Андрей Неклюдов - Я – контрабандист Страница 24

– Размеры все есть? – всякий раз уточняли они.

– Все, – уверенно подтверждал я, ибо заказывал все размеры поровну.

После несколько дней переговоров столковались на цене в четыре доллара. Покупателей повели на склад. Они распотрошили все мешки, переворошили увязанные пачками штаны и с разочарованными лицами, что-то по-своему лопоча и жестикулируя, удалились.

Оказалось, все штаны (две с половиной тысячи) были только пятидесятого размера.

Олег со злобой отшвырнул мешок и рухнул на ближайшую коробку, глубоко продавив ее.

– Прогар, – процедил он.

У меня в душе все переворачивалось, как при качке. Это я привез такой товар!..

Единственным, кто сохранял выдержку, была Ольга.

– Олег! – звонким голосом выкрикнула она. – Чего сидеть, опустив руки?! – (Олег действительно сидел, уронив руки на пол). – Надо что-то делать. Поезжайте на «китайский» рынок.

На «китайском» рынке за наши штаны никто не давал больше трех и трех десятых доллара.

– Облом! Потеря в тысячу семьсот долларов, – посчитал в уме Олег.

Назад ехали молча. Мне казалось, что эти неудачи, связанные со мной, бросают тень и на нашу дружбу. И я лелеял надежду, что каким-либо чудесным образом найдется выход. Казалось, нужно лишь сильно этого захотеть. И я желал этого, как только мог, хотя некое суеверное чувство нашептывало мне, что, выпросив у судьбы поблажку сейчас, я могу не получить ее потом, в гораздо более критической ситуации…

Ольга встретила нас сияющая:

– А я штаны продала! Все! По три и девять.

Мы не верили своим ушам, но физиономии наши уже расплылись в блаженной глуповатой улыбке (насколько я мог судить по лицу приятеля).

Ольга рассказала, что вьетнамцы приходили после нас еще два раза, и она проявила героическую выдержку, отказываясь сбросить цену. Только после совершения сделки один из покупателей признался, что им необходимо было дополнить недогруженный, отправляемый в Москву контейнер.

Выходит, и в Москву проложили себе путь корейские товары…

– Великолепно! Молодец! – восторгался Олег, и мне показалось, что Ольга была рада не столько финансовому успеху, сколько тому, что муж ею доволен.

Когда миновали первые восторги, я задумался о том, сколько хлопот и неприятностей доставил я Олегу с Ольгой своими неумелыми действиями. Знать, не создан я для коммерции. Мое дело – геология, наука. У меня другой склад ума. И, пожалуй, Олег здорово рискует, готовясь отправить меня еще в один рейс. Я попытался выразить ему эти свои сомнения.

– Это ты из-за штанов? – усмехнулся он. – Брось! И не такое случается. Обычные заморочки. Я однажды привез две тысячи пар сапог, и все оказались сорок первого размера. – Он посмотрел на меня: дескать, каково?

Я закатил глаза, как когда-то мистер Ли, рассказывая о мафии.

– И ничего, потихоньку все распродали, – закончил Олег.

ТИМУР

К Олегу приехал его младший брат Тимур – этакий крепыш лет двадцати с пухлым, сохранившим детские черты лицом и черными кудряшками волос. Предполагалось, что он будет помогать мне в отсутствие Олега. Наблюдая за ним, я решил, что передо мной человек, у которого не бывает плохого настроения. Он всем улыбался жизнерадостной улыбкой, шутил, носился с шумом за Машкой по комнатам.

– Ничего, – зловеще предрекал Олег. – Поначалу он всегда такой веселый, а потом начинает тосковать по дому. Пойдут депресняки – и тогда он тебя задолбает.

– Чем же? – не мог представить я.

– Будет ходить и повторять одно и то же: как здесь плохо и как в Самарканде хорошо. Тебе тогда все придется делать самому – и товар продавать, и в магазины ходить, и посуду мыть.

Пока же Тимур охотно брался за любое дело.

– Тимур, не сходишь на склад? – отправлял я его с покупателями.

– Да, конечно!

– Посуду помоешь, ладно?

– Хорошо, я все сделаю.

С клиентами умел торговаться лучше нас всех.

– Олег, ты лучше не мешай, – прогонял он брата. – Только цены сбиваешь.

Покупатели, знавшие его по прошлому году, едва войдя, восклицали:

– А-а-а, Тимур! Ну, этот три шкуры сдерет. Где там Олег? Зови Олега! – строго требовали они, а сами с трудом сдерживали улыбки.

– Да я вам бесплатно, можно сказать, отдаю! – вдохновенно заливал Тимур. – Сам еще доплачиваю, лишь бы вам хорошую цену сделать,

Раза два мы выходили с ним вдвоем продавать тапочки, и торговля шла гораздо живее, чем у меня одного.

Однако не прошло и пяти дней, как Тимур затосковал по дому. Он уже почти не шутил, отпускал лишь какие-нибудь мрачные замечания, вроде:

– У нас в Самарканде я больше могу заработать, урюк-мурюк продавать.

– Зачем тогда сюда приехал? – сердился брат.

– По Машке вот соскучился, – уныло трепал тот Олегову дочку по голове, после чего снова надолго замолкал.

В один из таких дней Олег вывез брата в очередной раз на рынок с зонтиками, и тот, простояв с утра до вечера, не продал ни одного.

– Бычара! – ругался Олег, волоча к машине коробку и пакеты с товаром. Следом мрачно плелся продавец и исподлобья, щуря черные глаза, поглядывал в спину брата.

– Ты бы видел, как он стоит, – делился со мной Олег своим возмущением. – Зонтиком, как дубинкой, помахивает, так глядит, бык, что все его за десять метров обходят. Женщина одна осмелилась, спрашивает: «Другой расцветки есть зонтики?» – «Не нравится – иди», – рычит, а у самого полная коробка самых разных расцветок.

Ежедневно Тимур отправлялся на почту звонить домой.

– Уговаривает жену приехать, – комментировал Олег. – Месяц не может один побыть!

«Зато я могу», – грустно подумалось мне. В памяти возникла дочка. Вспомнилось, как накануне отъезда она подошла ко мне, обняла и говорит: «Ой, папочка, как я тебя люблю! Я всегда тебя любила, даже когда меня еще не было». Защемило в груди. Но ведь и ради нее я нахожусь здесь…

МАСЛОМ ВНИЗ

В конце концов новый кредит был получен, Олег отбыл с семьей в путешествие, а мы с Тимуром остались готовиться к следующему рейсу. Вернее, готовился один я, так как Тимур целыми днями сидел в кресле, не проявляя интереса к окружающему миру.

За неделю до рейса стало известно, что на «Морской биохимик» фирма «Марштур» набирает клиентов только с паспортом моряка.

– Пойдет «Скрыплёв» по паспорту туриста. Почему не хотите на «Скрыплеве»? – с очаровательной улыбкой пропела мне Эмилия Ивановна, когда я напомнил ей про обещанное для меня место по «овировскому» паспорту.

– Но, Эмилия Ивановна, вы же сами знаете, что там нет лабораторий, даже трюма нет! – вскричал я.

– Да, с помещениями там не очень…

На том разговор и завершился.

Правда, старпом «Скрыплева» Жбадин, сосед Олега по подъезду, уверял, что для нас у него найдется лучшее помещение. «Лучшее помещение», как потом оказалось, было всего в десять кубов объемом.

Шура Безбережный в рейс не шел.

– Какой мне рейс! – поднимал он плечи почти вровень с головой. – Я с тапочками надолго припух.

Мне на сей раз он предрекал период неудач, который, по его убеждению, будет длиться месяца полтора – до самого дня моего рождения.

– Это такое время, когда бутерброд у тебя будет падать исключительно маслом вниз, – образно пояснил он.

Поначалу эти пророчества как будто и впрямь начали сбываться. Я поневоле вспомнил о них, когда старпом Жбадин, единственный знакомый из команды, наотрез отказался принять у меня «закукленную» пачку валюты, чтобы спрятать.

– Ты что, смеешься?! Прошлый раз нас так шмонали, что я чуть инфаркт не получил. Зачем мне это надо? – морща и без того сморщенное бурое лицо, бормотал он.

– Олег советовал обратиться именно к вам, говорил, проблем не будет, – с трудом сохраняя выдержку, твердил я (судно вот-вот должно было уйти на морвокзал на оформление).

– Если бы он хотя бы заранее предупредил, я бы как-то подготовился…

– Но что делать?!!

– Подойди к кому-нибудь из команды. К боцману подойди, – и он поспешно удалился по коридору.

Кое-как удалось всучить пакет пропойного вида боцману с условием, что полпроцента от суммы пойдет ему (вообще же за такую услугу, как я узнал, берут одни, и два, и больше процентов). После этого мне стали лезть в голову всякие нехорошие мысли. Например: что, если этот боцман скоропостижно умрет? С виду он совсем доходяга. Или, пьяный, упадет за борт? Всякое ведь бывает… Что тогда? Ведь никто в таком случае не найдет этих денег (целое состояние!). В одночасье они для нас исчезнут. Вспомнил я и про оставшиеся у корейца Пети пять тысяч долларов. Вернее, я и не забывал о них, но сейчас подумалось: а вдруг он открестится, мол, никаких денег не оставалось…

Едва отплыли, возникла неприятность другого рода. Моя лаборатория оказалась единственной на судне, всем остальным пассажирам фирма предоставила по пять кубических метров в бывшем ВЦ – вычислительном центре, по величине напоминавшем трюм, где спрятать товар было практически невозможно. Неудивительно, что на мою кладовку начались посягательства. Одни пытались ее у меня перекупить, другие требовали справедливого раздела. Представитель «Марштура» Женя, сменивший на этом посту золотозубого Володю, тоже чернявый, с тонкими усиками, какие больше подошли бы игроку в бильярд, ходил за мной по пятам, уговаривая уступить помещение в пользу фирмы. И мне пришлось проявить несвойственную мне агрессивность и отшить их всех, как когда-то на «Турбидите» маленький злобный Сашок отшил выступающую за справедливость девицу.