Сергей Мавроди - Сын Люцифера. Книга 1. Начало Страница 24

— Какие проблемы? — замирая, спросил Алексей. (Что он знает!?)

— Выкидыш у нее был.

— Выкидыш? — совершенно искренно удивился Алексей. (Хм?.. А чего ж я не знал? Интере-есно… о-о-очень интересно… Так-так!.. Так значит, моя дорогая Ниночка, у вас от меня есть тайны? Ну-ну! Побесе-едуем сегодня, побеседуем… о-очень интересно…) — Так она беременна была? — на всякий случай уточнил он.

— Ну да. 16-я неделя, — голос у Васьки был совершенно замогильный. — Мы так хотели ребенка!

— Да-а… Понятно. Слушай, ну, я тебе сочувствую… Чего тут еще скажешь… Ну, вы не переживайте уж так… Родите еще… Чего врачи-то говорят?

— Врачи… Она и у врача-то не была!

— Не была? Почему?

— Почему… У нее со сном какие-то проблемы непонятные. (У Алексея екнуло сердце. Вот оно!) Она спит все время. Слушай, не хочу я обо всем этом по телефону разговаривать! Ты зайти ко мне сейчас не можешь?

Алексей вдруг насторожился и забеспокоился.

Чего это он меня зовет? А вдруг он все знает? Да нет, бред. Не может быть. А если даже и знает. Ну и что? Мало ли, чего ей снится? Я-то здесь при чем? Мне, извини, ничего такого не снится!

Но все это были лишь пустые слова. Алексей почувствовал, что его охватывает самый настоящий страх.

А вдруг знает!!?.. Ну и что? А вдруг!?.. Да ничего он не знает! Чего я сам себя пугаю и накручиваю!.. Ну, а вдруг!!?..

— Да я, честно говоря, спать уже собирался,.. — промямлил он и ужаснулся. Чего я несу?! Сколько сейчас времени-то? — Голова чего-то целый день болит… — сразу же поправился он. — А чего ты хотел?

— Да нет, просто посидеть, поговорить… Пивка попить. А то настроение такое, что…

— Да ладно, зайду, конечно, — внезапно решился Алексей.

Вроде, мирно разговаривает… Разведаю все, заодно. На Ниночку кстати уж полюбуюсь. Девочку мою ненаглядную. Пообщаемся. В культурной обстановочке. А то, я уж и забыл, как она одетая-то выглядит. Я же ее последнее время только в позе номер раз в основном вижу. Причем в массовых сценах, как правило. Большей частью.

Мысль, что он придет сейчас к Ваське, увидит там Нину, будет с ней предупредительно, предельно вежливо и корректно разговаривать: ах! здравствуйте-пожалуйста! извините! — поддерживать, блядь, светскую беседу; как она будет скромненько так сидеть перед ним на стульчике, целомудренно сжав свои коленочки — ах! милая!.. — и как буквально через несколько минут — ну, полчаса-час от силы! — он воссоздаст во сне такую же точно комнату, во всех подробностях; вместе со стульчиком и скромно сидящей на нем Ниночкой, и сначала трахнет ее сам, прямо не раздевая, в одежде, на этом самом стульчике, раздвинув коленочки, задрав платьице и сдвинув чуть трусики; а потом, возможно, прикажет трахнуть и двум-трем своим подручным, тоже не раздевая, аккуратненько! прямо в одежде, так пикантнее!.. а она пусть и стыдливость еще сначала при этом поизображает, поломается-пожеманится, глазками поморгает смущенно: «Ах, как мне стыдно!.. Какие же вы!..»… а потом вдруг и сама попросит: «Хо-очу, чтобы вы меня теперь сразу вд-ва-аем!.. втр-р-роем!!.. как ш-шлюху!!!.. так же, в одежде!.. не раздевая!!.. х-ха-а-ачу!!!..»… да… ну, в общем, посмотрим,.. по настроению!.. — эта мысль взбудоражила и захватила Алексея необычайно! Он даже про страх свой забыл.

А действительно, чего это она у меня все голая да голая? Ее же одевать-раздевать можно. Все же в моей власти! Да и пыточная эта страхолюдная… Железо это… менять же интерьерчик-то время от времени надо! Иногда хоть. Просто для разнообразия. А то все клещи да клещи! Кровь да кровь. Скучно. Приедается.

Надо денек и отдохнуть. Побыть, блядь, джентльменом. «Пардон, мадам! Вы разрешите?..» — «Ну конечно, мусье. Пожалуйста-пожалуйста…» Ну? Вежливо, культурно… Политес-с. А то! «лежать! сосать! в глаза смотреть!» Куда это годится? Одичаешь тут на хуй! Разговаривать разучишься по-человечески.

— Конечно, зайду! — уже совсем весело продолжил Алексей. — О чем разговор! Надо чего купить?

— Да не надо. Все есть.

— Ну, все. Жди. Тогда минут через 15 буду.

— Ну, все.

— Ладно, давай.

Алексей повесил трубку и даже руки от возбуждения потер.

Так-так-так-так-так-так-так!.. Отлично! Замечательно! Вери гуд. Ай да Ниночка!

Дорога-ая! Ау! Как вы там? Готовитесь к встрече? Губки красите? Носик пудрите?

А может прямо сейчас на пару минут смотаться и трахнуть на скоряк разочек?.. Просто для разминочки? Пока стоит? Нет-нет-нет! Всему свое время. После! После. По-сле. Подождем. Растянем сейчас удовольствие. А уже потом — и Ниночку на кроватке. Куда спешить? Зачем девочку по пустякам дергать! А то она, бедненькая, и причесаться-накраситься-то к моей встрече не успеет. Ну-у!.. Некрасивая будет, смотреть на нее будет неприятно… Трахать потом не захочется…

Нехорошо. Зачем все портить? Дадим девушке время подготовиться. Пусть во всей красе передо мной покажется. Явится. Очарует-околдует.

Такая красивая-прекрасивая! Гордая-прегордая! Недоступная-препренедоступная! Пре-пре-пре-пре-пре! Смотреть, и то боязно. Не то что… Прикоснуться даже ненароком. Особенно такому уроду, как я. А-ах!..

Ладно. Надо пока быстренько умыться и поесть хоть чего-нибудь. А то я не помню уже, когда и ел. Все работа да работа. Н-да-с… Вчера-то хоть ел? Вроде, ел… А может, и не ел. Может, это и не вчера было… А-а,.. ладно! Сейчас поем. А то от пива еще развезет, чего доброго. На пустой-то желудок.

Алексей в веселом волнении откинул одеяло, вскочил с кровати и бодро побежал в ванную. Умылся, побрился («Черт! Чего это я зарос? Когда я последний раз брился-то? Недавно же, вроде?»), тщательно почистил зубы и, все еще позевывая со сна и потягиваясь, направился на кухню.

Так, что у нас тут есть?.. Ничего у нас тут нет! Шаром, блин, покати. А в морозильнике?.. И в морозильнике то же самое. «А там зима, холодная зима…» Понятно. Чего же все-таки поесть-то? А может, ну его на фиг? Да нет, поесть надо. На-до! Надо-то надо, а чего?

Кашу, что ли, с горя сварить? Крупа, вот, есть… Да какую там еще в пизду кашу! Так, перехватить что-нибудь на скорую руку!.. Так… Так… Черт! Ничего нет! Ни-чего. Пусто. Ноль. Зеро.

Ну, и ладно. На нет и суда нет. Плевать! У Васьки поем. Да нет!.. Поесть бы все-таки надо. Хоть, блядь, что-нибудь. Ну, хоть чего-нибудь-то есть!? В этой блядской квартире! Не может же здесь вообще ничего не быть!!?

А-а!.. Хлеб же есть! Я и забыл. Ну, и хорошо. Вот и чудненько! Засохший, правда, но не важно.

Алексей схватил первую попавшуюся кастрюлю, налил туда из-под крана холодной воды и бросил найденные им на кухне случайно завалявшиеся, засохшие куски черного хлеба. Потом выловил их ложкой, накрошил в тарелку и стал быстро, давясь, есть получившуюся тюрю, совершенно не чувствуя вкуса.

Поев, он наскоро вытер какой-то тряпкой рот и, торопясь, чуть ли не бегом устремился назад в спальню, одеваться.

Ему не терпелось отправиться поскорее к Ваське.

8.

Васька открыл сразу. Обычно веселый и жизнерадостный, сейчас он выглядел каким-то, словно пришибленным. Подавленным каким-то, озабоченным. Неважно, в общем, выглядел. Таким его Алексей вообще никогда не видел. Ему даже стало его немного жаль, а в душе шевельнулось нечто, вроде запоздалого раскаяния.

(Н-н-да… Все-таки друг детства, как-никак. Единственный остался… Во как жизнь-поганка поворачивается, тудыть ее в качель! А все бабы проклятые виноваты! Проклятущие. От них все зло, — по-тартюфовски лицемерно и ханжески думал он; кривляясь, ломаясь и паясничая перед самим собой; идя в комнату вслед за Васькой и жадно ища глазами Нину. — Дала бы мне сразу, ничего бы этого, может, и не было. Поебывал бы ее сейчас потихонечку, как все нормальные люди — вот и все дела.

А то, на-тко! Поди-тко! «Не дам!» «Да ты на себя посмотри, урод!» Ах-ох!

Естественно, я обиделся! А кто бы на моем месте не обиделся? Кто? Кто бы стерпел? Я же тоже живой человек. Каково мне было про себя такие вещи выслушивать? Ну и…

А уж там пошло-поехало! Во вкус, блин, вошел! Даже нравиться стало. Что сама не дает. Жаль только, что ненадолго ее хватило. С этим ее недаванием. Зато теперь вот всем подряд дает, сучка, — цинично усмехнулся он, усаживаясь в предложенное Васькой кресло. — Во все дырки. Такая давалка стала, что мама не горюй! Обслуживает, блядь, как в лучших домах Лондона. По первому требованию и по высшему разряду. Хоть сзади, хоть спереди.

Где она, кстати? Чтой-то не видать?.. Отдыхать, что ль, мадам изволят? Сил набираться? Для грядущих подвигов? Тоже правильно. Силы нам понадобятся. Ох, как понадобятся! Вот чует мое сердце! А оно у меня вещун.

Так где же мы? А? Хоть бы одним глазком на нее взглянуть. А то в чем ее потом хором трахать-то? Опять неглиже? Надоело, блядь, уже. Ба!.. Да я поэт! Пушкин, бля, в натуре! — настроение Алексея еще более улучшилось.)

— А где Нина-то? — невинно поинтересовался он. — Спит, что ли? Ты говорил, что у нее со сном что-то?

— Да нет, сейчас как раз не спит. Выйдет попозже, наверное, — отозвался Васька.

— Так что с ней случилось-то?