Олег Рой - Письма из прошлого Страница 23

Впрочем, сам Дмитрий отнюдь не считал свою историю лживой. Он был совершенно уверен: в том, что некоторые, скажем так, ее особенности не вполне соответствуют действительности, нет ничего предосудительного. То, что популярный психотерапевт Дмитрий вырос в семье врачей и имеет в своем багаже красный диплом медицинского института со специализацией в области психиатрии, а также интернатуру, ординатуру и большой профессиональный стаж за плечами — истинная правда. А то, что когда-то у этого Дмитрия была другая фамилия, что он длительное время довольно сильно зашибал и однажды угодил в автомобильную аварию, в которой погибли жена и тринадцатилетняя дочь, — это никого не касается. И хорошо бы, конечно, чтоб эта информация все-таки не дошла до ушей Веры, и та не стала бы задавать вопросов, как и почему заурядный провинциальный доктор, заместитель главного врача психиатрической больницы Дмитрий Щеголев превратился в преуспевающего телеведущего, автора нескольких популярных книг и любимого психотерапевта знаменитостей Дмитрия Корсунского.

История его успеха выглядела настолько фантастично, что Дима сам иногда сомневался — а не приснилось ли все это ему? Дмитрию часто, подозрительно часто казалось, что все происходящее с ним нереально, и в какой-то момент он должен проснуться и понять, что все это ему привиделось. Он даже несколько раз рассказывал об этом ощущении своему супервизору. Ник-Ник слушал его и усмехался в бороду: «Выходит, я тоже не существую в реальности, а являюсь лишь плодом твоего воображения? Забавно… Солипсизмом попахивает…» Но на самом деле, и Дмитрий был согласен с этим, ему необычайно, ну просто невероятно повезло.

Все началось девять лет назад, в тот момент, когда Дмитрий проходил курс реабилитации после аварии в элитном неврологическом центре, где работала его тогдашняя любовница Полина. Подробности самого ДТП и первое время после него сохранились в памяти Димы не лучшим образом, многие детали стерлись, но это и неудивительно — наше сознание обладает сильнейшими средствами самозащиты, тщательно оберегает свой покой и отфильтровывает значительную часть негатива. Тем более в экстремальной ситуации, такой как авария. Дима помнил лишь, что после травмы долгое время пролежал в больнице, где его и застало сообщение о смерти жены и дочки. Полина, едва узнав о том, что произошло, сразу приехала, разыскала его и долго преданно ухаживала за ним, а как только стало возможно, забрала его к себе в неврологический центр на реабилитацию. Именно там он впервые увидел тот страшный сон, который впоследствии стал для него повторяющимся кошмаром. Диме приснилось, что он сидит у себя дома на балконе в старом кресле. У них действительно стояло на балконе такое кресло, когда-то отец любил в нем отдыхать, а потом, со временем, обшивка кресла вытерлась, и Надя хотела его выбросить, но Дима не позволил, вынес на балкон и часто в летнее время сидел в нем, читал и курил трубку.

Во сне Дима смотрел с балкона и видел через загородку жену и дочь, но не с высоты шестого этажа, а словно они были совсем рядом и балкон стоял на земле. Надя и Кристина, смеясь, звали его, и он уже собирался встать и идти к ним, но что-то не пускало его, и, присмотревшись, Дмитрий обнаруживал, что пристегнут ремнем безопасности, и что сидит не в отцовском кресле, а на автомобильном сиденье. Он хотел было объяснить жене и дочке, что пристегнут и из-за этого не может подойти к ним, но они не слышали его и, обидевшись, уходили. Тогда автомобильное сиденье превращалось в медицинскую кровать, а ремень безопасности — в специальные ремни, которыми в клиниках связывают буйных. Дима уже не сидел, а лежал, накрепко прикрученный к койке, а над ним стояла Полина со шприцем в руках, улыбалась жуткой улыбкой и повторяла: «Теперь ты мой, только мой!» Дима чувствовал, что ни за что не должен позволить ей сделать укол, что если это произойдет, случится что-то ужасное, непоправимое… Но он был так крепко привязан, что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, сколько бы ни напрягал мышцы… Из последних сил он пытался вырваться… И просыпался от собственного крика.

Тот кошмарный сон стал переломным этапом в его болезни. После него Дмитрий очнулся не только в прямом, но и в переносном смысле, во всяком случае, вышел из заторможенного состояния, в котором до этого пребывал. Этот сон был первым моментом за всю историю лечения, о котором он не стал рассказывать Полине. Спокойно, вдумчиво и неторопливо, благо уж чего-чего, а свободного времени у него было навалом, Дима проанализировал свое сновидение и пришел к выводу, что имеет подсознательное предубеждение против Полины.

В той трагедии, которая произошла с ним десять лет назад, его любовница, надо отдать ей должное, показала себя с самой лучшей стороны. Узнав, что с Дмитрием и его семьей случилось несчастье, она бросила все, примчалась к нему за сотни километров и совершила нечто сродни подвигу, выхаживая его, возвращая к жизни, помогая преодолеть последствия шока и решая за него все проблемы. Дима до сих пор не в полном объеме представлял, сколько она сделала для него: она ведь была сиделкой у его постели, а потом перевезла в свой неврологический центр. Полина напрочь отказывалась говорить о том, каких трудов ей это стоило. Он мог лишь догадываться, что именно ее стараниями для него свелись к минимуму все проблемы с законом. Полина даже сумела добиться, чтобы суд над ним состоялся не в Саратове, а в Челябинске, и наняла хорошего адвоката. Суд Дмитрий помнил смутно, он в то время еще не пришел в себя от стресса и проходил курс лечения, но в памяти твердо закрепилось одно: его признали невиновным. И произошло это именно благодаря Полине. Да, она безмерно любила его и доказала это на деле. И Дима был столь же безмерно благодарен ей за это. Но оставаться на всю жизнь с женщиной, к которой он не испытывал ничего, кроме благодарности, и строить отношения на одних только чувствах долга и вины Дима не хотел. Никак не хотел. Это было бы ужасно для него самого и нечестно по отношению к Полине. Дмитрия и раньше настораживала в ней эта упрямая настойчивость, жажда во что бы то ни стало завоевать его, несмотря ни на что. Полина умело скрывала свои мотивы, но Дмитрий все равно о них догадывался. И теперь понимал: она добилась своего, он сделался по гроб жизни обязанным ей. Не исключено, что в обществе Полины он уже никогда не сможет почувствовать себя свободно, а всегда будет ощущать себя должником, какой-то неполноценной личностью. И чем дольше будет продолжаться их общение, тем больше он увязнет в психологических проблемах и комплексах. И выход тут мог быть только один — как можно скорее освободиться.

Он долго размышлял, как лучше поступить, и в конце концов выбрал правильный, как потом оказалось, путь. Не стал ни о чем разговаривать с Полиной, что-то объяснять ей, аргументировать, почему не намерен оставаться с ней дальше. Просто терпеливо ждал, когда, наконец, сможет выйти на волю из этой тюрьмы. Удобной, красивой и комфортабельной, но тюрьмы. А тем временем в спокойном режиме проходил курс реабилитации, занимался аутотренингом и всем прочим, что помогало ему восстановиться. Это было даже по-своему забавно — проверить на себе те средства и техники, многие из которых он сам использовал на практике, когда работал с людьми, пережившими посттравматический синдром или пытающимися избавиться от алкогольной зависимости. Этакая смена ролей: был врачом — стал пациентом. А поскольку профессиональные знания сильно помогали ему, реабилитация действительно шла успешно. Все то время, пока длилась «вторая фаза лечения» (первой фазой Дмитрий называл для себя период, который плохо помнил, поскольку сначала восстанавливался после черепно-мозговой травмы, а потом — после стресса, вызванного сообщением о смерти семьи, и убойного курса транквилизаторов, который ему тогда вкатили), Дима пытался наблюдать за собой как бы со стороны. И в целом остался доволен результатами. Единственное, что его несколько удивляло, — это некоторое эмоциональное отупение, которое с тех пор не покидало его. Впрочем, он и раньше-то не был слишком эмоциональным человеком, все тесты на темперамент всегда однозначно диагностировали его как флегматика.

После нескольких месяцев, проведенных в «Лесной поляне», Полина, наконец, решила, что он полностью здоров. Чтобы убедить ее в этом, Дима даже восстановил с ней интимные отношения, хотя особого желания заниматься сексом ни с Полиной, ни с кем-то еще у него не возникало. Он хотел лишь одного — покинуть неврологический центр. И как только Полина предложила после выписки поселиться у нее, охотно согласился. Провел ночь в ее знакомой до мелочей квартире с видом на Пушкинский парк, а утром, когда Полина уехала на работу, написал на стикере «Извини, но так будет лучше», наклеил бумажку на зеркало в прихожей, забрал свои вещи и документы и навсегда покинул ее дом.