Сергей Мавроди - Карцер – репортаж из ада. Из спецсизо 99 1 Страница 22

И вдруг дворики буквально взорвались. Загудели, как растревоженный улей. Отовсюду, со всех сторон понеслось: "Удачи!.. Удачи!.. Удачи!.."

Охранник наверху мечется и не знает, что делать.

"Прощайте все!!! – изо всех сил кричу я. – Прощайте!! Удачи!!!"

Суматошно захлопали двери. В коридоре какая-то суета. Кого-то уводят. Сегодня очередь в карцер, по всей видимости, удвоится.

Музыка опять врубается. Теперь уже на всю. На полную! Кажется, что бетонные стены дворика дрожат.

"Ну, зачем Вы так, Сергей Пантелеевич!.." – укоризненно покачивает головой на выходе ДПНСИ. Я не отвечаю. Не могу. Мне почему-то невыразимо грустно. Может, не уезжать? Остаться? Задушить сейчас в коридоре этого Вову!..

…

Ладно, сентиментальщина!.. Чёрт!! Продолжим, однако.

"…Гладит, значит, он левой ручкой свою ненаглядную минетчицу по головке, а правой – сковородкой блин подбрасывает. Ну, естественно, промахивается. И горячий блин, весь в масле кипящем, шлёпается прямо на голую спину бедной девахи!.. У той – болевой шок. А во рту-то у неё, сами понимаете!.. Щёлк зубами! – и полчлена нет.

Ну, у парня, естественно, тут тоже болевой шок – и он, не соображая уже ничего, лупит со всей дури раскалённой сковородой эту глупую овцу по голове!!..

Приезжают менты. Кто их вызвал и зачем – вообще непонятно. Картина: девка с сотрясением мозга и с ожогом, вся в кровище; парень без члена." – "Яйца-то целы?" – деловито интересуется другой конвойный. – "Наверное, целы, – кажется, пожимает плечом рассказчица. – Не с яйцами же вместе она у него заглатывала? Не крокодил же!" – "Тогда не страшно. Пришьют."

…

"Обед!" – "А кипяток?" – "Позже!" Незадушенный Вова. Надо было всё-таки!..

А вот ещё. Тоже в суде. Но уже непосредственно в зале заседаний.

Последний день оглашения приговора. Время уже около семи. Судья хочет закончить именно сегодня во что бы то ни стало. Перерыв. Меня не уводят вниз. Сижу в клетке и слушаю трёп секретарш с омоновцами. ("Гоблинами", как их любовно у нас в изоляторе называют.)

Речь идёт про какую-то передачу. "Час суда", что ли? Не знаю, я ящик не смотрю. Судья там какой-то с молоточком. Реально же у судьи никакого молоточка, разумеется, нет. Вообще, авторам всех этих передач стоило бы хоть раз реальное судебное заседание посетить. Ну, право же! А то смотрю тут и наблюдаю такую сцену (ну, сокамерники включили, куда деваться): "Подсудимый, пройдите к трибуне!". Это судья командует. Приглашает, значит. А обвиняется тот человек не много, не мало – в убийстве! 105-я голимая. И находится, конечно же, под стражей. Из СИЗО его привезли. Как меня возили. И вот он встаёт и – подходит…

К какой, блядь, "трибуне"!!?? Вы охуели там совсем?! На своём телевиденьи? Вы что, не знаете, что подсудимые у нас в клетках сидят?! И оттуда все свои пламенные речи ведут? Мудаки несчастные! Что вы вообще показываете? На всю страну! Эту блевотину?..

А адвокаты все эти героические и высокомудрые?! Тончайшими и сложнейшими умозаключеньями разбивающие в пух и прах такие же сложнейшие построенья столь же высокомудрых следователей. После чего их подзащитные с триумфом освобождаются из-под стражи! Прямо в зале суда! А посрамлённые прокуроры лишь смущённо разводят руками:

"Закон-с!".

Побойтесь бога!! Спуститесь с небес на землю! Где это вы такое видели? На Луне? На Марсе?!.. Так здесь Земля-матушка, к вашему сведению. Расея! Кто здесь слушает этих адвокатов? Кому они нужны?

Знаете, как это на практике бывает? Вот вор со мной сидел.

Наркоту ему ГУОПовцы подбросили внаглую. (Ну, надо было посадить!..) На суде адвокат и говорит: "Как же так, Ваша честь? В протоколе написано, что мой подзащитный сам вещи из карманов доставал, а он в наручниках у стены стоял. Это оба понятых подтверждают. Да и сами сотрудники милиции не отрицают." – "Ну, значит, они ошиблись."

Вот и всё!! Все "аргументы". "Ошиблись"! "Они"! Всё!!!

"Доводы"!.. "Построения"!.. Сколько запросят, столько и дадут!

Хоть ты наизнанку весь вывернись!! Со всеми своими "доводами".

Глупенькие, несчастненькие, наивненькие детишки! Живущие в своём уютненьком, розовеньком мирке. Если бы вы узнали вдруг доподлинную, настоящую правду, даже самую малую часть её! лишь малую её толику! вы бы, наверное, свои штанишки коротенькие сразу же обмочили. Или бежали отсюда, куда глаза глядят!!! Ваше счастье ещё!..

Да, так насчёт передачи. И судьи. С молоточком. (Нет, блядь, у судей никаких молоточков!! Нет! нет! нет! В ваших тупых головах они только.)

Вот, секретарша, смеясь, и говорит: "А мы судье тут одному на день рождения подарили. Он сначала стеснялся, а потом ему так понравилось!.. Чуть что теперь, сразу стучит изо всех сил. На свидетелей. Мы уж сами не рады! Как по мозгам." – Огромный гоблин-омоновец басит добродушно: "Лучше уж сразу пистолет!.. Бух!"

…

Этот Вова умудрился принести кипяток именно в тот момент, когда я!.. Ну, мутант.

(И ведь видит же всё в глазок, гондон! Специально, что ль?

Караулил.)

….

Да… Чуть позже второй омоновец, выглянув в окно: "Не расходятся вкладчики эти… Целая толпа…" – Третий гоблин с готовностью подхватывает: "А может, прикопать их здесь, а?.. (С хохотом, секретаршам): У вас деревья под окнами лучше расти станут!"

С чего я там начал-то? Прежде чем растечься, как обычно, мыслию по древу?

Про поездки в автозэке. Как отважные зэки с конвойными там геройски воюют? (Потом обычно выясняется, правда, что у "героя" год посёлка. Или вроде того. Зато понтов – лет на 20! Как минимум! Строгого. "Понтов не жалеть, наличку придержать!" – девиз шереметьевских таксистов советских времён при общении с женским полом. Рассказывал мне один, помнится… Специалист.) И что у меня проблемы пару раз были? С такими вот… героями.

Ну, один раз – чепуха, неинтересно, а вот второй…Показательный.

Ну, пристал как банный лист: "А что?.. а как?..". Слышал причём, кто я. (Конвойный, блядь, проорал сдуру.) Сначала робко разговаривал, потом осмелел постепенно, а потом уже и чуть ли не наезжать начал. Ну, перед автозэком всем подемонстрировать, покрасоваться, как он самого Мавроди ровняет. "Людей обманывал,.. пенсионеров?.. А деньги где?.. На Багамах?.."

Я молчу, точнее, отвечаю что-то невнятное – спать хочется, сил нет! да и на суде замотался вконец, а тут ещё этот мудак!.. А он совсем уже расходится! Грубости уже прямые пошли. Остальные похихикивать потихоньку начали.

Ладно, думаю, хватит! Надоел ты мне.

"Слышь, – говорю, – а ты сам с Матроски?" – Раз!.. притих.

Чувствует, что что-то не то. Тон у меня какой-то другой стал. Жёсткий. "Да-а,.." – отвечает всё-таки после паузы. (А как не ответишь? В автозэке? Соседи же кругом. Все слушают.) – "А из какой хаты?" – Тишина. Ни звука. – "Слышь, ты! Я тебя спрашиваю! Из какой ты хаты?!" – повышаю я голос. – Ни звука. По-прежнему. Ну, мышь голимая! Затаился… – "Ты чего, шифруешься, что ль? Чувствуешь, значит, что-нибудь за собой?.. Эй, поинтересуйтесь там у него, из какой он хаты?" – Шёпоты, шорохи какие-то,.. но ответа так и не последовало.

Подождал я, всё тихо… Ладно, думаю, живи. А то ведь спать теперь не будешь, если додавить тебя сейчас и номер хаты всё же выяснить. Утихомирился – и ладно. Деловой!

…

Чай пил пока, радио решил включить. Сменили эту "Дачу" дебильную на радио "Мелодия"; немногим лучше, но всё же! И надо же! Сразу же на песню "Поручик Голицын" попал. Ужасающе безвкусно её поёт Малинин, но не в этом дело. Я, когда часами в камере Чертановского суда сидел, в полной темноте почти (лампочка там над дверью!.. ну, ватт 15 от силы, да и то вся в пыли), то от нечего делать песни иногда напевал. Ну, какие в голову приходили. И вот крутилась всё у меня в голове одна песня, из кинофильма какого-то. Помнил я только её первый куплет:

Нас уже не хватает в шеренгах по восемь, Опостылел героям солдатский жаргон.

И кресты вышивает последняя осень

По истёртому золоту наших погон.

И в один прекрасный день решил я её дописать. Чтобы хоть напевать было что. И – дописал.

Итак, вот её текст. Первый (и последний, соответственно) куплет – чей-то, не мой, остальные все мои:

Нас уже не хватает в шеренгах по восемь, Опостылел героям солдатский жаргон.

И кресты вышивает последняя осень

По истёртому золоту наших погон.

Мы уже не вернёмся, не споём, не станцуем!

Грязь и вши лазаретов да холод могил.

И уста прожигает Судьба поцелуем,

А ведь верил в иное, когда уходил…

Мы, конечно, сыграем до конца, до финала!

Мы, конечно, доскачем до последней черты.

Только честь, только верность! А этого – мало.

Мы уходим в закат, и пылают мосты.

Нас, наверно, забудут те, кого мы любили;

Нас, конечно, запомнят навеки враги.

И от крови, которой мы землю умыли, Не останется следа, лишь на лужах круги!

Нас уже не хватает в шеренгах по восемь, Опостылел героям солдатский жаргон.

И кресты вышивает последняя осень

По истёртому золоту наших погон.

Потом то же самое и с песней "Поручик Голицын" у меня произошло. Мотив я помнил и отдельные фразы только. Поэтому её-то полностью мне пришлось писать. Заново практически. Вот что получилось: