Алёна Жукова - К чему снились яблоки Марине Страница 23

– Вы меня слышите? Алло, алло…

Он восстановил дыхание, переждал спазм, сдавивший горло и спросил:

– Жива?

– Находится в коме. Врачи не дают никаких обещаний. Вы ее давно знаете? Я имею в виду, каков характер ваших отношений?

В голове у Сержа промелькнуло: «Это никому не надо, ничего не должно вылезти, только бы ищейка не пронюхал, иначе скандал».

Он очень спокойно объяснил, что знает миссис Бакли как замечательного журналиста, которая уже несколько лет пишет статьи, освещая работу их финансовой Компании. Он действительно часто звонил ей в последнее время, так как ждал материал, который мог бы помочь в работе с инвесторами. Вероятнее всего, она пыталась с ним связаться, чтобы сообщить о своем решении посетить бостонских клиентов. Возможно, именно поэтому она звонила ему с дороги, зная, что он в это время находится там. Детектив вроде удовлетворился услышанным и попросил разрешения еще раз позвонить, если возникнут какие-то вопросы. Серж согласился и повесил трубку. Руки дрожали, пробивал озноб. Сейчас он осознал, что не спросил, в какой она больнице, и тут же понял – этого делать было нельзя. Они ведь только профессиональные партнеры, даже не друзья, его волнение и заинтересованность могли показаться подозрительными. Что еще знает этот Дикси? Что еще он услышал на автоответчике? Обычно Серж никогда не допускал фамильярности и просто просил перезвонить, но скорее всего тон последних сообщений был далек от нейтрального.

Ему стало не по себе. Вместо того чтобы мчаться к ней, думать о том, что ее жизнь висит на волоске, он сосредоточен на собственной репутации и на одном-единственном желании – не дать сыщику докопаться до сути. Почему она оказалась позавчера в часе езды от этого чертового Бостона? Неужели решила, что он врет? Она звонила – значит, не собиралась нагрянуть неожиданно. Почему тогда не дала знать раньше?

Господи, о чем он думает, она может умереть! Стоп, надо приказать секретарше разыскать журналистку миссис Бакли, объяснить про аварию и дать задание выяснить у кого угодно – мужа, коллег, где лежит Аннет. Сделать это якобы для того, чтобы отправить от Компании букет в больницу и подписать коллективное пожелание скорейшего выздоровления. Когда будет известен адрес, он найдет способ, как увидеть ее.

Секретарша очень быстро принесла на подпись глупо выглядевшую в этой ситуации открытку с голубым зайцем, лежащим в кровати, под которым серебрилась надпись «Мы надеемся, что вскоре тебе станет лучше». Он сморщился, подписал и напомнил о цветах. Она ответила, что букет уже послан, а он спросил, далеко ли. Секретарша порылась в бумагах и назвала адрес клиники.

Госпиталь оказался частным и находился в получасе езды. Подъезжая, он плохо представлял, каким образом, не вызывая лишних вопросов, пройдет к ней, пропустят ли его вообще. В больничном парке было безлюдно, моросил дождь. Летняя зелень поблекла и уже начинала просвечивать желтизной. На одной из скамеек, втянув голову в плечи, сидел мужчина. По его согнутой спине, приклеенному к ботинкам взгляду не возникало сомнения – у него горе. Он промок. Вода стекала по волосам за воротник. Даже плечи не двигались, казалось, что он уже не дышит. Серж, проходя мимо по тропинке, ведущей к приемному отделению, замедлил шаг. Человек оставался неподвижен. Серж наклонился и задал вопрос – все ли в порядке и не нужна ли помощь. Ему хотелось удостовериться, что этот несчастный еще жив, слишком неестественной казалась его окаменелость. Ответа не последовало, как и хоть какого-то движения. Серж опустился на корточки и взглянул в лицо незнакомца. Тут же по спине пробежал неприятный холодок. На него смотрели широко открытые, мутные глаза. Но правильнее сказать – глаза не смотрели, они просто были. А человек с мертвыми глазами был ее муж, теперь он его узнал. Серж быстро вскочил на ноги и захотел отойти подальше, но был остановлен слабым голосом, который, скрипнув, просипел, как испорченный механизм:

– Простите, вы меня о чем-то спросили?

Cерж не сразу ответил. Страдание этого человека могло означать то, чего он больше всего боялся: Аннет уже нет ни у кого – ни у мужа, ни у него. Ее просто нет в их мире.

Протянув Сержу руку, он представился: «Лион Бакли». Серж сжал его мокрую ладонь и назвал свое имя. Он никогда не допускал возможности такого знакомства, считая, что, случись неожиданная встреча, правильным будет каким-то образом ее избежать. Теперь все эти условности не имели никакого смысла. Лион, кивнув в сторону клиники, безучастно спросил.

– У вас тут кто? Жена, дети, родители?

Серж ответил, что пришел проведать друга, испугавшись, что и ему придется задать этот вопрос, но Лион сам, не дожидаясь, выплеснул комок боли:

– У меня там жена, а ребенка я потерял два дня назад. Это был мальчик. Они так сказали. Ему было уже почти три месяца. Знаете, мы так хотели иметь еще детей. У нас взрослая дочь, но как-то не получалось. Аннет… мою жену зовут Аннет… ходила к врачам, безрезультатно. И вот такое счастье, и все, все рухнуло. Какая дикость, глупость! Один неправильный поворот – и конец.

Он беззвучно заплакал. Голова опять провалилась в плечи, глаза закрылись. Сержа пробила дрожь, а в горле застрял вопрос: что с Аннет? Мысли путались, сбивались. Он пытался понять, как так случилось, что он ничего не знал о ее беременности. Почему она молчала? Сомневалась в том, чей ребенок, или, наоборот, не сомневалась и пыталась скрыть? Зачем? Хотела родить или не хотела? Может быть, в этом причина истерик последнего времени и тех странностей, когда холодная отстраненность сменялась бешеной страстью. Бедная моя, хорошая, что мы наделали!

Только сейчас до него дошло, что Лион что-то бормочет, он прислушался:

– Сильная черепно-мозговая травма, внутреннее кровотечение, разрыв селезенки. В сознание после аварии не приходила. Операция шла несколько часов. Сейчас кома. Врачи сделали все, что могли, а что не смогли, доделает бог, если захочет.

Лион встал и, шатаясь, пошел к главному входу в госпиталь. На полпути он повернулся и сказал, что желает его другу скорейшего выздоровления. Серж кивнул и пожелал его жене того же. Сердце сдавило, рука потянулась к груди. Он застыл, боясь пошевельнуться. Согнувшись, просидел пару минут. Боль утихла, но не хватало дыхания. Он по-рыбьи захватил воздух. На секунду показалось, что больничный парк поплыл в густом, вязком течении реки. Она шумела в ушах, била по ребрам, сбивала с ног. Еще немного, и он бы упал. Кто-то подхватил его и выдернул из потока.

Он лежал на жесткой кушетке. Пространство вокруг было зашторено белым. Откуда-то сверху свисала трубочка, приклеенная пластырем к руке. Над ним, склонившись, стояла круглолицая женщина. Она приветливо улыбнулась, отчего ее веки сомкнулись, как створки раковины, прикрыв черную прорезь глаз. Сержу не пришлось задавать вопросов, вроде где он и что с ним. Женщина, по виду медсестра, объяснила случившееся. Потеря сознания, резкий скачок давления, предынфарктное состояние. Нужно поберечься, проверить работу сердца. Никаких перегрузок, нервных стрессов, все это может быть чревато очень плохими последствиями. Ему повезло, что он в этот момент находился на территории госпиталя, его заметил врач, поэтому удалось быстро и своевременно оказать необходимую помощь.

Когда она вышла, Серж прикрыл глаза и постарался восстановить в мозгу тот провал, который случился между скамейкой в парке и больничной койкой. Легкий аромат чая коснулся кончика носа и поплыл в сторону окна. Он повернул голову и увидел на прикроватной тумбочке дымящуюся чашку. Показалось, что где-то прошла Аннет, оставив запах бергамота, свежей зелени и лимонных корочек. Он постарался вспомнить ее всю, и вдруг пустота опять заполнилась водоворотом.

Река подхватила его, понесла. Не было сил сопротивляться. Погружаясь в мутную глубину, он увидел на дне нечеткие очертания обнаженного женского тела. Оно, казалось, растворяется в потоке воды, приобретая прозрачность. Это была Аннет. Она потянулась к нему. Он поплыл навстречу, но поток снес, он не смог удержаться и, задохнувшись кашлем, вынырнул из забытья.

Возле его кровати стоял строгий неулыбчивый человек. Этот был доктор. Он говорил о таких вещах, которые могли быть известны, только если бы он, например, знал Сержа очень давно и далеко не с лучшей стороны. Доктор отчитывал за вредные привычки питания вроде той, что завтрак сердечника не должен состоять из чашки крепкого кофе и сигареты. Он возмущался количеством еды, которую пациент поглощает в один присест в конце рабочего дня, когда до сна остается не более часа. Поинтересовавшись, когда последний раз Серж был на отдыхе или просто прогуливался, ответил за него: «Не помню». Сержу все время казалось, что он не спрашивает о самом главном, о том, что привело его в госпиталь, поскольку знает это наверняка. Уходя, доктор посоветовал провести эту ночь в больнице, а завтра взять отпуск и всерьез заняться здоровьем. Еще он добавил, что не рекомендует сегодня перегружать нервную систему, поэтому лучше, если он отложит посещение своего друга до утра.