Екатерина Вильмонт - Бред сивого кобеля Страница 22

– Сбежим, капитан Грант!

Глава третья

Можно было жить красиво

Можно было просто жить.

Снег падал медленно, крупными красивыми хлопьями, как в «Пиковой даме». Когда-то, будучи ученицей Хореографического училища, она участвовала в сцене бала. «Мой миленький дружок, прелестный пастушок…», а молодая Елена Образцова гениально играла старуху-графиню. Германна пел Атлантов… Боже, какая я старая! Что я помню! Правда, тогда я была еще совсем ребенком, и все-таки…

Какая странная, она все время уходит куда-то. Может, у нее горе? Зачем мне это? Я не хочу, у меня и своих неприятностей хватает. Может, изобразить телефонный звонок, извиниться, подвезти ее до дома, и пусть себе думает о чем угодно без меня? У него в кармане всегда лежало два телефона, разной конфигурации. И стоило нажать на кнопку одного, как второй аппарат начинал звонить. Это было весьма удобно. Он уже сунул руку в карман, но тут она вдруг встряхнула волосами, улыбнулась виновато…

– Маруся, вы всегда такая грустная?

– Грустная? Да нет…

Ей тут же вспомнилось, как она нагишом отплясывала чардаш в номере Кирилла…

– А хотите я вас рассмешу?

– Хочу! Очень хочу!

– Знаете, когда-то давным-давно в одном провинциальном театре оперетты собирались ставить спектакль, где моя… бабушка должна была петь такую арию: «На паровозе-возе-возе-возе-возе я улечу в сияющую даль…

Он вдруг схватил ее за руку и допел:

– Жила я раньше в родном колхозе, а нынче прошлого ни чуточки не жаль!

– Господи, откуда вы это знаете? – потрясенно спросила Туся.

– А либретто писал мой дедушка вместе со своим другом!

– Это сочинил ваш дедушка?

– Представьте себе! Я как-то еще в студенческие годы нашел у деда в архиве эту прелесть. Писалось в ранней молодости, и отнюдь не всерьез. Грант Айрапетов и Евгений Рубин, они вдвоем старались… Вот уж не думал, что хоть кто-то еще это знает.

– Вас назвали в честь деда?

– Конечно. Только я не Айрапетов, а Айрапетян. Кстати, я тут недавно заказал билет на самолет, и там написали Аэропетян. Здорово, да?

– Ну что ж, для авиапассажира очень даже недурная фамилия! – захохотала Туся.

– А ваша бабушка пела в свердловской оперетте?

– Да, только на самом деле она мне не бабушка, это я для простоты сказала, она подруга моей бабушки. Кстати, она жива и находится в добром здравии.

– Маруся, вот моя машина! Поедем куда-нибудь, поужинаем, а? Надо же отметить наше знакомство и, как выяснилось, почти родство?

– С удовольствием! – искренне воскликнула Туся. Ей вдруг стало хорошо. Никакой он не преступник, этот капитан Грант Аэропетян!

Машина оказалась спортивным «мерседесом», двухдверным, с низкой посадкой.

Он открыл перед ней дверцу:

– Прошу, садитесь, Маруся!

– Послушайте, капитан Грант, а вы вообще кто? – вдруг осведомилась она.

– В каком смысле?

– По профессии?

Но тут стремительно подкатила черная «Волга», оттуда выскочил Трунов с криком:

– Ах вот ты где, шалава несчастная! – Он схватил Тусю и поволок за собой.

Грант на секунду опешил. Однако Трунов уже успел запихнуть яростно сопротивляющуюся секретаршу в машину и заблокировал дверцу. И буквально тут же откуда-то набежали люди в форме, схватили капитана Гранта и принялись обшаривать карманы. Все было как в сериале – руки на капот…

– Боже, что это?

– Ну нельзя же быть такой курицей! Это как минимум задержание.

– А как максимум? – машинально спросила ошалевшая Туся.

– Как максимум – зона. Лет на пять.

Туся заплакала.

– Втюрилась, что ли?

– Не ваше дело.

– Ну ясно, втюрилась. Не ты первая и, боюсь, не ты последняя. Скажи спасибо, что у меня старые связи и я успел тебя перехватить, а то хлебнула бы. Кто там стал бы разбираться, откуда ты такая… Пока суд да дело, насиделась бы в обезьяннике… Ну не реви, и вообще, прости меня. Я правда не знал, что его собираются брать. Честное слово. Не знал, что МУР на него зубы точит. Только в последний момент выяснилось.

– А что он сделал? За что его?

– За дело, можешь мне поверить.

– Да не поверю я вам, с какой стати мне вам верить, мало вы, что ли, невиновных в тюрьмах гноите, мало без вины расстреливаете, да?

– Прекрати истерику! А если хочешь знать, я тебе через пару дней покажу кое-что из подвигов этого «невиновного». Впечатлишься! Ладно, куда тебя отвезти?

– Домой, – всхлипнула Туся.

– Будет сделано. А вообще, спасибо за службу. Мы вовремя успели благодаря тебе… Извлекли все, что нам было надо. И, кстати, очень сильно облегчили судьбу твоего героя. Если б у него нашли то, за чем мы охотились, думаю, пятью годами он не отделался бы, а, скорее всего, умер бы в тюрьме при невыясненных обстоятельствах. Такие вот пироги. А больше я тебе ничего не скажу, не имею права. Живи спокойно. Слава богу, далеко у вас дело не зашло.

Она в ответ только носом шмыгнула. Жизнь дала ей очередную затрещину. Сколько можно?

– Он слишком любил красивую жизнь, слишком.

– Ладно, проехали. Ничего больше знать не хочу. И не показывайте мне никаких его дел.

– Как скажешь. Ты извини, конечно, еще и за то, что говорю тебе «ты». Мне так проще, знаешь ли.

– Да ладно…

– Слушай, а я зашел к этой твоей соседке… Мне она понравилась, хотя дура, конечно, редкостная. Сама своими ручонками себе на шею удавку накинула. Прописала этого прохвоста-братца. Да и еще наделала глупостей.

– Но помочь ей можно?

– А как же! Поможем, по мере сил. Она ж, бедолага, ничего незаконного не хочет. Ну, во-первых, ей надо вернуться в свою квартиру, набраться терпения, а уж там…

– Вернуться? Но как же? Там ведь они ее уморят…

– Не уморят, теперь уж точно не уморят!

– Вы с ними поговорите, да?

– Еще с такой мразью разговаривать! Как будто мне и так мало мрази…

– Но как же?

– А я просто сам туда въеду! Пусть попробуют пикнуть у меня!

Что-то было в голосе шефа такое, что Туся на минуту отвлеклась от своих неприятностей.

– Как это вы въедете? А она?

– Думаю, она не против будет.

– Ничего не понимаю.

– Я на ней женюсь, Наташенька.

– Женитесь? Фиктивно, что ли?

– Зачем фиктивно? Не фиктивно. Понимаешь, у меня… это… с первого взгляда. Я как ее увидал, все, думаю, я приехал. Это моя конечная остановка.

– Правда, что ли?

– Святой истинный крест, как говорила одна моя подследственная.

– Так зачем же вам въезжать к Светлане в коммуналку?

– Вот именно затем, чтобы их усмирить. Я им там покажу, кто хозяин в доме. Вот гниды, такую женщину хорошую сгнобить хотят и еще не стесняются! Хо-хо, не на того напали! Через неделю, самое позднее, прибегут с вариантами купли-продажи, еще умолять будут! А тебе еще одно спасибо, если б ты меня не попросила…

– Ну надо же… – озадаченно протянула Туся. – Неужели так бывает?

– Бывает, еще и не такое бывает.

– Вы влюбились, да?

– Черт его знает, может, это и так называется. Просто мне сразу захотелось дожить свою жизнь именно с этой бабой, хоть она и не первой молодости, даже и не второй. А я что, юный красавец? Тоже не подарок… Ну вот, приехали. Иди домой, ложись спать и выкинь из головы этого красавчика – гнилой товар.

Сам ты гнилой, подумала Туся. Но в следующую секунду поняла, что, в сущности, ее начальник прав. Прощайте, капитан Грант!

Светлана Сергеевна, по-видимому, уже спала. У нее было тихо и темно.

Улегшись в постель, Туся подумала: я невезучая. Ужасно, катастрофически невезучая. Или просто дура? Скорее всего, невезучая дура. Ну чего я увлеклась вдруг проходимцем? Ведь сказано же было – ты идешь завлекать проходимца… Так нет, вздумала оправдывать его. Просто потому что он привлекательный, сексуальный, интересный? Прав Владимир Иосифович, слава богу, далеко у нас не зашло. А с Кириллом зашло… Он меня искал… А Лешка не ищет. Искал бы – давно уже нашел бы… Для главного редактора газеты найти не очень-то прячущуюся глупую бабу раз плюнуть. Я ему не нужна. Ну и ладно. Не больно-то и ждали. Я совсем по нему не скучаю. Даже по квартире своей обожаемой не скучаю, только по Мамзику… Мамзик тоже невезучий. Как я. Только я старая дура, а он маленький еще… Одинокий… Убежал куда-то. Может, его добрые люди подберут. Только бы гнусным мальчишкам не попался, а то замучают… Ей стало так страшно при мысли об этом, что она, как в детстве, залезла с головой под одеяло, закусила уголок подушки, зажмурилась. В детстве это помогало, а сегодня слезы все равно стали ее душить, и оттого, что детская уловка не помогла, она расплакалась еще пуще.

Утром Туся чувствовала себя совершенно разбитой и больной. Кажется, даже температура поднялась. Наверное, вчера простудилась, когда шла с капитаном Грантом с непокрытой головой… Не пойду на работу, просто нет сил. Совсем. Она снова легла в постель. Надо позвонить шефу и предупредить, что не приду.

– Владимир Иосифович, простите, но я заболела.