Александра Яки - Грусть улыбается искренне Страница 24

— Холодный, — Инга поймала в ладошку несколько больших тяжёлых капель.

Витька оголил в опасливой улыбке все тридцать два зуба и тоже выставил руку на улицу. Дождик всё креп, перерастая в дюжий ливень, отгородивший прозрачной стеной от ребят и многоэтажки окрестные, и город, и церковные купола. Всё смешалось в несколько светящихся пятен. Дождь зашелестел по асфальту, смывая с дорог и тротуаров пыль. Бурные и гулкие потоки выскакивали из водосточных труб и внизу сливались в ручейки. Издалека долетало бормотание канализационных люков, куда низвергались все эти новообразовавшееся реки. Звонко щелкали капли по стеклу, скатываясь одна за другой, оставляя дорожки. Каждый новый порыв ветра швырял горсть капель в лица полуночникам. Но они даже не отворачивались, всякий раз только благодарно вдыхая приятный, свежий, умытый, озонированный воздух.

Блеснула сине-белым светом молния, совсем рядом, и от неё на миг озарился весь больничный корпус. Витька не успел даже сказать ничего, как сверху громыхнуло так, словно груду камней на железную поверхность высыпали.

Инга зажмурилась.

— Дурёха, — парень отгородил её от окна. — Давай лучше прикроем на всякий случай.

Дождь полил ещё сильнее, ещё мощнее, превращая улицу в царство воды. Инга, довольно поглядывая за окошко, выжимала намокший рукав.

— А ты мокрая, как русалка, — Виктор показал на взлохмаченную влажную шевелюру девочки. — Заболеть не боишься?

— Сейчас нет, — ответила она. — А что будет? В больницу положат?

Парень шмыгнул носом.

— А ну т-с-с! Подожди.

Ребята вслушались. Помимо шелеста дождя из-за двери отделения докатывался размеренный звук шагов.

— Кто-то идёт.

— Быстро на лестницу! — сквозь зубы выдал мальчика.

Они выскочили на площадку, и Витя оперативно спрятался за дверью, утянув и девчонку за собой.

— Всё, тихо. Накройся чёрным плащом, — скомандовал он, вжавшись в стену. В холле щёлкнула дверь.

— Эх ты, ёлки зелёные! — ребята узнали голос уборщицы. — Кто окно открытым оставил?! Тьфу ты.

Витька осторожно приблизил глаз к дверной щели: женщина, бросив на пол большую сумку, старательно, не жалея сил, захлопнула раму и, пробурчав что-то недоброе, снова нагнулась за ношей.

В очередной раз над крышей рванул гром, и техничка, шепча ругательства себе под нос, отправилась по ступеням на выход. Витька зажал рот, чтоб она нечаянно не услышала громкого, взволнованного дыхания. Но дождь своим шумом перебивал все прочие звуки. Женщина благополучно, не оборачиваясь, спустилась вниз и покинула больницу.

Ребята выдохнули.

— Пошли-ка отсюда, — предложил Витёк, выходя из укрытия. — Откуда она взялась вообще? У нее же рабочий день в восемь вечера закончился! Какого лешего?!

— Золушкин говорил, что муж её пьёт сильно. Вот домой и не торопится, — сказала Инга то, что знала. — Ну благо, что нас не застукала. А то Тим-Тим завтра бы за шиворот на пластыре подвесил.

Виктор, чувствуя прохладу, вселённую грозой внутрь тела, довольно побрёл вместе с Ингой в отделение. Полученный адреналин, которого ему так не хватало, играл в крови горячим пламенем, и парень едва сдерживал довольную и счастливую ухмылку. Его счастливые глаза, разом как-то забывшие, что такое давление и боль, точно пьяные блуждали по просторному холлу, как вдруг заметили у окна что-то блестящее.

— Стой-ка! — парень одёрнул подругу-полуночницу. — Глянь, а ключи-то наша мадам потеряла.

Инга остановилась, и Витя на ладони протянул ей находку.

— Ого, целая связка, — удивилась девушка. — Надеюсь, она не будет нервничать из-за них до завтра. А завтра вернём.

— Непременно, но! — он вдруг воодушевился, чуть не теряя контроль над эмоциями. — Как насчёт того, чтобы посмотреть, что в той комнатке? В запертой, помнишь?

— Помню, — с сомнением в глазах кивнула Инга. — Но не много ли для одной ночи?

— Та лан те! Спать, что ль, хочешь? О чём речь? Тихо. Пошли, — он аккуратно, чуть дыша, открыл двери в отделение.

Луна, авось и запертый склад

В коридоре были слышны только приглушённые раскаты грома с улицы. Золушкин с Тарасовной уже давно просматривали десятый сон. Из приоткрытых дверей палат доносились посапывания и храп.

Ребята подкрались к запертой двери. Главное было не разбудить Бекира или Шпалу — их палата находилась как раз напротив.

— Ну-ка посвети мне телефоном, — Витя вынул из кармана сотовый и, дав его Инге, стал перебирать ключи связки. — Этот не подойдёт, этот от ординаторской…

Он несколько раз пытался запихнуть в замок неподходящий ключ. Скважина сопротивлялась, замок выскакивал из рук, точно смазанный жиром, и всякий раз ударялся о дверь, вызывая дикий лязг.

После десяти, а то и более попыток один небольшой серебристый ключ вошёл в замок и провернулся там два раза.

— Есс, — довольно выпалил парень и, осмотревшись на всякий случай по сторонам, открыл таинственную дверь.

Внутри всё выглядело вполне обычной, несколько тесноватой палатой. Скорее всего, раньше это помещение именно как палата и использовалось. Но со временем его приспособили подо что-то иное.

Ребята вошли внутрь, закрыв за собой двери на щеколду. Вся комната была заставлена двумя рядами ржавых каталок, старых кроватей, штативов и прочего хлама. В темноте, на фоне прямоугольного окна, старые, сломанные и наверняка давно списанные предметы приобретали причудливые очертания, становясь похожими не то на чудных зверей, не то на монстров.

— Это просто склад, — с досадой сказал Витька.

— А ты что думал? Врата в другой мир?

— Да нет, конечно. Ну и ладно. Изучим, что тут, — он попробовал на прочность одну из каталок и, убедившись в том, что та твёрдо стоит на колёсах, взобрался на неё. — Залезай сюда.

Поддержав девчонку, он переполз на следующую. Та, к его радости, тоже стояла прочно. Из окна падал серенький свет, освещая отломанные быльца кроватей и деревянные крышки столов.

— О-о-о. Из этого можно сделать халабуду, — впадая в детство, сказал он, взглянув на Ингу. — Поможешь?

Девушка как-то отрешённо кивнула, и Витька вздрогнул от её немигающего, окаменевшего взгляда, устремлённого в окно.

— Чего там? НЛО, что ли?! — спросил он раздражённо, немного даже пугаясь.

— Нет же, смотри, ты когда-нибудь видел, чтобы луна выходила во время такой грозы? — спросила она, не сводя глаз с неба. Виктор присмотрелся: дождь хлестал по стеклу, в вышине громыхало. Небо выглядело как облитое чернилами — тёмное, плотное, угрожающее. А посредине, точно разорвав эту пелену, в маленьком просвете полыхала большая, яркая, серебристая луна. — Господи… — голос парня сел. — Это же невозможно…

С недоверием он подобрался ближе к окну, и лунный свет окатил его с ног до головы. Инга наконец по рухляди тоже достигла подоконника.

— Вот так и не верь в чудеса, — выговорила с трудом она. Волосы девушки в этом волшебном зареве, казалось, засияли, как снег, а синева глаз только усилилась. С неё можно было писать картину, загадочную, необычную. Ни один искусствовед не поверил бы, что рисовалось с натуры, — слишком много сказочности и таинства добавил в реальность лунный свет. У парня что-то холодком защекотало внутри, как будто луч тонкой нитью прокрался в грудь. Сердечную мышцу свело. Он понимал, что видит нечто такое, что не каждому дано увидеть в жизни, нечто совершенно особенное, после чего смело можно считать себя счастливчиком.

Инга дотронулась рукой до холодного стекла, и отпечаток её ладошки тоже, как по волшебству, засиял серебристым огнём. Витя чувствовал, что теряет дар речи, не может ни говорить, ни шевелиться. Его переполняла масса живых, неподдельных эмоций.

— Инг, слушай, а… — он машинально приподнял руки, пытаясь изобразить ими какой-то жест. — Это нам снится, — выпалил наконец он и замолчал.

По лицу девушки пробежала слабая улыбка.

— Один сон на двоих? Скорее нет, чем да, — сказала она и перевела синий взгляд на парня.

Тучи, налетавшие на светлое пятно в небе с разных сторон, походили на оборотней. Гонимые ветром, они кусали чёрными зубами луну за ореол, а потом одно из облаков, самое большое и хмурое, проглотило её, как блин.

Серебристый свет угас, за ним резко помрачнела и палата. Кругом ясно обозначились выщербленные стены, серый грязный потолок, гора хлама. Виктор протёр глаза. Сдавалось, с уходом луны исчезло и дивное помутнение рассудка. Сердце вернулась на место и забилось спокойно, ритмично. Инга, вполне заурядная, взлохмаченная и курносая, привычно смотрела на мальчишку уставшими глазами.

Волшебная ночь уносила за собой и грозу: раскаты грома, еле слышные, докатывались издалека. Только дождь, надувая пузыри, продолжал стучать по подоконнику, рисовать дорожки на стекле, совершенно тщетно пытаясь смыть отпечаток Ингиной маленькой пятерни.