Карл Хайасен - Дрянь погода Страница 24

Влиятельные круги Таллахасси наивно приветствовали нового главу исполнительной власти. Зазывалы, сводники и рвачи, контролирующие законодателей, решили, что Клинтон Тайри, подобно большинству его предшественников, послушно впишется в систему. В конце концов, он местный и, разумеется, знает, как делаются дела.

Но за голливудской улыбкой губернатора скрывался возмутитель спокойствия и ярый террорист. Он привнес в жизнь столицы страстность, глубокую и незамутненную, но совершенно непостижимую для других политиков, быстро решивших, что Клинтон Тайри – ненормальный. В первом после избрания интервью «Нью-Йорк Таймс» он заявил, что Флориду губят безудержный рост, чрезмерная застройка и загрязнение, а зловонной корень этих зол – алчность. Для иллюстрации Тайри заявил, что у спикера Законодательного собрания «мораль кишечной бактерии», поскольку этот человек принял подарок от майамского застройщика небоскребов – оплаченную поездку в Бангкок. Затем, выступая по радио, губернатор призвал туристов и тех, кто предполагал обосноваться во Флориде, на несколько лет воздержаться от поездок в Солнечный штат – «пока мы не придем в себя». Он поставил задачу добиться «убыли населения» и предложил щедрые налоговые льготы округам, где существенно снизят плотность проживания. Тайри не смог бы вызвать большего возмущения, даже если бы проповедовал сатанизм дошкольникам.

Мнение, что новый губернатор психически неуравновешен, окрепло после его отказа брать взятки. А ужаснее всего: он делился подробностями этих незаконных предложений с агентами ФБР. И вот так закрыли фирму одного из богатейших в штате мелиораторов с обширными политическими связями, а его самого подвергли судебному преследованию и признали виновным в коррупции. Клинтон Тайри представлял явную опасность.

Никто из прежних губернаторов не дерзнул подорвать бизнес по мощению Флориды. Семьдесят славных лет штат благополучно кукожился в хватке наиболее удачливых грабителей его природных богатств. И вдруг этот бездумный молодой выскочка баламутит народ, как распоследний коммунист. Оберегайте реки. Сохраняйте побережья. Спасайте Биг-Сайпрес. [28] Чем же это кончится? Журнал «Тайм» помещает его портрет на обложку. Телекомментатор Дэвид Бринкли называет «новым популистом». Национальное общество Одюбона награждает, блин, орденом…

И вот однажды вечером в зашторенной кабинке ресторана «Серебряный башмачок» был заключен пакт – остановить безумца. Губернаторские подвиги в Юго-Восточной Азии сделали его неуязвимым для обычных грязных технологий, и единственной надежной альтернативой оставалась политическая нейтрализация. План был прост: что бы ни предлагал новый губернатор, законодательное собрание и кабинет будут поступать наоборот – а расклад голосования обеспечивается великодушными пожертвованиями банкиров, подрядчиков, брокеров по недвижимости, владельцев отелей, фермерских конгломератов и других особо заинтересованных групп, исповедующих иную, нежели Клинтон Тайри, философию.

Стратегия себя оправдала. Даже товарищи по демократической партии, серьезно напуганные реформами губернатора, без зазрения совести от него отвернулись. Клинтон Тайри понял, что его игнорируют, и постепенно стал терять самообладание. Каждое поражение у законодателей проходилось по губернатору кувалдой. Его появления на публике отмечались желчной риторикой и мрачным ворчанием. Он похудел и перестал стричься. На одну загадочную пресс-конференцию он предпочел не надевать рубашку. Тайри писал язвительные письма на служебных бланках и давал интервью, где пространно цитировал Карла Юнга, Генри Торо и Дэвида Кросби. [29] Однажды ночью полицейский, приставленный охранять губернатора, застал его на кладбище. Клинтон Тайри объяснил, что собирался выкопать останки Наполеона Бонапарта Броварда – губернатора, первым выдвинувшим план осушения болот Эверглейдс, и раздать его кости на сувениры туристам в Капитолии штата.

Безудержное уничтожение Флориды тем временем продолжалось – как и массовый приток людей. В штате ежедневно оседало до тысячи охотников за богатством, и Клинт Тайри ничего с этим поделать не мог.

И губернатор прекратил борьбу. Одним пасмурным утром он покинул Таллахасси на заднем сиденье служебного лимузина и растворился в дебрях дикой природы. Еще ни один губернатор в истории Флориды не подавал в отставку. Вообще ни одно выборное должностное лицо не уходило из общественной жизни так внезапно и столь эксцентрично. Журналисты и писатели охотились за пропавшим Клинтоном Тайри, но так его и не поймали. Он передвигался ночами, питался сбитыми на дороге животными и вел уединенное существование болотного гремучника. Те, кому доводилось с ним сталкиваться, узнавали его под именем «Сцинк» или просто «капитан»; он изредка покидал свой мрачный скит ради праведного поджога, нападения с применением физического насилия и снайперской стрельбы на шоссе.

Лишь один человек пользовался абсолютным доверием сбежавшего губернатора – дорожный полицейский, который охранял его во время избирательной кампании, а позже служил в губернаторском особняке. Тот же полицейский сидел за рулем лимузина в тот день, когда Клинтон Тайри исчез. Только он знал, где сейчас губернатор, только он поддерживал с ним связь, следил за его перемещениями и приходил на помощь, когда беглец попадал в передряги – а он в них попадал. Полицейский оказался рядом, когда его друга зверски избили, и он лишился глаза, и потом, когда губернатор обстрелял машины, приехавшие на пикник, и еще раз, когда он спалил дотла парк аттракционов. Бывали годы и поспокойнее.

– Он очень ждал этого урагана, – сказал Джим Тайл, накручивая на вилку спагетти. – Потому есть повод беспокоиться.

– Я слыхал об этом парне, – проговорил Августин.

– Тогда вы понимаете, зачем мне нужно поговорить с миссис Лэм.

– Миссис Лэм ушам своим не верит, – съязвила Бонни. – Вы думаете, этот сумасшедший захватил Макса?

– Одна старуха видела человека, похожего на губернатора, который тащил другого человека, по описанию схожего с вашим мужем. Тащил на плече. Голого. – Джим Тайл помолчал, чтобы миссис Лэм представила картину. – Не знаю, как у бабки с глазами, но проверить стоит. Вы говорили, у вас есть пленка с голосом похитителя.

– Она у меня дома, – сказал Августин.

– Вы не против, если я послушаю?

– Все, что вы говорите, – просто смешно! – вскинулась Бонни.

– Так повеселите меня, – попросил Джим Тайл

Бонни оттолкнула тарелку с недоеденной лазаньей.

– Вам-то какой интерес?

– Он мой друг. В беде, – ответил полицейский.

– Меня заботит только Макс.

– Они оба в опасности.

Бонни спросила о жирном покойнике в морге. Тайл сказал, что человека задушили и накололи на спутниковую антенну. Похоже, убили не ради ограбления.

– Это тоже ваш «друг» сделал?

– Не знаю, сейчас допрашивают одного придурка из Алабамы.

Все это казалось Бонни невероятным.

– Его вправду «накололи»?

– Да, мэм. – Полицейский не стал упоминать об издевательском распятии. Миссис Лэм уже хватит.

– Здесь сумасшедший дом, – стиснув зубы, процедила Бонни.

Джим Тайл полностью согласился. Он устало взглянул на Августина:

– Я лишь проверяю зацепки.

– Поехали. Прокрутим вам эту пленку.

Айра Джексон намеревался прикончить торговца трейлерами, а потом вернуться в Нью-Йорк и организовать похороны матери. Но беспокойный осадок от чего-то несделанного остался и после убийства. Проезжая через распотрошенные ураганом кварталы, Айра Джексон понял, каким жалким, никчемным человечишкой был Тони Торрес. Вся Южная Флорида кишела парнями, которые весело продавали вдовам смертельные ловушки. Улики налицо: Айра мог распознать дерьмовую постройку, а такие он видел повсюду. В одном квартале дома в ураган выстояли – даже таблички с фамилией хозяев остались на месте, а через дорогу точно такие же дорогостоящие постройки разнесло в щепки, смело с лица земли.

Позорище! – подумал Айра Джексон. Именно поэтому слово «продажность» приобрело дурной смысл. Вспомнилось самоуверенное заявление Тони Торреса: Каждый проданный мной дом выдержал проверку!

Безусловно, это было правдой. Инспекторы были так же повинны в разрушениях, как и тупые торгаши, вроде Тони. Наметанный глаз Айры заметил: некондиционных конструкций слишком много, чтобы отнести их на счет простой некомпетентности. Только слепой мог принять эти картонные сооружения. Несомненно, с инспекторами расплачивались наличными, выпивкой, наркотой, бабами или всем вместе. Такое происходило и в Бруклине, но там не так много ураганов.

Айра Джексон зло подумал о растяжках, которые должны были удержать трейлер покойной матери. Кто-то из контролеров обязан был заметить, что ремни сгнили, кому-то следовало проверить крепежные буравы и удостовериться, что они не опилены. Интересно, что это был за человек и сколько ему сунули, чтобы он не выполнил свою работу.