Абель Крус - Моя вторая мама (Сериал). Книга 1 Страница 25

- Ну нет… На меня - нет… - улыбнулась Даниэла.

После обеда они немного позагорали на верхней палубе. Там, глядя на воду, скользящую за бортом, Даниэла и вспомнила об Альберто. Ей стало жаль его. Теперь, когда ее родина, ее любимый Мехико, были далеко, все проблемы и даже вина Альберто казались не такими уж значительными. Сейчас она могла бы простить Альберто, но было уже поздно. Ему предстояло провести за решеткой десять лет. «Что такое десять лет?» - подумалось Даниэле. Она вспомнила себя десять лет назад, совсем молодой. Кажется, время промелькнуло как вот эта вода, что бурлит за бортом. Но, наверное, там, в тюрьме, время тянется медленно, как смола.

Альберто - это табу! - повторила Джина. - Да и некогда о нем думать. Лучше подумай, во что нам одеться сегодня вечером, чтобы быть за ужином просто ослепительными!

- Мы же привезли несколько платьев из последней коллекции, - напомнила Даниэла.

- Эх, нам бы сюда еще наши бриллианты! - вздохнула Джина.

- Знаешь, я только сейчас вспомнила… - сказала Даниэла. - Я почти все драгоценности оставила дома, в Мехико…

- Надеюсь, хоть заперла их в надежном месте?

- Нет… Но там же Дора. С ней никаких проблем не будет. Она не способна взять чужое…

- Да, пожалуй… - согласилась Джина.

Вечером во время ужина к их столику в ресторане подсел вчерашний немец. Он хорошо говорил по-испански, хотя, как и большинство немцев, слишком раскатисто напирал на звук «р», словно именно с этим звуком у него были какие-то свои счеты.

- Вы путешествуете одни на этом корабле, не так ли? - вежливо спросил он.

- Одни, совсем одни… - закатывая глаза, жалобно вздохнула Джина.

- Прекрати! - попыталась одернуть ее Даниэла.

- Я тоже один, - сказал немец. - Меня зовут Ханс. Ханс Лютман.

- Я - Джина, - сказала Джина. - А мою подругу зовут Даниэла.

- Вы из Мексики, не так ли?

- Да, из столицы.

- Мексика - прекрасная страна! - заявил немец. - Я был там десять лет назад совсем молодым.

- Ну, в то время мы с Даниэлой были еще в пеленках! - засмеялась Джина.

Немец, видимо, решив, что вступительная часть знакомства закончена, перешел к комплиментам, на которые оказался мастер. Говорил он медленно, но от этого употребляемые им эпитеты приобретали какой-то особый вес - к ним словно возвращалась их первоначальная ценность.

- Никогда не думал, что в Мексике такие красивые женщины… - сообщил немец.

- Есть ничего девушки… - согласилась Джина. - Нас-то, конечно, отливали по особому заказу.

- Джина любит пошутить, - объяснила Даниэла. - Вы, должно быть, уже поняли…

- Она права, - сказал Ханс. - Вы - красивые. Очень красивые.

- И секси, секси, секси! - добавила Джина.

- Надеюсь, мы часто будем встречаться во время этого круиза, - невозмутимо продолжал немец. - Никогда не думал, что это путешествие окажется… как бы это сказать… с сюрпризами!

- Как «ящик Пандоры», - уточнила Джина.

- Джина!!! - Даниэла строго взглянула на подругу.

Ханс еще некоторое время посидел с ними. Он пытался вытащить их на дискотеку или в казино, но и Джина, и Даниэла заявили, что смертельно устали и вынуждены отказаться. Видя, как огорчился немец, Джина утешила его:

- Еще будет время, Ханс. Об этом не беспокойтесь.

- Я хочу, чтобы вы знали, Джина, - заявил немец. - Я восхищен вашей красотой.

- Сразу видно мужчину со вкусом, - благодарно кивнула Джина.

- Вам тоже… - немец обернулся к Даниэле. - Вам тоже не о чем просить природу. Вы - прекрасны!

- Большое спасибо, - Даниэла церемонно склонила голову. - Благодарю за комплимент. Надеюсь, мы еще увидимся…

- Завтра в бассейне, если это возможно, - сказал немец. - Сегодня я вас там не видел.

- Завтра увидите, - пообещала Джина. - Нашим бикини пора на солнышко!

- Вы обе будете прекрасны в бикини.

- Спасибо, Ханс. Нам пора.

Даниэла и Джина поднялись. Ханс тоже встал и, сказав, что очень рад был с ними познакомиться, поцеловал Джине руку. По пути к лифту Даниэла ругала подругу за безудержное кокетство.

- Но ведь он такой красивый, - оправдывалась Джина. - И такой галантный…

- Все равно, ты вела себя неправильно.

- Почему это? Мы, женщины, от природы кокетливы. Мужчинам это нравится!

- Ах, Джина… - вздохнула Даниэла. - Я иногда тебя просто не понимаю…

Они остановились у лифта. Какая-то парочка пререкалась тут же в ожидании кабины. Даниэла взглянула на них и встретилась глазами с… ним. Он осекся на полуслове и теперь молча смотрел на нее. Его спутница обернулась и тоже взглянула на Даниэлу.

- Вот неожиданность… - наконец сказал он. - Я и представить не мог, что вы плывете на этом корабле.

- Я тоже… - тихо сказала Даниэла.

- Нам пора в каюту, дорогой! - его спутница решила вмешаться. В глазах ее мелькнула досада.

- С вашего позволения, - сказал он.

- Конечно, - Даниэла смотрела, как они удаляются по коридору в сторону лестницы.

- Надо же! Сама судьба вас сводит! - услышала она, словно издалека, голос Джины. - Значит, теперь у тебя целых двое - этот и Ханс! Можешь выбирать…

- Ханс? - Даниэла в конце концов пришла в себя. - Нет, нет, нет… Я тебе его дарю!

- Ты настоящая подруга! - Джина обняла Даниэлу и подтолкнула ее в кабину подошедшего лифта.

Глава 15

У Мануэля было такое чувство, будто на него идет охота. Человек по натуре не слишком общительный, он не привык к женскому вниманию, не считал себя привлекательным и в конце концов сумел убедить себя в том, что женщины ему безразличны, так же как он безразличен им. Поэтому поведение Ракель обескуражило его. Проявление интереса с ее стороны он воспринимал как стремление окрутить его ради денег и того достаточно скромного, но стабильного положения, которое мог дать одинокой женщине брак с ним - Мануэлем. Растерявшись, он согласился пойти пообедать с Ракель, но там же в ресторане постарался объясниться с ней начистоту. Только из этого ничего не вышло. То ли Ракель не верила тому, что он говорил о себе, то ли ей действительно было безразлично, какой он и что чувствует, и, однажды поставив себе цель, она шла теперь к этой цели напролом, но все его попытки расстаться с ней по-хорошему оказались напрасны.

- Не делай такое строгое лицо, - сказала она ему тогда в ресторане.

- У меня всегда такое лицо, - буркнул Мануэль.

- Вообще-то, я заметила, - согласилась Ракель. - Я твое лицо обожаю.

Мануэль не нашелся, что сказать, страшно смутился и оттого разозлился еще больше. Эта девица еще смеет насмехаться над ним! За кого она его принимает?! Он все-таки не мальчишка-юбочник…

- Тебе все это, вероятно, кажется чрезвычайно забавным, - холодно произнес он. - Прийти вот так запросто ко мне домой, заморочить мозги моей матери, заставить меня пойти с тобой…

- Я же не приставляла тебе пистолет к виску, - резонно заметила Ракель. - Ты мог бы и отказаться, а если не сделал этого, значит, в глубине души тебе хотелось со мной пойти.

Ракель неожиданно наклонилась и погладила его по щеке.

- Не веди себя как ребенок… - прошептала она. - Признайся, я ведь права…

Мануэль почувствовал прохладу ее ладони, и какая-то необъяснимая радость охватила его. Он встряхнул головой, прогоняя наваждение, и досадливо поморщился:

- Как же никто из вас не понимает, что мне не нужна ни жена, ни любовница… Я доволен тем, как живу сейчас.

- Иренэ рассказывала мне, что ты ухаживал за сестрой Хуана Антонио, - сказала Ракель.

- Это было давно.

- Вот и не стоит цепляться за прошлое…

- Почему ты решила, что я все еще думаю о Сонии? - Мануэль отвел глаза, но Ракель снова поймала его взгляд.

- Потому что это так… - сказала она. - Иначе с чего бы ты стал вести жизнь отшельника?

Мануэлю стало не по себе. Эта женщина, казалось, видела его насквозь. Но главное, чем больше он говорил с нею, тем большим доверием к ней проникался, и это пугало его. Он всегда боялся слишком доверять людям. Излишняя доверчивость чревата разочарованием. Мануэля часто обманывали в жизни, и этот горький опыт научил его относиться с осторожностью к новым знакомым. Однако с Ракель он чувствовал себя так, словно они когда-то уже были друзьями, потом не виделись долгое время и вот теперь наконец-то опять встретились. За это время многое изменилось в их жизни, им есть, о чем рассказать друг другу, но в главном они по-прежнему прекрасно понимают друг друга. Мануэль осознавал, что подобные мысли могут далеко завести его, и поэтому резко поднялся из-за стола:

- Думаю, нам пора идти… Мы уже достаточно поговорили…

Подошел официант, и Мануэль расплатился по счету. Ракель сидела, подперев лицо ладонью и с улыбкой глядя на Мануэля.

- Куда мы сейчас пойдем? - спросила она.

- Наверное, лучше мне будет отвезти тебя домой, - сказал Мануэль. - ты уже получила то, что хотела: я пошел с тобой, мы поговорили…

- Не пытайся от меня отделаться… Не думаю, что твоей матери это понравится.