Литораль (ручная сборка) - Буржская Ксения Страница 24

— Ну вот сейчас ты куда собираешься? Ты же только пришла.

— Сейчас?

— Да, вот прямо сейчас.

— Прямо сейчас у меня педсовет сегодня. И мне надо собраться. Дай мне пройти.

В ванной она включила воду и попыталась успокоиться. Все на глазах рассыпалось в пыль. Со змеевика хищно смотрели колготки.

Чтобы попасть в церковь Архангела Михаила, нужно было подняться в гору. Хлоя замерла у подножия — церковь стояла на самом верху, в центре снежного пустыря, как праздничный пряничный домик. Сняла перчатку и достала из кармана телефон с картой — вход оказался сбоку, нужно было спускаться куда-то в подвал. «Секта», — решила Хлоя и шагнула в темный зев двери.

Внутри оказалось натоплено, по гулкому коридору разливались песнопения — за одной из дверей репетировал церковный хор, и она замерла, поддавшись окружающему теплу. Куда дальше идти, она не знала. В полумраке узкого коридора со сводами ее обогнал какой-то мужичонка в свитере и с добродушным спитым лицом, и Хлоя решительно пошла за ним, почуяв в случайном проводнике алкоголика.

В комнате, больше похожей на чулан, чем на место для собраний, стоял длинный стол, словно свадебный, во главе сидел мужчина в спортивном костюме. Он был похож на физрука, да и комната эта напоминала каморку, какая обычно бывает в школе за спортивным залом. Внутри стены постоянно что-то лилось, гудело и жило отдельной, скрытой от глаз жизнью. Стол, за которым сидел «физрук», был завален бумагами, тетрадями и книжками, как будто он и правда вот-вот начнет урок или будет принимать экзамен.

— Как вас зовут? — спросил он. — Вы можете не называть настоящее имя.

— Меня зовут Анна, — соврала Хлоя.

«Физрук» записал ее имя в тетрадь. Ровно, как на чистописании.

Его рябое доброе лицо внушало доверие, и Хлоя осторожно села рядом.

— А я Евгений, алкоголик.

Тем временем мужичок, который стал проводником Хлои, метал на стол шоколадные конфеты, коробку с чайными пакетиками и одноразовые чашки. Спросил у нее:

— Будете чай?

Хлоя от чая отказалась, хотя эта забота была ей приятна, и вообще ей уже нравился этот кружок, где тепло, и тихо, и шоколадные конфеты.

Время лилось за стеной, и Хлоя думала, что больше никто не придет, но неожиданно люди начали собираться — снимали мокрые от снега куртки, грели руки о чашки с горячим чаем, смотрели прямо и незлобно.

Наконец, церемония началась — «физрук» (и алкоголик) Евгений монотонно зачитывал текст, в котором говорилось, что каждому стоит помнить следующее: безвыходных ситуаций нет, справиться можно со всем и если кому-то нужна рука помощи, то вот она. И в доказательство поднял вверх руку.

— Давайте теперь познакомимся, — сказал Евгений. — Есть ли тут кто-нибудь, кто пришел в первый раз?

Хлоя кивнула.

— Есть ли тут кто-то, кто трезв меньше девяноста дней?

И одна молодая девушка (Хлоя никогда бы не подумала, что с ней что-то не так) сказала:

— Я. Двадцать восемь дней.

И все захлопали, как в театре.

Во втором акте этой пьесы следовало рассказывать истории. Ведущий сказал: «Когда мы начинаем говорить, давайте напоминать себе о проблеме, из-за которой мы все собрались здесь. Я Евгений, алкоголик, и я начну». Евгений-алкоголик, бывший физрук, рассказал о своей жене, о том, что раньше она уезжала на дачу, а он бухал с собутыльниками, а потом он пришел на группы и группы подняли его со дна.

Хлоя выдохнула, потому что ее история была нелепая и простая, а она боялась показаться человеком, у которого по сравнению с остальными проблем нет.

Евгений-алкоголик передал слово дальше, его поймала Снежана-алкоголик и рассказала о своем муже. Муж, конечно, тоже алкоголик. И Снежана с ним развелась, и вот — не пьет уже 28 дней. Тут все снова захлопали.

Третий акт.

Все это время Хлоя то и дело следила за красоткой, которая села не у стола, а у стеночки и первые полчаса встречи пялилась в телефон в золоченой оправе. Она писала кому-то, усмехалась в ответ на чьи-то сообщения, отбрасывала назад светлые вьющиеся волосы, делала селфи, вытянув перед собой идеальную длинную руку. «Лена-алкоголичка» — так она представилась, и вообще была единственная из всех, кто употребил феминитив. Хлоя за ней повторила, тоже сказала «алкоголичка», когда до нее дошла очередь, и Лена ей улыбнулась.

Лена-алкоголичка включилась в беседу дважды — один раз живо рассказала свою историю, а потом передала Хлое книгу. На обложке так и написано: «Анонимные алкоголики». Без прикрас.

«Я уже двенадцать лет не пью, — сказала Лена-алкоголичка, глядя прицельно Хлое в глаза как новому, свежему зрителю, заблудшей душе, которую нужно спасти. — А когда пила, это был трындец, и мне все время было плохо, но я не могла справиться. Однажды я пришла на группы и встретила девушку, она так легко говорила о своем опыте, что я просто вцепилась в нее, боялась отойти, чтобы не сорваться. Она стала моим "спонсором"3, я даже ночевала у нее дома на полу, и с тех пор я ни разу не выпила».

Затем Лена-алкоголичка написала на форзаце книги свой телефон и, торжественно вручив ее Хлое, сказала шепотом: «Позвони мне».

Вид у Лены-алкоголички был цветущий и свежий. Вырез глубокий. А красный шарфик держался на блестящей брошке. Хлое очень хотелось прямо сейчас пойти выпить с Леной-алкоголичкой, пропустить с ней стаканчик в баре, а лучше два, и чтобы она вот так отбрасывала волосы назад, а ногу обязательно на ногу и смеялась. «Нам было бы очень весело», — подумала Хлоя, но вовремя очнулась.

— Здесь я мечтаю встретить хорошего парня. Это надежнее, чем в тиндере, — сказала Снежана-алкоголик и оглядела присутствующих мужчин, которые были мало того что женаты, так еще и не сильно свежи. — Потому что мне теперь главное, чтобы не пил.

Лена-алкоголичка кивнула.

Евгений-алкоголик прихлебнул из пластикового стаканчика.

Вдруг Хлоя услышала собственный голос: «Анна-алкоголичка».

Привет, Анна! Привет, Анна! Привет, Анна! — ответил ей глухим эхом весь собравшийся зал.

— Я устала, я несчастна, я всегда всем должна. Поэтому я пью.

Хлоя подумала, что это был самый короткий и неинтересный рассказ, и смутилась вдруг, но Лена-алкоголичка снова шепнула ей: «Подожди меня после группы», — а Евгений-алкоголик понимающе кивнул. Повисло неловкое молчание, и Хлоя поняла, что от нее ждут чего-то еще.

— Я всегда хотела завести дома животное, но все были против. Тогда я уговорила мужа поставить аквариум — я купила туда несколько маленьких рыбок, которые понравились мужу, и одну свою — побольше, очень красивую, она вся переливалась, словно январское сияние. Я могла часами смотреть на рыбок и успокаиваться, крупную рыбку я назвала Валерой. Как-то я заметила, что Валера подъедает маленьких рыбок, и однажды вечером он оказался в аквариуме один. Муж пришел с работы пьяный, увидел, что мелких рыбок нет, и устроил скандал, я сказала, что таковы законы природы, но муж сказал, что знает, что делать — достал Валеру из аквариума за хвост и попытался проглотить его так же, как тот сожрал его рыбок. Но Валера застрял у мужа в горле, я пыталась вытащить его, но в горло уперлись плавники. Теперь все считают, что я убила мужа, а у меня больше нет аквариума, чтобы успокоиться.

Все собравшиеся в ужасе смотрели на Хлою, явно не зная, как правильно реагировать на ее рассказ.

«А давайте помолимся?» — вдруг весело предложила Снежана-алкоголик, и все, благодарно выдохнув, встали в круг.

Хлоя взяла за руку своего проводника, Мишу-алкоголика, с одной стороны и толстушку Олесю-алкоголика — с другой, и все начали хором говорить: «Господи, дай мне смирение принять то, что я не могу изменить, мужество изменить то, что могу, и мудрость, чтобы отличить одно от другого». Рука Миши-алкоголика была горячей, Олеси-алкоголика — ледяной, а Лена-алкоголичка подмигнула ей и кивнула головой на дверь.

Встретились они у выхода, на улице было хоть глаз выколи, под единственным фонарем кружился в бешеном танце вальсирующий снежок.