Ольга Карпович - Младший Страница 23

За воротцами столпились встречающие, и Леня вновь не смог сдержать удивления — так изменился вид его бывших соотечественников за прошедшее время. Когда-то розовая дутая куртка его модной матери выглядела в серой унылой толпе совков чуть ли не вызовом общественному строю. Теперь же явно никого нельзя было удивить не то что розовой, а серо-буро-малиновой в крапинку курткой. Толпа пестрела разноцветными ветровками, кепками, футболками, плащами, в общем, почти ничем не отличалась от ставшей привычной американской толпы. Леонид все еще удивленно озирался по сторонам, когда откуда-то сбоку прозвучал знакомый голос:

— Леня!

Он дернулся от неожиданности и резко обернулся. Алексей стоял у ряда оранжевых пластиковых кресел и махал ему рукой. В сутолоке аэропорта, среди снующей туда-сюда малопривлекательной толпы, Алеша стоял спокойно и величественно, ни дать ни взять беломраморный Давид Микеланджело. Горделивая осанка, спокойная грация движений словно ударили Леню по глазам. Направляясь к нему, Леонид напряженно вглядывался в брата, старался вобрать в себя малейшие черты, случайные движения, мимику. «Нужно же мне понять, подойдет ли он на роль, прежде чем я заговорю об этом», — оправдался перед самим собой Леня.

Брат, конечно, изменился за время, что они не виделись. Возмужал, стал чуть выше и шире в плечах, но, кажется, не утратил юношеской подвижности, гибкости и легкости. Движения его казались точны, ловки и исполнены природной животной грации. Золотистые волосы не потускнели от седины, лишь острижены были чуть короче, открывая сзади высокую крепкую шею. Он махал Лене рукой и улыбался открытой радостной улыбкой, и было во всем его облике — молодого, сильного и здорового мужчины — что-то от того озорного и смешливого мальчишки. Только подойдя совсем близко, Леня разглядел тонкие лучики едва заметных морщинок у глаз Алеши. «Вылитый Джереми! — осознал Макеев. — Даже лучше, фактурнее. Черты лица тоньше, интереснее. В общем, очень похож».

— Ну, привет, брат!

Он раскинул руки, чтобы обнять брата, и за секунду до того, как брат коснулся его, испытал мгновенный испуг. Сердце пропустило удар, затем подскочило в груди и с силой бухнулось о ребра. Леонид поспешил сделать шаг навстречу, быстрее дотронуться до Алеши, чтобы совладать с этим неприятным сосущим под ложечкой волнением. Братья быстро обнялись, и Алексей, хлопнув Леню ладонью по спине, махнул рукой в сторону выхода.

— Пошли?

Леня шел следом, все еще не в силах опомниться от этой встречи. Значит, вот как Алеша решил себя вести? Все забыто, заброшено и быльем поросло. Теплая встреча преданных братьев после долгой разлуки. Что ж, ладно, значит, так и будем продолжать. Тем более — теперь было ясно — Алексей подойдет на роль Джека Рассела как никто другой. А значит, в интересах Лени было наладить с братом дружеский контакт.

Через несколько минут они уже неслись по улицам Москвы в новеньком Алешином «Ниссане». Брат скупо рассказывал о своей жизни — продолжает работать в кино, руководит профессиональной командой каскадеров, ребята способные, талантливые, в общем, с группой повезло, грех жаловаться. Маришка — юрист, у нее своя адвокатская контора. Но она сама лучше расскажет.

Леонид невнимательно слушал повествование брата, все это в общих чертах было известно от матери. Он с изумлением подмечал, что Алешка, кажется, был вполне искренен в своей доброжелательности, не прикидывался. Что ж, может, это и правильно? Минуло двадцать лет, прошлое давно забыто, у каждого из них другая жизнь… Какое теперь имеет значение, кто кого предал в те далекие годы. В самом деле, может быть, можно простить и забыть предательство?

— Что-то я разболтался, — с улыбкой обернулся к нему Алеша. — Ты давай расскажи про себя! Как там у вас на Голивудщине? С Вуди Алленом давно бухал?

Леонид натужно усмехнулся. Все тот же мальчишка, вечно паясничает и балагурит. Просто дежавю какое-то!

— Ты зачем прилетел-то? В гости или дело есть? — не отставал Алексей.

— Давай потом, — устало сказал Леня. — Я что-то туплю с дороги. Отоспаться бы надо…

— Тьфу, вот я дебил! — хлопнул себя по лбу Алеша. — Все, молчу как рыба об лед. Отдыхай, расслабляйся!

Машина катила по улицам, и Леня, отвернувшись от брата, машинально отмечал про себя новые здания, неоновые вывески ресторанов и магазинов, красочные витрины, совершенно такие же, как где-нибудь в Лос-Анджелесе, протянутые над проспектами рекламные растяжки, высоченные билборды, заново отстроенные дороги и огромное количество снующих вокруг автомобилей. Странно и неспокойно было ему в этом новом, почти незнакомом городе с этим вдруг оказавшимся точно таким же, как раньше, человеком.

«Ниссан» пролетел по набережной Москвы-реки, свернул в знакомую подворотню и остановился во дворе. Леонид вышел из машины, огляделся по сторонам. Старые липы с запыленными листьями все так же затеняли детскую площадку в центре двора. Только вместо ржавой горки и скрипучих качелей здесь установили разноцветную пластиковую конструкцию со множеством лесенок. Рябину у подъезда срубили, на ее месте теперь рос куст боярышника. На скамейке, как и много лет назад, восседали благообразные старушки, только, наверно, дочери тех, прежних. Круто сбегавшую вниз, к подъезду, дорожку расширили, снабдили перилами. Должно быть, бабулькам зимой больше не приходится корячиться на ней, рискуя свернуть себе шеи. И даже запах был тот же — старого дома, прибитой пыли и липовых листьев. Запах детства.

Алеша распахнул перед ним тяжелую дверь подъезда, знакомо скрипнувшую «Гдееее?», и Леня, едва сдерживая свербившее в груди тоскливое чувство, ступил на заплеванную лестницу.

— Как Васнецовы? — спросил он, кивнув на дверь квартиры в первом этаже.

— А, здесь теперь офис, — махнул рукой Алеша. — Половины старых жильцов уже нет, тут же нынче элитный район. Но мы держимся, и Варакины, и Головлевы с пятого. В общем, увидишь.

Старый лифт, натужно взвыв, поднял их на этаж, и Алеша уверенно надавил на дверной звонок. Леонид чувствовал, как бешено стучит в груди сердце. Пожалуй, он переоценил себя — все эти свидания с прошлым тяжеловаты оказались для немолодого продюсера.

Дверь распахнулась, и голос Марианны пропел:

— Привеееет!

Алеша отступил в сторону, и на Леню глянули знакомые веселые кругло-карие глаза. Марианна — подтянутая моложавая женщина в элегантном брючном костюме, с тщательно уложенной короткой стрижкой — широко ему улыбнулась, словно прибывшему погостить дорогому родственнику. «Да что они, сговорились, что ли?» — досадовал про себя Леня. Кажется, легче было бы пережить это возвращение к истокам, если бы домочадцы упорно не делали вид, что между ними в прошлом не было никаких размолвок и взаимных обид.

Он шагнул вперед, целомудренно коснулся губами ее щеки и заметил все-таки, как нервно дрогнули ресницы и сжались губы выдержанной и неприступной бизнес-леди. Что ж, хотя бы тут не все так гладко и отлакированно. Марианна, значит, не забыла…

По коридору уже спешила мать. Подлетела, повисла на шее, причитая в своей вечной восторженной манере. Затем едва успевшего раздеться Леонида повели на обязательную церемонию представления бабке.

Валентина Васильевна, сморщенная, почти слепая, с достоинством возлежала в своей спальне, словно вдовствующая королева, принимая посетителей. Лариса, подхватив Леонида под руку, подтащила его к кровати и прощебетала:

— Мамочка, посмотри, кто приехал!

Валентина Васильевна нашарила на столике очки с толстенными стеклами, водрузила их на нос и, щурясь, вгляделась в застывшего перед ней Леонида.

— Ленька, что ли? — недоверчиво спросила она.

— Ну, конечно, мам, — радостно закивала Лара.

— Подойди! — благосклонно произнесла Валентина Васильевна.

Леонид подошел ближе и быстро коснулся губами лба старухи.

— Ну что там, Америка твоя, когда бомбу на нас сбросит? — цепко ухватила его за запястье костлявой рукой старуха. — А? Отвечай!

— Бабуль, ты что? Какая бомба? — опешил Леня.

— Атомная, какая же еще. Ты из меня дуру-то не делай, — завелась старуха. — Я все ваши бандитские планы знаю…

— Бабушка, Леня тебе все про бомбу позже расскажет, дай ему хоть перекусить с дороги, — заверил старуху заглянувший в комнату Алеша и шепнул брату: — Не обращай внимания, она в последние годы того, — он незаметно покрутил пальцами у виска. — Ей все войны мерещатся. То бумажек настрижет и окна крест-накрест заклеивает, то сухарей насушит и зашивает в подушки. Так что мы тут в вечном осадном положении живем, — хохотнул он.

— Мужчины, я долго вас ждать буду? — крикнула из гостиной Марианна. — Стол накрыт давно, прошу!

— Теперь иди жрать, пожалуйста, — с шутливым поклоном пригласил Алеша. — Маришка там чего-то расстаралась сегодня. Обычно она нас не балует — все на работе.