Кэндес Бушнелл - Все на продажу Страница 25

Они добрались до острова, покрытые солью и растрепанные от ветра, и весь день катались на велосипедах и закусывали на каменистом берегу, усеянном принесенными морем стволами и ветвями, скелетами чаек. Они поделились своими жизненными историями, а потом остались ночевать в большом старом отеле в гавани. Ей уже не составило труда лечь с ним в постель, и его поцелуи уже не были жесткими. Потом она стала изучать его лицо. У него оказался сильный подбородок и правильные черты; красавцем это его не делало (рот и зубы были словно заимствованы у умственно отсталого), но она увидела, что любящему взгляду это лицо вполне могло бы показаться красивым.

И она решилась.

Но невзирая на решимость, до свадьбы ей случалось впадать в панику, цепенеть, терять дар речи, чувствовать себя самоубийцей. Потом ей стало сниться, что она выходит замуж и что у алтаря ее ждет не тот мужчина. В такие дни она видела только недостатки Селдена.

Когда она переставала его любить, ей ни на что не хотелось смотреть. Во второй день в Тоскане Селден обул сандалии темными носками. Увидев это, она поняла, что не может быть с ним. Весь день, посвященный «исследованию местности» (его излюбленному времяпрепровождению), для нее не существовало очаровательных желтых холмов с рассыпанными по склонам стогами сена: она видела только его темно-синие носки (как будто новые, но все равно с ниткой, торчащей на большом пальце левой ноги) в тяжелых кожаных сандалиях. Обувь была от Прады, но даже модельная обувь не спасает человека с врожденным дурным вкусом, и Джейни провела день в мучениях. Отменить венчание? Но сделать это по такой пустяковой причине значило бы продемонстрировать свою примитивность. Попросить его поменять носки? Она боялась, что голос выдаст при этом отвращение и она выплеснет на него все накопившееся недовольство. Поэтому она ничего не сделала, ничего не сказала, испытывая отчаяние, близкое к тошноте, как приговоренная, которую ведут на гильотину.

Наконец, увидев в конце пути ориентир — одинокую башню на холме, у подножия которой вилась грунтовая дорога к их вилле, — он заметил ее состояние.

— Что-то ты притихла, — сказал Селден. Она сумела лишь кивнуть в немом ужасе. — Тебе страшно?

— А тебе нет? — робко спросила она.

— Конечно, и мне страшновато, — признался он и оторвал взгляд от дороги, чтобы посмотреть на нее и сжать ей руку. Белое тосканское солнце делало его карие глаза золотистыми. — Но я знаю, что вместе нам будет хорошо. Мы будем счастливы. У нас, будет все, чего мы пожелаем. Мне не терпится подарить тебе ребенка. Я так тебя люблю…

Тот же самый довод он использовал, когда сделал ей предложение через неделю после поездки на остров. До венчания оставалось пять дней. Если бы он проявил хотя бы капельку колебания, страха, хотя бы чуточку рассердился, она сумела бы избежать свадьбы.

Но он был тверд. Недаром он достиг высот в «Сплатч Вернер»

Лежа на кровати в роскошных апартаментах отеля «Лоуэлл», Джейни рассматривала свое обручальное кольцо (они купили его в салоне «Гарри Уинстон» накануне вылета в Тоскану, в свадебное путешествие) и вспоминала, что в день свадьбы ей не было страшно. Она пребывала тогда в сильном возбуждении, он тоже. Они занялись любовью, как только проснулись, а потом принялись пить шампанское, бутылку за бутылкой «Кристалла», заказанного Селденом прямо из Парижа. Плавая в длинном неосвещенном бассейне, наслаждаясь теплой водой, они пытались освоиться с тем, что через час-другой станут мужем и женой. Потом они вместе оделись: она-в белое платье в греческом стиле от Валентине стоимостью 6 тысяч долларов, он — в белый костюм от Ральфа Лорена и розовую рубашку. Глядя на него, Джейни удивлялась своим, прежним мыслям: Селден вдруг превратился в прекраснейшего мужчину на свете; ей вдруг показалось, что это должно быть вид но всем.

А потом прибыли все их гости — четыре человека. Они до сих пор гордо посмеивались, что пригласили всего четверых, раз уж эти четверо тоже отдыхали тогда в Тоскане. Гарольд Уэйн приехал со своей очередной подружкой — Марией, ровесницей Джейни, издававшей новый журнал о шикарном шоппинге и твердившей Джейни, какая та счастливица. Второй парой были Росс Джард, знакомый Селдена по корпорации, с женой Констанс. Росс руководил в ней интернет-отделением, его жена, крохотная худенькая брюнетка, была балериной. Джейни мысленно сравнила ее с горошиной. Она не вымолвила ни слова, очень быстро напилась и забегала по лужайке, подпрыгивая, как эльф.

Церемонию провели в большом дворе, который нанятые Селденом люди искусно украсили цветами. Пару венчал католический священник (у Селдена была бабушка-итальянка, и он называл себя верующим человеком), церемония велась на итальянском, и Джейни не поняла ни слова, кроме собственного имени, на которое она отозвалась словами: «Да, согласна».

Потом кто-то завел «Грейтфул Дэд» и «Братьев Олмен», и начались неистовые танцы.

— До чего же здорово! — твердил Гарольд Уэйн. — Самая веселая свадьба в моей жизни!

В общем, Джейни решила, что со страхами покончено.

Но она ошибалась. Время от времени она ловила себя на чувстве сильнейшей неприязни к мужу, более того, ненавидела его сильнее, чем других мужчин. Ей казалось, что ей уже никуда не деться от него, от его недостатков. Он мучительно долго уходил из дома, потому что по три раза проверял, взял ли ключи и бумажник. Не выносила она и его манеру останавливаться посреди улицы для разговора по сотовому телефону и заставлять ее минут пять переминаться рядом; стоило ей открыть рот, чтобы возмутиться, он прерывал ее не слишком вежливым жестом. А его растущее брюхо, плоский дряблый зад, член — в общем-то нормального размера, но почему бы ему не быть немного больше? Главная проблема заключалась в том, что он лишил ее перспектив. Когда Джейни посещали эти черные мысли, она удивлялась, почему не поставила перед собой более высоких целей.

Ее надуманное неудовлетворение произрастало из мысли, что без своей работы Селден Роуз был никем, попросту неплохим парнем из Чикаго. Он не был наделен врожденным обаянием, не обладал творческим талантом, который приподнимал бы его над толпой. Он не происходил из выдающийся семьи (хотя его отец, как она знала, был юристом, а мать работала в газете) и даже не считался в бизнесе «киллером», в отличие от Комстока Диббла или Джорджа Пакстона. Короче говоря, средний американец из высшей прослойки среднего класса. Ничего дурного в этом не было, просто таким же было и ее происхождение, а именно от всего, что с этим связано, она пыталась сбежать с самых юных лет.

До замужества Джейни фантазировала, что выйдет за европейского принца крови, кинозвезду, признанного художника или писателя. Она представляла себя рядом с необыкновенной личностью, не вязнущей в отличие от остального человечества в болоте рутины. Выйдя за Селдена Роуза, она навсегда лишила себя такой возможности.

Или не навсегда? Селден ей твердил, что нельзя предвидеть, удастся ли брак, нельзя предсказать, что произойдет в будущем Важно не то, сколько времени была знакома пара до заключения брака — пять лет или пять минут; самое главное — рискнуть, попробовать. А потом посмотреть, что будет приносить каждый новый день.

Зазвонил телефон: два коротких звонка — вызов снизу. Беря трубку, она знала, что это привратник с сообщением о прибытии Мими. «Что я за дурочка!» — подумала она, спрыгивая с кровати. Гостиничные хоромы были усеяны ее миланскими трофеями: платьями, туфлями, сумочками, перчатками. Селден молодчина: оплатил, причем с радостью, все ее прихоти. Конечно, как все мужчины, он негодовал из-за цен, качал головой при виде изделия без рукавов и спины, сложенного в квадратик толщиной в четверть дюйма («Пятьсот долларов за тряпочку, которая не прикроет попку младенцу?»), но Джейни видела по блеску в его глазах, что ему нравится наряжать молодую красавицу жену. А ей доставляло удовольствие дарить ему эту радость…

Только бы он хотя бы изредка оставлял ее в покое, думала она, роясь в чемодане в поисках той самой «тряпочки». Он от нее не отставал, наблюдал за ней, как будто ему было крайне важно, что она сделает в следующую минуту. Взять хотя бы это утро. Она сделала ему минет (в этом ему было легче легкого угодить), потом они сидели за столом, пили кофе и читали газеты. Внезапна он поставил чашку, и она, застыв с газетой в руках, поняла, что он смотрит на ее пальцы. Она поймала его взгляд и ответила недовольным прищуром, он смущенно хмыкнул и улыбнулся своей идиотской улыбкой, всегда вызывавшей у нее отчаяние и тошноту. Как научить его улыбаться по-другому?

— Как красивы твои руки, когда ты переворачиваешь страницу! — И он потянулся, чтобы стиснуть ей ладонь, нагнул голову, посмотрел на нее, разжал одну руку, чтобы выпустить ее ладонь, как птичку, и поцеловал ее.

Что она могла сделать? Ей не хотелось его расстраивать, но в уголках ее глаз уже стояли слезы отчаяния.