Андрей Мухлынин - Цветы и воды Страница 22

— Получается, я не могу пользоваться магией на Обратной стороне, — пробормотал я, повторяя за Карией. — Хреново.

Дриада кивнула.

— Кари, что такое «аякаши»?

Кария вздрогнула и уставилась на меня.

— Только не говори…

— Что. Это. Такое?

— Проклятые игроки, — она поднялась с дивана, медленно прошла через комнату и встала у окна, обхватив плечи руками. — Давно я о них не слышала.

— Это, типа, очередные злые духи?

— Не совсем. Это люди, которые совершили тяжкое преступление или прогневили какое-нибудь божество и получили проклятье. Они становятся воплощением зла ещё при жизни, питаются чужими страданиями и страхами, подчиняют себе других духов и становятся почти бессмертными. У встретившегося с ними есть лишь один шанс — обыграть аякаши.

— Обыграть?

Она глубоко вздохнула.

— Ты же вызывал меч? Значит, уже понял, что не можешь так просто ранить аякаши. Любой из них неуязвим, пока ты не узнаешь, как его зовут. Зато игра — это их страсть. Они фанатично соблюдают правила игры и готовы выполнить любое желание победителя. Или, конечно, подчинить себе проигравшего. Думаю, аякаши делают это потому, что у них достаточно мозгов, чтобы заскучать.

Я хмыкнул.

— Вот, значит, почему он так себя вёл.

Кария резко обернулась.

— Ты что, вступил в игру с аякаши?

— У него та вещь, которую я искал. Что-то вроде небольшого светящегося шара. Причём, очень яркого.

— Ясно, — вполголоса сказала она. — У девушки, сопровождавшей аякаши, рыжие волосы, верно? Да, теперь всё ясно.

Я выгнул бровь, ожидая дальнейших объяснений.

— Звёздный шар, — сказала Кария после небольшой паузы.

— И что это за хре…

— Ты ничего не понимаешь! — резко оборвала меня она. — Звёздные шары принадлежат оборотням. Такой артефакт позволяет получить оборотня в услужение.

— И?

— Виктор! Мы говорим не о тех оборотнях, которых можно прикончить серебряной вилкой! Эти находятся на совсем другом уровне. По силе их можно сравнить с богами. Эта рыжая девушка — кицунэ, лиса. Чёрт! Когда же до тебя дойдёт? Если раньше аякаши был просто непобедим, то теперь, с лисой, он… Нет, ты же не согласился сыграть с ним?

С кухни донеслось приглушённое мычание.

А, ну да. Азамат.

Ничего не ответив дриаде, я заглянул на кухню и увидел там кокон из толстых зелёных стеблей в человеческий рост. Кто-то внутри него отчаянно пытался вырваться наружу, но стебли были так плотно переплетены, что выпустить несчастного могла только сама Кария. Она щёлкнула пальцами, и кокон распался. Взвизгнув от неожиданности, Азамат повалился на пол.

— Этот некромант заявился сюда по твоему билету, и я на всякий случай нейтрализовала его, — проговорила дриада.

— Сумасшедшая! — крикнул ей Азамат.

Он увидел приставленный к столу фламберг, и с раскрытым ртом и горящими глазами взял его в руки.

— Ничего себе! — восторженно выдохнул парень. С трудом сдерживая глуповатую улыбку, он поднял меч над собой и старательно состроил пафосную мину. — Ба-ан…

Я призвал меч, и он осёкся на полуслове, с удивлением обнаружив, что в его руке больше ничего нет.

— Спички детям не игрушка.

— Да ладно вам! — протянул он. — Просто хотел проверить. Чем чёрт не шутит?

— Много чем, — мне пришлось чуть ли не за шкирку тащить его за собой. — Пошли, проведаем кое-кого. Тебе это знакомство будет полезно.

— Виктор, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросила Кария.

— Абсолютно.

— Ты уверен?

Я остановился в прихожей и отпустил брыкающегося Азамата.

— Кари?

— Что ещё?

— На Обратной стороне я встретил кое-кого из старых знакомых. Она помогла найти моего проводника. Но… я не думал, что она жива.

— Галлюцинации там — не редкость. Особенно на темной половине.

— Знаешь, это была очень реалистичная галлюцинация.

— Ты говорил с ней?

— Да.

— Она сказала тебе что-нибудь из того, чего ты не мог знать?

Я посмотрел на Карию. Она развела руками.

— Вот видишь? Я же сказала — просто галлюцинация. Видимо, в какой-то момент твой организм задействовал скрытые резервы и таким способом дал возможность спастись. Обратная сторона — странное место, но чудес там не бывает.

— Наверное, ты права, — согласился я. — Жаль.

Мы с Азаматом вышли на улицу. Стоял тёплый день, и солнце ярко светило в безоблачном небе. Мне казалось, что я не видел его уже целую вечность. Всё, что произошло в бесконечной ночи: вся боль, страхи и проблемы — все они казались пустой выдумкой. Было легко и приятно дышать свежим, теплым весенним воздухом. За те дни, что я провёл на Обратной стороне, почки на деревьях распустились, и город утонул в светло-зелёной дымке молодой листвы. Молодые деревца стали теперь совсем как шарики сладкой ваты на тонких палочках. В отличие от них, старые, высоченные дубы и ясени выглядели ещё полуголыми; мелкие листья на концах их длинных ветвей были больше похожи на колышущиеся кусочки ткани. Вроде тех, которые повязывают, когда загадывают желание.

— Азамат, какое сегодня число? — лениво поинтересовался я, чувствуя, как солнце припекает в спину.

— Второе апреля, — так же лениво ответил некромант. — Когда вы успели потерять счёт времени?

Я пожал плечами.

— Меня не было почти три дня.

— Таро очень за вас беспокоился. Он сказал, что отправил вас куда-то, но… Виктор, я слышал ваш разговор с этой…

— Карией, — подсказал я.

— Карией. Что у вас с ней?

— С ней? Она — моя секретарша.

— И вы с ней не… ну, вы понимаете?

Я несильно стукнул Азамата по голове.

— Балда! Кари работает на меня, присматривает за домом, готовит, убирает; причём совершенно бесплатно. Думаешь, при таком раскладе, я позволю ей иметь на меня влияние?

— Но мне показалось, что вы ей, хм… как бы, не безразличны, — пробубнил он, потирая ушиб.

— Азамат, — вздохнул я, замедлив шаг, — ей уже много-много тысяч лет. Когда-то она любила. Любила так, как сейчас уже не умеют — бескорыстно и самоотверженно. Но, думаю, когда проходят десять, двадцать, тридцать веков, любовь уже не вызывает тех же прекрасных чувств, как раньше. И однажды она просто забывается — становится очередным явлением человеческой природы, которое видно насквозь. Кария может чувствовать дружескую симпатию, привязанность, физическое влечение, в конце концов, но никак не любовь.

— Ясно, — он кашлянул и сменил тему: — А как вам моё заклинание? Здорово я эту рыжую уделал, правда? Как я её! — Азамат вытянул перед собой правую руку и важно произнёс: — «Хакум вирму!»

Вот как? Он использовал свой сигил-ловушку, не просто повесив её на волшебную палочку, а превратив его в прицел самой палочки. Такая маленькая печать не могла оставлять такие же страшные увечья, как полноразмерная, но, наверняка, «проедала» дыры, похожие на пулевые отверстия.

— Забавно, — произнёс я голосом, отрешённым настолько, что сам же этому удивился. — Ты так горячо утверждал, что не хочешь никому вредить, а слова твоего заклинания — это, на самом деле, произнесённое задом наперёд «умри в муках».

— Зато я могу быть уверен, что не произнесу его случайно. Послушайте, вы ведь сейчас рассказали не всё? Что с вами случилось на самом деле?

— Я встретил ещё одного шинигами Правда, не такого разговорчивого, как Таро. Из него ничего так и не удалось вытянуть. Зато я видел их настоящую форму.

— Паука, — пробормотал Азамат. — Неприятное зрелище. А что насчёт этого Окады? Он и есть тот самый «аякаши»?

— Да, — я злорадно оскалился. — И, знаешь, мы начали игру.

Глава 14

Бывший учитель Ибрагима жил в простом доме с небольшим двориком, какие не редкость на окраинах Ташкента. Из-за побеленного кирпичного забора, высотой чуть больше человеческого роста, выглядывали толстые лианы винограда, покрытые грубой, слоящейся корой. Виноград оплетал фигурную решётку над железными воротами и расползался дальше по специальной арке из сваренных между собой стальных прутьев, образуя навес над частью двора.

Едва мы подошли к воротам, как калитка бесшумно раскрылась, и нас встретил радушно улыбающийся старик, по виду не уступающий возрастом Ибрагиму. Хотя несложно было догадаться, что на самом деле это не так. Наверняка он был старше последнего лет на сто-двести, а то и больше.

Хозяин дома был в неплохой физической форме, любой дал бы ему не больше семидесяти лет. Короткая клиновидная борода делала его лицо уже и длиннее, чем на самом деле. Другому человеку это добавило бы долю зловещности, но его глаза светились такой искренней добротой, что от этого будто становилось теплее. Старик был одет в простой, уже порядком выцветший зелёный халат, и опирался на тонкую деревянную трость.

Ибрагим представил нас. «Мой учитель Усто Алишер», — сказал он, слегка поклонившись хозяину дома.