатой практике...

Вдруг – звонок. Намного раньше. Что такое? Почему? Не успели разобраться – все классы в коридор высыпали. Раньше не раньше‚ а обратно не загонишь. Перемена.

7

Выскочили из класса‚ побежали вниз‚ а Витька уже навстречу идет‚ за сумкой‚ и позади него плетется Саша Антошкин‚ от страха приседает. Выгнали Витьку из школы‚ выгнали на неделю за безобразное поведение. Он только к директору вошел‚ пристально поглядел на Антошкина‚ и тот сразу же подтвердил‚ что именно Витька в шкаф его запихивал. Иван Егорыч не поверил‚ его просто так не возьмешь‚ попросил Витьку постоять в коридоре‚ остался с Антошкиным наедине. Витька постоял-постоял да и нажал на кнопку звонка. То ли нарочно‚ чтобы не дать им поговорить‚ то ли случайно: руки чесались. Выскочил из кабинета Иван Егорыч‚ закричал‚ руками замахал‚ выгнал Витьку на неделю из школы. За звонок и за Антошкина.

В суматохе позабыли про следующий урок. А следующий – урок истории. Придет историк‚ контуженный на войне‚ комок нервов с вечной головной болью‚ с дергающимся глазом‚ с играющими желваками‚ придет‚ скрипя протезом‚ держа в руке длинную указку‚ которой он достает до третьего ряда. Он сядет боком к столу‚ с облегчением вытянет ногу: "К доске пойдет..."‚ и палец с прокуренным ногтем поползет снизу вверх по журналу‚ – всегда снизу вверх‚ это они хорошо знают‚ – и сердце замирает‚ когда палец проползает мимо твоей фамилии‚ и не боится один только рыжий Вячик‚ который знает всё наизусть‚ да и он‚ наверное‚ боится... А ведь историк ничего плохого не делает‚ только дотягивается длинной указкой и легонько постукивает виновного по голове‚ не потому‚ что тот балуется‚ – об этом даже подумать страшно‚ – а просто невнимательно слушает или громко говорит: говорить надо тихо‚ очень тихо‚ он и урок объясняет шепотом‚ морщась от постоянной головной боли... Зато дисциплина у него на уроках образцовая. Все учителя завидуют.

Третий звонок прозвенел‚ а историка всё нет. Ребята переглядываются‚ боятся удаче верить. Вдруг открывается дверь‚ входит секретарша директора‚ говорит печально:

– К сожалению‚ урока не будет. Заболел наш...

– Ура!! – взревел восьмой "А". – Домой!..

– Тихо! – кричит секретарша и дверь загораживает. – Постройтесь. Будем выходить организованно.

А все уже построились и толкаются‚ и кричат на замешкавшегося Леонарда Вахмистрова‚ чтобы скорее собирал свои петиханские рисунки. Быстро спускаются по лестнице‚ напирая на секретаршу‚ и в дверь‚ и на улицу‚ на вольный воздух‚ и забыли про директора Ивана Егорыча‚ который велел остаться после уроков‚ и забыли про завуча Елену Васильевну‚ которая тоже велела остаться‚ и про преступления забыли‚ и про наказания. Завтра‚ завтра останутся‚ завтра разберутся‚ кто написал матерное слово поперек Индийского океана‚ чью драную сумку тащили на ремнях по школьному фасаду‚ зачем ползли на партах за немкой Ольгой Матвеевной... Завтра‚ завтра... Завтра – не сегодня.

Вывалились на улицу‚ а на заборчике сидит Витька Борисенко‚ на солнце щурится. Подошли‚ обступили кругом‚ встали и смотрят. Человек совершил подвиг. Человек принял вину на себя. На человека стоит посмотреть.

– Все? – спрашивает Витька.

– Все.

– Пошли.

Кучкой идут через двор‚ а Колька Борисенко‚ на голову выше каждого‚ идет рядом с Витькой‚ выкрикивает в голос:

– Братан у меня... Ну‚ братан! Золотой братан...

Пришли за сараи‚ встали в кружок: посредине Витька‚ Колька и Костя Хоботков. Саша Антошкин‚ герой дня‚ позади всех.

– Бей‚ – командует Витька. – Ты первый.

Костя не любит драться. Не любит‚ потому что боится. Боится‚ потому что не умеет. Не умеет‚ потому что не любит.

– Бей! – повторяет Витька. – Два раза.

– Бей! – кричит кто-то. – Чего стоишь?

– Бей! Бей!!

Колька Борисенко садится на камушек‚ ноги скрестил‚ колени в стороны: этакий великолепный мужской экземпляр. Сидит и курит. Курит и поплевывает.

– Бей‚ – нагло ухмыляется Колька и зубом цыкает‚ рожу подставляет. – Чё ж ты не бьешь?

– А–аааа... – то ли вскрикивает‚ то ли всхлипывает Саша Антошкин‚ визжит‚ топает ногами и головой в живот сбивает Кольку на землю. Лежит Колька‚ барахтается в пыли‚ а Антошкин насел сверху‚ молотит кулаками по лицу‚ по голове‚ коленками бьет в пах. Здоровый малый Антошкин‚ а умения в драке нету. Стоит восьмой "А"‚ смотрит. Никто не помогает‚ никто не мешает. Колька изловчился‚ дал разок: Антошкин к сараю укатился. Конец драке.