Екатерина Вильмонт - Здравствуй, груздь! Страница 23

– Ну если Феде нужен уход, – усмехнулась Ангелина, – но ты хотя бы поработай несколько дней, пока я найду тебе замену. Думаю, это не будет большой проблемой. И как появится человек на твое место, в тот же день можешь быть свободной. Ты заявление принесла?

– Да. Вот…

– Давай, я подпишу. Все, иди!

Мака, вся красная, пулей вылетела из кабинета.

– Ну что? – спросила ее Аня, младший редактор.

– Подписала!

– Уговаривала остаться?

– Нет! И слава богу! – Но в глубине души Мака была разочарована. Значит, Ангелина вовсе не считает ее незаменимым работником?

– И правильно, что не уговаривала, – злорадно заметила Аня.

– Почему это?

– Потому что она с тобой носилась как с писаной торбой, во Франкфурт взяла, а ты ее отблагодарила…

– Просто она мне завидует!

– Нелогично.

– Почему?

– Ты могла бы так говорить, если бы она тебя уволила.

– Ладно, Ань, для меня сейчас самое главное – ремонт!

Ангелина испытывала странное облегчение при мысли, что Мака больше не будет у нее работать. Конечно, найти хорошего редактора не так-то просто, но и Мака пока не очень блистала на этом поприще, хотя бы в силу юного возраста, у нее еще не было достаточного опыта, только определенные способности. Ну что ж, моя совесть чиста! Но она тем не менее позвонила Марусе:

– Ты в курсе, что Мака подала заявление об уходе?

– Что? – ахнула Мария Дмитриевна. – Почему?

– Ремонт пересилил.

– Идиотка! Где она еще найдет такую работу!

– Насколько я понимаю, она работать не собирается. Феденьке нужен уход!

– Знаешь, Геля, что-то я не очень верю в этот брак.

– Почему? – с замиранием сердца спросила Ангелина.

– Потому что они не пара.

– Из-за разницы в возрасте?

– И это тоже. Но еще… По-моему, Мака просто купилась на то, что он известный писатель.

– По-твоему, она его не любит?

– Не уверена, что она вообще знает, что это такое.

– Естественно, она еще так молода.

– Да и он тоже… легкомысленный какой-то. Все-таки пятый десяток, а рассуждает иногда как мальчишка. Да и вообще, эта якобы любовь с первого взгляда внушает подозрения. Я, например, рада, что они пока официально не женаты. Сперва сердилась на Валеру, а теперь рада. А еще он ее с работы сорвал. Зачем, спрашивается?

– Ну, может, они детей хотят?

– Мака не хочет детей, пока во всяком случае.

– Но он-то уж не мальчик, откладывать было бы глупо…

– Ах, Геля, я что-то вся в сомнениях. И мама, кстати, тоже. Говорит, они заезжали, когда меня не было, и у мамы создалось впечатление, что Мака его раздражает, – откровенничала Мария Дмитриевна. – А она сперва была в восторге от его сестры, а сейчас ворчит: мол, та дура набитая.

– Медовый месяц еще не кончился, а нелады уже налицо?

– Ой, не говори!

– Но ты же так хотела выдать ее замуж?

– Я и сейчас хочу! Но кто-нибудь помоложе был бы мне милее.

– Ну это Маке решать.

– Да Мака уже все решила, а вот он… Сомневаюсь я что-то, Геля!

Я тоже сомневаюсь, подумала Ангелина, но ничего не сказала.

Мака окружила Федора такой заботой, что он иногда начинал задыхаться. После той встречи в лифте он решил, что не стоит больше видеться с Ангелиной. Его кровно обидело то, как она сдала его, пьяного, Маке. Да и вообще… Ничего в ней нет хорошего, одни лодыжки. И стара она для него, почти сорок. Правда, не давала покоя мысль о том, что же произошло между Макой и Дусей. Сестра категорически отказывалась говорить на эту тему, Мака просто делала вид, что не понимает даже, о чем речь, но между ними явно ощущалась стойкая неприязнь.

Как-то вечером Мака сказала, что он просто обязан завтра заехать к себе на квартиру, чтобы взглянуть, как она сделала кухню!

– Федечка, это такой восторг, ты даже вообразить не можешь! Мне даже кажется, что нам лучше самим туда перебраться, там так красиво теперь, а сдадим мою квартиру, как ты считаешь?

– Тебе что, денег не хватает?

– Ну денег всегда не хватает! – засмеялась Мака. – Зачем квартире пустовать? Лучше будем откладывать деньги на дачу!

– Зачем тебе дача? У твоих родителей есть дача!

– Ну не на дачу, так на что-то еще! Например, на машину.

– На какую машину? – не понял он.

– Мне на машину. Я очень хочу иметь машину, Федечка.

– Что ж молчала? Я могу купить тебе «жигуленок»! А ты разве водишь?

– Нет, но очень хочу. Только не «жигуленок», Федечка!

– А что, сразу «мерседес»? Извини, мне это не по карману.

– Федечка, ну не сердись, я имела в виду, например, «рено» или «пежо».

– Максимум, что можно купить начинающей шоферше, это подержанные «Жигули».

– Федечка, ну я же пошутила. Так ты завтра поедешь посмотреть кухню?

– Хорошо, но не с утра. Мне еще надо в издательство, потом на радио.

– Зачем на радио?

– Просили. Мака, не приставай, мне надо работать!

– Все-все, убегаю!

Но работа не шла. Повесть о грустной любви он давно отложил – она не получалась – и взялся за очередной роман по контракту. Через полтора месяца кончался срок, а у него было написано меньше половины. В принципе он работал быстро, но для этого ему нужна была рутина, монотонное существование изо дня в день, без особых отвлечений, а тут сплошные отвлечения, и далеко не всегда приятные. К тому же, когда заводишь семью, да еще с такой молоденькой и аппетитной женщиной, то и дело отвлекаешься. И как заноза в душе эта Ангелина, Геля, Гелечка… Смешно сказать, на днях Мака сказала, что надо купить гель для душа, а он, не слишком внимательно ее слушавший, вздрогнул. А потом долго смеялся. Гель для душа, и Геля для души. А для тела Мака! Не приведет ли это к раздвоению личности? Но в результате он заехал в магазин и выбрал себе гель для душа, сугубо мужской, чтобы Мака им не пользовалась. И каждый раз, принимая душ, думал о Геле. Если кому сказать, сочтут за полного идиота, за фетишиста или попросту психа. Но кому об этом говорить?

Лифт не работал и Федор пошел пешком. На подходе к своему этажу он вдруг услышал пронзительные вопли.

– Да что ты мне тут вкручиваешь? Я что, больная? По-твоему, у меня глаз нет? И головы заодно? На что это похоже! Ты просто сука, самая настоящая сука!

Это кричала Мака. Он подбежал к двери, но замешкался. Не хотелось угодить в самую гущу скандала.

– И не думай, что я за это заплачу!

Тут раздался уже второй голос, до сих пор слышно было только Маку.

– Это как же не заплатишь? Я что ж, выходит, даром работала?

– Выходит, даром. Работать надо лучше!

– Ты сама виновата! Я говорила, не покупай эту плитку!

– А если она мне понравилась?

– Я предупреждала – она слишком тяжелая для этих стен. Но ты пристала как банный лист к жопе, а теперь возникаешь!

– Я такую работу не приму!

– Да чем плохая работа? Чем? Покажи!

– Тем, что ты работать не умеешь, а берешься – и еще денег требуешь!

– А как же! Я работала, а ты плати!

– И не подумаю!

– Пожалеешь, ох пожалеешь!

– А что ты мне сделаешь? Квартиру спалишь? Убьешь меня?

– Да кто ты такая, руки об тебя марать! Я вот тебя прокляну, и не будет тебе счастья в жизни!

– Напугала! А я в милицию заявлю, что ты тут без регистрации…

Этого Федор уже вынести не мог. Он толкнул дверь и спросил:

– Что за шум, а драки нет?

– Федя? – смешалась Мака. Она была вся красная.

– Вы муж? Вот и хорошо. Пойдите гляньте, как плитка положена, а то ваша жена тут придирается, денег платить не хочет, – всхлипнула женщина. Она провела его за руку по коридору и толкнула дверь ванной.

– Ух ты, как здорово! Красотища! – искренне пришел в восторг Федор. – Мака, ты чего расшумелась?

– Федя, смотри, вон там… и вот тут… плохо затерто… И вообще…

– Да все просто замечательно, Мака, успокойся. А вы, девушка, скажите, сколько мы вам должны.

– Тут пришлось старую плитку сбивать, вытаскивать, а новая вообще неподъемная – короче, пятьсот долларов, как договаривались. Это с кухней.

– Хорошо, – не моргнув глазом согласился он и отсчитал пять зеленых бумажек.

– Спасибо, вы хороший человек!

Мака обиженно ушла в другую комнату. А он, пока плиточница одевалась и собирала свои манатки, ходил по квартире. Тут ничто не напоминало прежнее жилище. Все сверкало новизной. Наконец женщина ушла.

– Мака! – позвал он.

Она тут же явилась, и вид у нее был угрюмо-независимый.

– Ты так орала, что внизу было слышно.

– Она сволочь и неумеха!

– Во-первых, так орать все равно не следует. А во-вторых, по-моему, все хорошо сделано! Очень красиво!

– Красиво, потому что я выбрала красивую плитку.

– Короче, чтобы больше к этому не возвращаться, мне не нравится такая манера общения с людьми. Не нравится – это еще очень мягко сказано.

– Может, и я тебе не нравлюсь?

– В таком качестве – нет, – жестко бросил он.

– Я тут стараюсь, все силы кладу на этот ремонт, а ты…

– Я тебя не просил заниматься ремонтом.