Кэти Летт - Мальчик, который упал на Землю Страница 23

– Я знаю, ты бы хотела, чтоб у тебя не было ребенка! Наверняка жалеешь теперь! Зачем ты родила меня таким? Я урод! Я не умею делать то, что другие дети умеют. Меня это бесит! Ненавижу сам себя!

Мерлин весь подался ко мне – лицо серьезное и напрочь растерянное.

– Зачем ты родила меня с этой болезнью? Это ты виновата! У меня когда-нибудь будет девушка? Никогда, да? – безутешно причитал он. – Почему я ненормальный? Ненавижу этого Аспергера. Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!!

– Тш-ш-ш.

Я обняла его покрепче, костеря себя за несдержанность. Глубокая печаль сошла на нас – мягкая и всепроникающая, как дождь в Ирландии. Одинокая мать за сорок, я уже не ждала приглашений кинуть в сумку смену белья и отправиться на частном самолете в тропический уголок с наследником престола. Или сымпровизировать что-нибудь на парижском подиуме, одевшись в «Прада». Или поучаствовать в необременительном рестлинге в желе с Брэдом Питтом, после чего добраться у него на закорках до его пентхауса и там бурно отдаться ему в джакузи. Но хоть иногда мужским обществом я бы не пренебрегла. С усталым вздохом я смирилась с тем, что и этого никогда уже не случится.

Четыре года свиданий и клятых надежд – это, видимо, для укрепления характера. Но если бы мне характера недоставало, я бы отправилась с Корпусом мира сажать рис или спланировала бы свержение Ахмадинежада или Мугабе. Да и кроме того, у Мерлина вполне хватало характера на весь дом.

Но как раз когда я уже собралась выяснить, можно ли мне засунуть сына обратно в автомат по продаже презервативов и потребовать компенсации, я нашла на подушке открытку следующего содержания:

Дорогая прославленная мама,

Я приочень рад пользоваться преимуществом бытия твоим сыном и надеюсь что это продолжится в том же качественном ключе. Было большим удавлетворением находиться втвоем обществе все эти безупречные 15 лет. Любой 15-летний из мне знакомых убил бы за то чтобы у него была такая мама и поэтому я стараюсь упиваться каждым мгновением что мы проводим вместе. Ты всегда была мне вдохновением как мама и как остроумная увлеченная харизматичная богиня. Ты интеллектуальный титан и я от тебя бизума. Я считаю что в тебе очень много фасона практически во всем. Ты вынашиваешь модную одежду и в ней смотришься примерно на 30. В моих глазах у тебя исключительное телосложение и шикарная цветастая и экстравагантная личность. Ты моя избранная женщина из всех какие топчут землю и я думаю что ты творческий самовыраженный и искусный гений. Ты потрясная.

От твоего остроумного и временами захватывающего сына Мерлина с любовью.

В тот день и час, на том самом сайте знакомств, где меня зарегистрировали четыре года назад мои сестра и мать, я повесила объявление:

НА ЗЕМЛЮ СКОРО ПРИБУДУТ

ИНОПЛАНЕТЯНЕ.

ИХ МИССИЯ – ПОХИТИТЬ ВСЕХ

СИМПАТИЧНЫХ И ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫХ.

ВАМ НИЧЕГО НЕ УГРОЖАЕТ,

А Я ПРОЩАЮСЬ С ВАМИ.

Отныне и всегда будем лишь Мерлин и я.

Часть вторая

Арчи

Глава 8

И пришел высокий смуглый незнакомец[60]...

Трудно быть женщиной в ХХI веке – все время приходится крепиться и мужаться. Чинить пробки среди ночи, гонять воров, менять колеса под проливным дождем. Еще чуточку подобной эмансипации – и меня можно сдавать в психиатрическое отделение, думала я, промахиваясь молотком мимо гвоздя – по пальцу. Я годами практиковала навыки «сделай сам», но всякий раз ломала голову над инструкциями. На дворе раннее утро, с минуты на минуту надо бежать в школу – а я сосала пульсирующий палец и скакала от бешенства с ноги на ногу, как на ритуальной пляске по углям в Нижней Вольте. И тут мне в почту со звонким «пинь!» прилетел е-мейл от мамы. Поскольку я забросила свидания, мама забросила высиживание Мерлина. Сдала свою квартиру и теперь на вырученные деньги рассекала вдоль Большого Барьерного рифа с состоятельной вдовой, которая звала свою пловучую богадельню Судном Ее Величества «Морские труселя».

Цветик мой, прости, что так тебя подвожу, но домой летом не вернусь: дурацкие семейки, совершенно нечувствительные к экономическому армагеддону, набивают полные самолеты этих своих полудурошных ну-и-чекающих отпрысков, и купить дешевый билет из Кэрнза не удается. Высылаю некоторую замену – Арчибальда, мужа твоей кузины Кимми. Ему нужно место в Лондоне, на пару недель, а за это он будет выполнять все «сделай-самы», гонять воров и возить Мерлина куда скажешь. По-моему, неплохо. Чао-какао. Пора убегать – мы тут считаем тигровых акул для одного научного исследования.

Еще бы, размышляла я саркастически. Брак с моим отцом показался недостаточно опасным? Ответ «ни за что» был уже набран и готов к отправке, но из комнаты Мерлина раздался зловещий удар, за ним – поток проклятий. Я глянула на часы: семь утра. У Мерлина наступила ежеутренняя атомная катастрофа сборов в Гуантанамо – так он называл свою школу. Каждое утро мне приходилось выносить изнурительную словесную войну. И хотя моему сыну было уже почти шестнадцать, чтобы выкурить его из постели, требовалось около часа – и взрывная смесь уговоров, мольбы, упрашивания, шантажа и чистой ярости. Вопя до опадения штукатурки, я обычно кое-как запихивала его в школьную форму, но прежде он успевал разнести всю комнату вдребезги и при этом шваркал дверями так, что те слетали с петель. Особенно наглядно мои блестящие материнские способности проявлялись, когда я сбегала к себе в комнату реветь в подушку. В конце концов, невзирая на проклятия Мерлина, я доволакивала его до школьных ворот, а сама неслась на работу – всклокоченная, замордованная и раскрашенная потекшей тушью под панду. Ежедневные ордалии изнуряли меня сильнее, чем Богородицу Затюканную и Умученную, покровительницу матерей-одиночек.

Я тут же забыла о сломанном выдвижном ящике, который пыталась починить, и потащилась к лестнице. Как летчик в сердце тайфуна. Ночнушка крыльями трепетала вокруг меня, а я шла на грозу. И тут меня вновь посетила фантазия о том, как отдохновенно было б иметь в доме мужчину – хоть иногда он будет заниматься дрессурой Мерлина. Ну и время от времени менять лампочки и чинить карбюратор. Одна мысль об этом была каникулами. Постоялец – он вроде бойфренда, за вычетом храпа и скуки.

Дотащив в тот день Мерлина до школы и свернувшись от изнеможения калачиком на заднем сиденье машины, я отбила маме ответ со своего «блэкберри», грызя ногти и поскуливая: «Ладно».

Следующие несколько дней, вопреки моей лучшей – то есть более скептической – части натуры, я пыталась представить, какой он, этот Арчибальд. Мама прислала еще одно сообщение – объясняла, что в 80-х Арчи был известным рок-музыкантом из Страны Оз, а потом ударился в «духовность». В моем помутневшем сознании начал склеиваться образ эрудированного, обаятельного, премудрого, остроумного и хорошо сложенного бога любви в позе лотоса на ковре-самолете.

Пару недель спустя я пыталась затолкать перерабатываемый мусор в зеленый пластиковый контейнер у нас перед крыльцом и вспоминала мамин рецепт пирога, который собиралась испечь для школьного праздника, и тут подкатило такси, из которого выбрался мужчина средних лет с седеющим хвостом на затылке, в поношенной футболке и остроносых сапогах, с комбиком в руках, гитарой в чехле и рюкзаком за спиной. Из машины он вышел так, как ковбои слезают с лошади – с плохо сдерживаемой развязностью.

– Как жизнь молодая? – Незнакомец томно тянул гласные, и получались они у него длинными и расслабленными, как в гамаках.

Я вылупилась на его неандертальскую фигуру, выдающиеся челюсти, минималистский лоб и сломанный нос. Щеки изрыты оспинами. Через испещренную кратерами кожу пробивалась щетина. С головы до пят он был облачен в черное. Сатанизма картинке добавляли стертые ковбойские сапоги, ковбойская же шляпа, лихо сдвинутая набок, и татуировка на бицепсе, изображавшая свернутого в кольца питона. Разочарование накрыло меня липким дождевиком.

– Прилетел на «Деве»[61]. Парился, что придется последние сто миль грести самому, – а ну как стартанет, да не кончит?

Незнакомец задорно сощурил зеленые глаза. Лицо у него разлиновалось похлеще вельвета. Загорелую шею у треугольного ворота футболки расчерчивали бледные полосы. Он протянул руку, и из подмышки показалась шерсть, как у зимнего яка. Стальная седина вилась кудрями под майкой, украшенной слоганом «Элвис сдох, Синатра сдох, а я весь тут, нах».

Я, наверное, поморщилась, потому что следом он произнес:

– Эй, не суди по обложке... На самом деле я еще трехнутее. – Он приподнял шляпу. – Спасибо, что пустила пожить, пока я тут на ноги встану. Это мило.

– Насколько я понимаю, ты – «знаменитая» рок-звезда? – спросила я несколько высокомерно, чтобы хоть как-то скрыть разочарование.