Алла Герцева - У Вечного огня Страница 24

 Павел подошел к столу, нажал на кнопку. Вошел молоденький сержант, вытянулся, как в строю.

 — Уведите! 

 Заложив руки за спину, став моментально ниже ростом, ребята, втянув головы в плечи, друг за другом поплелись к двери. Страх перед будущим,  леденит душу. Ничего, пусть отвечают за свои поступки. Заглушил Павел приступ жалости, сжавший, как тисками сердце.

 — Что с ними будет? — Алексей прислонился спиной к спинке стула.

 Павел пожал плечами.

 — Суд решит! Но жизнь они свою поломали! Один несовершеннолетний, пойдет на год в детскую колонию, потом переведут в тюрьму. А эти двое надолго загремят!

 — Они совсем еще дети!

 — Детки! А натворили! Не дай Бог! —  открыл папку, вложил бумаги. — Можно прокурору нести на подпись и закрывать!

 Алексей встал, прошел по комнате.

 — Знаешь, что меня волнует?

 Павел поднял на него глаза.

 — Женщина эта, потерпевшая, мать погибшего, сегодня не звонила, и не пришла.  Кто будет парня хоронить?

 — Действительно, не позвонила! — Павел  выдвинул ящик стола, достал маленький белый блокнот, перелистал. Придвинул телефон, повернул диск. — Хотя, постой! — нажал на рычаг. —  У нее нет родственников, как она справится?

 — Вот и я об этом говорю! — Алексей достал из пачки сигарету, закурил.

 — Но ведь в наши обязанности, организовывать похороны, не входит.  Я ей позвоню, предложу забрать труп.

 — Все правильно! А кто ей поможет?

 Павел опять завертел диск аппарата. Пошел длинный гудок. Еще, еще, и тишина.

 — Она не берет!

 — Живая или нет? — Алексей стряхнул пепел в пепельницу. — Я вырос в этом городе. Это ты приезжий! Как потом людям в глаза стану смотреть?

 — Пойти к ней? Вроде оснований нет, дело закрыто!

 —Служебных потребностей в свидании с потерпевшей нет! Разве только человеческие!?

 — Ладно! — поднялся Павел, снял со спинки стула костюм, надел. — Прямо сейчас и схожу.

Глава 18.

 Захлопнулась, дверь, щелкнул замок.  Николай прошел к лежаку, сел, обнял себя за плечи.

 — Курить охота!

 Володька   бросил ему на колени, пачку. — Анатолий передал. С дежурным договорился.

 Николай вытащил сигарету, жадно затянулся.

 — Следователь  узнает! Не сдобровать ни нам, ни твоему папе, ни дежурному.

 — Не можем мы  голодными сидеть! И потом это не тюрьма! Пока следственный изолятор! А там видно будет!

 — Надеешься, папаша вытянет!? — прищурил глаза Николай,  затягиваясь сигаретой.

 — Толик всех постарается вытянуть! Нельзя одного! Групповая у нас!

 — Откуда такие знания по правовым делам? — усмехнулся Колька. — В школе вроде этому не обучали.

 — Записку  в  передаче нашел. — Володя вздохнул, подошел к лежаку, подвинул пакет, засунул руку.

 — Колбасу вчера сожрали. Ни кусочка не оставили!

 — Да, уж! — засмеялся Николай. — Мы сейчас все сожрем!

 Мишка лег, подтянул ноги к подбородку.

 — Есть хочу! Холодно здесь! Домой хочу!

 Колька рассмеялся. —  Ничего, терпи!  В тюрьму переведут! Дадут  большое одеяло! Согреешься!

 — Не хочу в тюрьму! — пропищал Мишка.

 — Ты думаешь, нас в тюрьму переведут!? — остановил тревожный взгляд на товарище,  Володька.

 — До суда имеют право! — махнул рукой Колька. — Под залог вряд ли отпустят!

 Щека Владимира дернулась в нервном тике.

 — В тюрьме уголовники!

 — Ничего! Уживемся! — Колька подошел к товарищу, сжал кулак, покрутил перед носом.  — Видал! Мы тоже не лыком шиты!

 — Бить будут! — Володька отодвинулся от Николая.

 — Там твоего папашки нет. Кого им бояться? У них свои законы!

 — Но мы им ничего плохого не сделали!?

 — У них свои законы! — повторил Николай, смачно сплюнул на пол. Растер плевок ногой. — Я лично не сдамся! — он прошел по комнате.  — За себя могу постоять!

 Едва Алексей перешагнул порог, кабинета начальника милиции, Виталий Петрович сдвинул брови на переносице.

 —  Сознались все трое?

 Алексей присел на край стула. Положил бумаги на стол.

 Полковник подписал, не читая.

 —Ужасное преступление! —  встал из-за стола, прошел вдоль придвинутых к столу стульев. — Звонил этот! — приложил ладонь ко лбу. — Предприниматель! Сына его вы задержали! Просит отпустить под залог.

 — Павел Андреевич категорически против! — Алексей встал.

 — Сиди! — положил ладонь на его плечо Виталий Петрович. — Мне тоже не нравится вся эта история! Я ему отказал! А почему Павел  сам не пришел.

 — Он к потерпевшей, матери убитого поехал. Хоронить надо! Она трубку не берет.

 — Ясно! — вздохнул начальник. — Как появится, пусть зайдет!

 После ухода Алексея, Виталий Петрович сел  за стол, подвинул  листы. Попытался сосредоточиться на исписанных мелким почерком страницах. Убили, да еще додумались положить на огонь. Осквернили памятник!  И так по ночам бомжи греются у огня. Дежурного что ли там поставить.  Отодвинул бумаги. Вытащил из стаканчика ручку, постучал по столу. В ушах еще звучит голос Вадима Евгеньевича, после недавнего  телефонного разговора. Деньги предлагал!  Не стесняются! Думают, им все дозволено!   Хозяевами себя возомнили! Он почувствовал, как загорелись щеки от стыда. Надо сказать следователю, ни в коем случае не уступать. Закон для всех един!

 Андрей Александрович  уже минут пятнадцать сидит на лавочке перед входом в ресторан.  Наконец, в дверях показался Вадим. Быстро спустился по ступенькам.

 — Извини!  —  Андрей, пожал протянутую Вадимом, руку. —  Потревожил! На  улицу позвал. Но там, внутри, у тебя такая обстановка. Не смогу говорить!

 — Ладно! — Вадим присел рядом. —  Помогу с адвокатом!  Вытаскивать, надо всех. Одного не выпутать.  Толик тоже так считает! Звонил начальнику милиции. Но до суда не выпустят. Следователь не согласится. На весь город растрезвонили!  Слишком большая огласка.

 Андрей почесал кончик носа. — Да, я другое, хотел сказать.  — он  провел ладонью по волосам.  — Ну, в общем, Наде, матери Сергея, помочь надо с похоронами. Неудобно! Одна она, родственников нет. И потом, дети вместе выросли, учились в школе. Теперь вот, так получилось!

 — А,  вот о чем! — Вадим покрутил головой, будто ему жмет ворот рубашки, потянул рукой узел галстука. Потом хлопнул ладонью себя по колену. — Ты прав! Только кто пойдет?  Она  на порог не пустит! Мы для нее враги! Особенно, я! Буржуй недобитый! Денег дам!  Только иди один. С тобой она, может быть, станет разговаривать. С твоей женой они вместе работают. — Вадим поднялся, оправил полы пиджака. — Сходи, узнай,  расходы оплачу. Только ей не говори!

 — Да мы сами, с Галей, и на работе у них  женщины, машина, они похлопочут.

 — Ну, бывай! — Вадим  направился к ресторану.

 Андрей смотрел в след, пока  круглая, располневшая фигура Вадима Евгеньевича не исчезла за тяжелой дверью. Да, натворили дел! Уверен, его Володька зачинщик драки. Себялюб!  Как и отец!  Уважения к себе требует! Новые русские! Крутые!  И мой туда же! Кандидат в олимпийскую сборную! Где я его упустил? Когда?  Драть надо было! Не жалеть! Резко поднялся,  пошел по тротуару. Потом остановился.  Вот так, сразу  приду к Наде? Помочь хотим! Нет! Не могу! Может быть, Галя? Женщинам легче договориться между собой.

 Галина,  как обычно,  поднялась по ступенькам  больничного крыльца, толкнула дверь. Остановилась, тяжело вздохнула. Будто три пролета одолела, сердце бьется, чуть не выскочит.  Две ночи без Кольки! Как он там? Следователь сказал, до суда не отпустят.

 — Галина Семеновна! Вам плохо? — остановилась возле нее, медсестра Маша.

 — Спасибо, Машенька, сейчас пройдет! Сердце немного прихватило.

 — Надежда Ивановна не вышла на дежурство! Звонила,  не отвечает! — Маша поправила колпачок на голове.

 — Когда звонила! — женщина пошла по коридору, на ходу расстегивая пуговицы теплой кофты.

 — Да, все утро!

 Галина вошла в ординаторскую, повесила кофту в шкаф, достала халат, надела, расправила полы. Ей сейчас еще тяжелее, чем мне. Подумала она. У меня сын в тюрьме, а у нее в морге. Мой, отсидит и придет, а ее никогда не вернется. Оттуда не возвращаются. Она пригладила волосы, мельком взглянула на свое отражение в зеркальной дверце шкафа. Перевела глаза на сестру, стоящую в проеме двери.

 — Собери девочек! — Галя переложила бумаги на столе. Надо сходить к Наде. Сколько лет вместе в одной больнице. Как в глаза ей взгляну? Колька убил Сергея. Чем смогу  утешить!? Подвинула стул, села, положила локти на стол. Будто всю ночь мешки разгружала! В коридоре послышался звонкий смех. Чей-то голос пропел на высоких нотах: «Ах, вернисаж, ах, вернисаж…» — Тихо ты, распелась!

 Машка ругается, улыбнулась Галина.  Молодость! Беззаботность!