Mike Lebedev - Фестех глазами изнутри Страница 23

— Ребята! Давайте делать доклады! Ведь если кто не сделает — я смогу поставить только ЧЕТЫРЕ…

Но нет, это был еще не занавес. И даже не тогда, когда кинувшегося было к кафедре Коня с криком «Куда ты, мы еще за пять поборемся!!!» прямо на лету изловил Макс, «…очень жаль, что никто не подготовился. Ведь русская философия конца девятнадцатого века — крайне интереснейшее направление человеческой мысли…» О, вот оно! Оказывается —русская! И именно что конца девятнадцатого века. Что ж Вы сразу-то, и впрямь, не сказали… И тогда….И тогда с последней парты, неотвратимый, как Светлое Будущее всего Человечества, поднялся Старина…

В тот день Старик был явно в ударе. Пересказать, само собой, его проникновенный спич я не смогу, даже в общих чертах. Скажу лишь, что о русской философии конца девятнадцатого века мы в тот день явно узнали больше, чем за всю предыдущую и последующую жизнь. С широкими, само собой, экскурсами и ответвлениями в смежные области Знания. Ну, или, во всяком случае, больше не путали философа С. Булгакова с его более известным однофамильцем Михаилом. А философиня, вот клянусь — искренне плакала. И долго еще где-то там, на Кафедре, люди будоражились рассказами о каком-то «совершенно неземном мальчике с ФАКИ»…

Да, но это всё, так сказать, игры чистого разума. А между тем, однажды это самое умение Старины спасло мне… нет, но если не жизнь, то, во всяком случае, тоже нечто важное……Осень 1993 года с точки зрения материальной обеспеченности питомцев 034 группы была, пожалуй, точкой самого нижнего экстремума. Государственное вспомоществование фестехам в те дни практически являло собой пресловутое «о-малое», а альтернативные источники денежных средств еще не были нами в полной мере открыты и освоены, (о-малое — функция, значением которой в данном случае можно пренебречь. Словарь-минимум) Буйные ветры очередной свободы гордо реяли над страной, а стипендия, между тем, в многочисленных уже «пунктах» легко обменивалась долларов примерно на двенадцать. Это если давали ее с утра, и можно было успеть в тот же день съездить в Москву. А если с вечера, а ехать только на следующий — то уже примерно на десять, и так далее.Судите сами. Например, празднуя успешное окончание первого курса, мы со студентом Сергеем Базилевичем с криком «Эхма, однова гуляем!» — вместо того, чтоб стоять в двухчасовой очереди, взяли у подсуетившегося алкаша пиво по цене три рубля за бутылку, вместо отпускных рубль-двадцать. Нет, ну при стипендии в девяносто еще можно было себе позволить… А после третьего курса, когда, хвала Руководству и лично декану ФАКИ Б.К. Ткаченко, выдали денежку скопом за все три месяца вперед — так за все три ушло на покупку одной зимней куртки. Нет, я согласен: зимняя куртка — не такой уж и предмет первой необходимости для фестеха: в конце концов, по примеру того же Старины, когда холодает — просто натянул тельняшечку под футболку, да и скок-скок быстренько через улицу Первомайскую в Страну Знаний. Но с другой стороны, все-таки четвертый уже курс, когда всё чаще надо являться на «базу», да пред светлые очи «научного руководителя» — тут, само собой, одной телогреечкой не обойдешься уже. Да и время тогда такое было, опять же. Это сейчас куда ни кинь взгляд — всё «Требуются, требуются, требуются…», а молодые специалисты без комплексов и опыта работы — те вообще идут нарасхват, а тогда? А тогда всё тот же Старина, когда мы на сборы отправились, а он, будучи (и по сей день) гражданином суверенного, хотя и дружественного государства, «войны» избежал, с пользой для души и тела проведя месяц в должности уборщика территории ярмарки «Лужники» — так это считалось «хорошо устроился». Можно даже сказать — ОЧЕНЬ хорошо. В общем…

В общем, когда одним неярким октябрьским днем на знаменитой доске у двери столовой появилось одно маленькое, чуть ли не рукописное объявление «Требуются студенты для проведения соцопросов, график работы гибкий, оплата в СКВ» — немудрено, что через пять минут без преувеличения половина сознательного населения МФТИ уже толпилась в огромной очереди к одной из аудиторий Корпуса Прикладной Математики, где и происходила запись в это нежданно свалившееся Финансовое Процветание…Работенка, кстати, была сравнительно непыльная. Стой себе у назначенной станции метро да опрашивай социум в лице спешащих граждан на предмет их предпочтений в свете грядущих выборов в первую Думу России. На нашей, кстати, «Тульской», по гражданам можно было часы сверять. Если вдруг число поклонников Жириновского подкатывает к ста процентам — всё в порядке: это ровно в 17.20 подходит отработавшая своё законное смена с ЗИЛа, значит, и нам скоро домой, в шесть заканчиваем… но это так, для примера.С СКВ же дело обстояло чуть хуже. В том плане, что выдавалось на руки рублями, но в «привязке», в общем, к курсу, так что тут всё по-честному……Однажды много лет спустя и совсем по другому поводу я как-то поинтересовался у Коня — мол, «как там у вас, в высоких сферах геополитики и макроэкономики — фестехи есть? Держитесь друг дружки, али как?» На что Конь, тяжело вздохнув, искренне ответил: «Фестехи есть везде. Но подонков и среди них хватает…»И это, короче, отчасти был тот самый случай. Потому что валюта валютой, а штраф за пропущенный день у нас составлял аккурат зарплатку за день рабочий, а контроль качества осуществлял некий таинственный проверяющий, который был он, или не был — науке это сперва доподлинно было неизвестно. То есть, после двух рабочих дней ты вполне мог непосредственно в кассе выяснить, что причитается тебе ровно ноль целых и десятых, так как в один из дней «проверяющий» тебя как будто бы у метро не видел. Очень, знаете ли, выходило это неприятно…Само собой, пары таких «пустых» инцидентов и накопленной уже к четвертому курсу житейской хватки нам со Стариной (а мы работали как раз в паре) хватило для того, чтобы разобраться, что там и к чему. После непростой комбинации проверяющие были «пропалены» в лицо, и теперь каждого из них Старик железной рукой подтаскивал к суетящемуся мне, дабы продемонстрировать: сбор ценнейших социологических данных идет полным ходом и в полном соответствии с выданными нам инструкциями!Небольшой, но все-таки постоянный денежный поток пролился на иссохшую было почву наших карманных расходов. Пиво в конце рабочего дня, пусть и на холоде, из элемента роскоши стало рядовым атрибутом вечера трудного дня. Мы отказались от «Явы» и перешли на «импортные». Нас стали узнавать в ближайшем пункте обмена валюты и специально ко дню нашего визита откладывать «пятерки» и «десятки» для удобства расчетов. Старина (теперь уже можно раскрыть эту маленькую тайну) в глубине души принялся лелеять возможность покупки личного пейджера, и так далее. И только близящаяся неминуемость Выборов омрачала нашу жизнь, пока в один прекрасный вечер…Пока в разгар одного прекрасного рабочего дня тяжелая рука представителя Власти не легла на моё плечо прямо в момент телефонного доклада результатов в Центр, и я не услышал зловещее: «Потом договоришь… Пройдёмте!»Предложение было тем более удивительным, что до того момента проблем с правоохранительными органами мы не имели. В конце концов, ничего предосудительного мы не делали, даже более того — имели при себе официальную штучку, которую впоследствии назовут ласковым словом «бейджик». Гораздо больше хлопот доставлял не в меру разговорчивый электорат, зачастую пытавшийся вслед за ответом на простой вопрос навязать тебе аргументированную дискуссию на тему «Чикагской школы» в частности и монетарного подхода к экономике в целом, срывая тем самым жесткие планы в сто опрошенных за час. И еще однажды сильно помешали работе молодые «белые братья», некстати материализовавшиеся на «Тульской» в преддверии спрогнозированного ими же конца света. Ну, с братьями Старина разобрался быстро, и после короткой, но насыщенной беседы на трансцендентальных тонах братья поспешно ретировались на станцию «Севастопольская». Зря они это сделали, как говорится, так как именно на этой же станции и расположено прославленное общежитие МФТИ «Зюзино». Так что на следующий день философская экзекуция была продолжена, и для некоторых «братьев» конец света наступил даже ранее намеченного…«… товарищ сержант! — тихо пискнул я, увлекаемый в служебное, — Это ж мы, мы, которые соцопросы проводим… Вы ж третьего дня тогда сами к нам еще подходили. Мы ж это — мы не это…»«Знаю, что не это… — снизошел до комментариев сержант, усаживая меня против стола и не без удовольствия вынимая казенный бланк с надписью «Протокол задержания» — а КУРИЛ кто у телефона, твою мать, а?»«Вот, твою мать, действительно, а?» — подумал я… а вслух прошептал: «Виноват. Виноват, товарищ СТАРШИЙ сержант. Курение в подуличных переходах, относящихся к территории метрополитена… раздел такой-то, пункт такой-то Правил (это к вопросу о пользе чтения вывешенной в вагонах наглядной агитации — прим.авт.)… штраф столько-то… я заплачу, только выпустите…»«Молодец! — ласково похвалил меня сержант, — Сразу видно — студент! Ты не на юридическом, случайно, учишься? Коль, иди, глянь, какой грамотный задержанный пошел…» Откуда-то из-за обезьянника показалось любопытствующее лицо сержанта Коли.«На техническом…» — вздохнул я.«Переводись на юридический, — искренне посоветовал мне Коля, — парень ты, вижу, грамотный. Окончишь — к нам на работу поступишь, мы тут похлопочем. Нам такие нужны…»И это, твою мать, действительно была катастрофа. И дело, как вы понимаете, было даже не в штрафе в сколько-то там рублей. Вернее, как раз в штрафе, так как «проверяющего» за два истекших часа работы всё еще не было, и, стало быть, появления его можно было ожидать с минуты на минуту. И, как следствие — прощай, прощай, получка за два дня, и так прекрасно начавшаяся трудовая неделя по собственной глупости оборачивалась стылой и «пустой» ноябрьской семидневкой, и тут…Наверное, даже не стоит уже и говорить, да?И тут, самой собой, как светлый ангел на тонких крыльях мечты в «дежурку» ворвался Старина, бывший, как это ему и свойственно, в форме. «Да вы…», «…да с философской точки зрения…», «…да под экзистенциальным углом рассмотрения…», «…да абстрагируясь от сугубо материального взгляда на проблему дыхания…», «…да Бог простит…» и так далее…В общем, спустя каких-то три минуты так и не дописанный протокол был торжественно разорван, и мы пулей вылетели обратно в «подуличный переход». Очень вовремя, так как аккурат навстречу нам шагал «проверяющий».

— Вы чего в милиции делали? — мрачно спросил он.