Алан Холлингхёрст - Линия красоты Страница 22

В собственном голосе он ясно расслышал материнские нотки — так разговаривала с сыном Дот Гест, когда была недовольна, но не хотела его бранить. Он неотрывно смотрел на Лео, на его лицо, нос, щетину, легкую лукавую улыбку. Смотрел так, словно видел его впервые.

— Да, письмо твое я получил, — сказал Лео.

Нику вспомнилась его загадочная фраза: мол, несколько раз проходил мимо его дома и хотел позвонить в дверь.

— Извини, что не ответил.

— Ничего страшного! — с готовностью отозвался Ник и почувствовал, что две недели тоски и тающей надежды в самом деле уже почти забыты.

— Я тут приболел немного, — объяснил Лео.

— Правда? — Ник этому с готовностью поверил и теперь купался в новом для себя чувстве сострадания и беспокойства. — А что такое?

— Да простуда какая-то или грипп, черт его знает, — ответил Лео. — Никак не проходила.

— Но теперь-то ты выздоровел?

— Здоров, как сто коров! — ухмыльнулся Лео и подмигнул.

Нику захотелось с такой же нахальной ухмылкой сказать: «А меньше надо трахаться по кустам!» — но он не знал, можно ли такое говорить, прозвучит ли это остроумно или глупо, и боялся попасть впросак.

— А ты и вправду негодник, — с одобрением заметил Лео. — Такой негодный мальчишка!

Сегодня на нем были те же потертые джинсы, которые Ник уже знал и любил, как родные, и застегнутый на молнию верх от тренировочного костюма, придававший Лео особенно энергичный, решительный вид.

— Я ведь не забыл, как мы с тобой развлекались в кустиках!

— Я тоже, — хихикнул Ник и оглянулся через плечо.

— Я сразу подумал: «Ну, он, конечно, парнишка застенчивый, даже зажатый, но, богом клянусь, под этими скромными брючками таится что-то необыкновенное. Уж я его раскручу!» И как же я был прав!

Ник порозовел от удовольствия, предчувствуя, однако, что теперь его до конца жизни будет мучить вопрос о разнице между застенчивым и зажатым. Он предпочитал чистые комплименты и любовь без оговорок.

— Ладно, в общем, проезжал я мимо и подумал: попытаю-ка счастья. — Лео окинул его значительным взглядом и продолжал: — Я, собственно, еду к старине Питу на Портобелло. Не знаю, если хочешь со мной…

— Конечно, хочу! — с энтузиазмом откликнулся Ник, хотя идея провести второе свидание в обществе соперника (пусть и бывшего), сказать по правде, совершенно его не привлекала.

— Мы только на минутку. Старине Питу что-то нездоровится.

— О, очень жаль, — проговорил Ник, на сей раз никакой жалости не чувствуя.

К тротуару подрулило черное такси; с заднего сиденья нетерпеливо выглядывала какая-то фигура. Водитель остановил машину и, перегнувшись в окно, открыл заднюю дверь. Пассажирка (Ник понял, что это леди Партридж) не появлялась, и тогда водитель предпринял жест, вообще-то лондонским таксистам не свойственный, — вышел из машины и отворил дверь сам. Леди Партридж приняла его услугу с королевским высокомерием.

— А это что за дредноут в юбке? — поинтересовался Лео.

В самом деле, и в строгом синем костюме леди Партридж (можно подумать, она на ужин приехала, а не на семейный обед), и в остром взгляде, каким она окинула пару на ступеньках, чувствовалось что-то воинственное.

Ник широко улыбнулся и сказал:

— Здравствуйте, леди Партридж!

— Здравствуйте, — откликнулась леди с той торопливой и безличной вежливостью, какую обычно встречают у своих кумиров охотники за автографами.

Ник не мог поверить, что она его не узнала, и с почти карикатурной любезностью продолжал:

— Разрешите представить вам моего друга Лео!

Вблизи ткань ее синего пиджака выглядела грубой и рыхлой, в ней вязли и ломались нити густой черно-золотой вышивки. Леди улыбнулась и сказала: «Как поживаете?» — необыкновенно сердечным тоном, по которому, однако, было совершенно ясно, что никогда больше она ни о чем с ним не заговорит.

Лео поздоровался и протянул руку, но она уже проплыла мимо него к открытой двери, восклицая: «Джеральд, Рэйчел, мои дорогие!» — и в преувеличенной теплоте ее голоса ясно чувствовалась просьба об ободрении.

От зеленой двери дома Федденов до Портобелло ходьбы было минуты две — на любовь времени не оставалось. Лео шел, ведя мотоцикл за руль; Ник семенил рядом и надеялся, что выглядит нормально. У него кружилась голова и внутри что-то вздрагивало и замирало от мысли, что первый, самый первый раз в жизни он идет по улице с любовником.

На языке вертелся один вопрос, такой важный, что невольно Ник спросил совсем о другом:

— Так ты знаешь, кто такой Джеральд?

— Ах да, твой великолепный мистер Федден! — ехидно отозвался Лео, словно знал, как обожает Джеральд слово «великолепный». — Понимаешь, я сразу почувствовал, что ты что-то от меня скрываешь. А я не люблю, когда со мной играют в прятки, не такой я человек. Да и этот мужик, Джеффри, что-то трындел о парламенте. Ну я и подумал: приду на работу — посмотрю предвыборные списки, «Кто есть кто» и всякое такое, и все о тебе разузнаю…

— Понятно, — ответил Ник, польщенный, но и немного смущенный — должно быть, оттого, что ему впервые приоткрылся краешек незнакомой, профессиональной стороны жизни Лео.

Он и сам, когда влюбился в Тоби, проводил похожий розыск. Со сладкой дрожью разузнавал, когда Джеральд родился, где учился, как проводит досуг, и эти сведения каким-то непостижимым образом сплетались в сознании с тем, что он мечтал получить от его сына… Но у Лео, наверное, все было иначе.

— Выглядит он ничего для тори, — заметил Лео.

— Да, — ответил Ник, — похоже, им все восхищаются, кроме меня.

Лео одарил его быстрой улыбкой:

— Я им тоже не очень-то восхищаюсь. На мой вкус, слишком уж похож на рожи из телика.

— Думаю, он довольно скоро станет рожей из телика. А вообще-то все они там уроды… я хочу сказать, на вид.

— И то верно.

Поколебавшись, Ник заметил:

— Однако в консерватизме и вправду есть какая-то эстетическая слепота, тебе не кажется?

— Чего?

— Ну, ты видел синий костюм леди Партридж?

Лео кивнул, немного подумал и ответил:

— Я бы сказал, это не единственный их недостаток.

Воскресная толпа плотно текла от вокзала по улице и вниз по холму в сторону рынка. Заведение Пита обнаружилось на углу слева. «ПИТЕР МОУСОН» — золотом по черному, как на старинных ювелирных лавках, и окна занавешены, хотя магазин сегодня работал. Лео толкнул дверь плечом, звякнув колокольчиком, привычно завел внутрь мотоцикл. Нику уже случалось заглядывать в витрины этого магазина во время прогулок в сонные выходные, когда все закрыто и в холле лежит стопкой неразобранная почта. Ему запомнились два столика с мраморными столешницами, а за ними — темное полупустое пространство, похожее скорее на склад, чем на магазин.

Пит был в задней комнате — кажется, говорил по телефону. Лео по-хозяйски прислонил мотоцикл к стене и направился туда; Ник смотрел ему вслед, не уставая любоваться его легкой, чуть пританцовывающей походкой. Он услышал, как Пит повесил трубку; потом послышались звуки объятия, поцелуев и голос Пита:

— А, вот и ты!.. Да, уже гораздо лучше.

— Я своего нового дружка привел с тобой познакомиться, — сообщил Лео ненатурально бодрым тоном, по которому Ник понял, что всех троих ждут трудные полчаса.

Особенно его. Да, его в особенности, потому что он не умеет подавать нужные реплики в нужный момент, не умеет правильно шутить… Да что там, смешно сказать, но его до сих пор немного смущает мысль о влюбленной паре мужчин. Ибо их с Лео, что там ни говори, еще нельзя назвать парой.

— Ну, что у нас тут? — проговорил Пит, выходя следом за Лео в торговый зал.

— Это Пит, это Ник, — широко улыбаясь, бодро сообщил Лео.

Ник никогда еще не видел, как Лео из кожи вон лезет, стараясь кого-то очаровать и подбодрить; эта сторона его характера была для него совершенно новой и заставляла думать, что в конечном счете возможно все.

— Пит — мой старинный и самый лучший друг, — продолжал Лео. — Правда, дорогой?

Ник и Пит пожали друг другу руки. Пит слегка поморщился, словно коснулся чего-то неприятного.

— Вижу, ты, старина, опять взялся за малолеток?

Лео поднял бровь и парировал:

— Напомнить, как ты меня похитил из колыбельки?

Ник представил себе Лео, которого похищают из колыбельки, и старательно рассмеялся, хоть ему было вовсе не смешно — скорее, больно. Он знал, что благодаря небольшому росту и свежей коже выглядит моложе своих лет, однако не хотел, чтобы его принимали за ребенка, и добавил с напускной обидой:

— Вообще-то мне двадцать один.

— Ты посмотри на него, а? — рассмеялся Пит.

— Ник живет тут рядом, за углом, — сказал Лео. — На Кенсингтон-Парк-Гарденс.

— Правда? Очень мило.

— Собственно говоря, я там не живу, просто гощу у старого друга, однокурсника…